Массимо Фелизатти - Агава Страница 24

Проникнуть на завод тоже не составляет особого труда. Нужно только дождаться часа пик, когда приходит смена и людской поток захлестывает проходные. На заводе уже ждут профсоюзника, и в одной из проходных на его имя оставлен пропуск. Дондеро подает вахтеру свой старый документ с фотографией, на которой он мало похож на себя: короткая стрижка, нет усов. Вахтер, лишь мельком взглянув на документ, откладывает его в сторону, чтобы вернуть, когда Дондеро будет выходить с завода.

План, в сущности, предельно прост. Дондеро останется на заводе, а кто-то из его друзей заберет удостоверение. Самое трудное — выбраться с завода, когда фотографии уже будут у него в руках. Он рассчитывает смешаться с толпой рабочих ночной смены: ему придут на помощь Антонио и Джулиано и как-нибудь отвлекут вахтеров, которые к тому времени тоже сменятся. Если номерне пройдет, Дондеро прикинется дурачком и, передав фотографии товарищам, заявит, что ему стало плохо, он задержался и не смог вовремя забрать свое удостоверение. Ему, конечно, не поверят, но что с ним могут сделать? Не исключено, что придется устроить небольшой скандальчик — ведь он, Дондеро, как-никак представляет федерацию металлистов.

План рискованный, но не слишком.

Дондеро никогда не бывал на заводе, и, несмотря на его пропуск, никто, конечно, не станет знакомить чужака с расположением цехов. У проходной его уже дожидаются служащий из дирекции и представитель заводской комиссии, которого Дондеро сознательно не поставил в изаестность о своем визите. Они водят Дондеро по столовым, раздевалкам, залам для заседаний. Представитель администрации извиняется: директор на совещании и не может принять Дондеро, но он лично — в полном его распоряжении. Дондеро не ожидал, что его будут неотступно опекать, от этого типа просто невозможно отвязаться: скорее всего, он из службы безопасности. А может, и нет, может, он просто чинуша, аккуратно выполняющий поручение. Увидев наконец идущих навстречу Антонио, Джулиано и еще двух членов заводской комиссии, Дондеро облегченно вздыхает. Представитель администрации явно недоволен, когда ему намекают, что члены комиссии хотели бы поговорить о своих профсоюзных делах с представителем федерации металлистов без свидетелей; но время позднее, его трудовой день давно закончен, и если рабочие потом сами проводят Дондеро…

У Паоло просто сил нет больше ждать. Уже перевалило за полночь; Дондеро находится на заводе добрых семь часов. Паоло заглянул к своему коллеге в редакцию местной газеты и мается здесь от нетерпения. Он трижды звонил в гостиницу. Нет, синьор Дондеро еще не возвратился, что ему передать? Паоло и сам бы помчался на «Эндас», но завод за городом, да еще в запретной зоне. Не может же он прогуливаться там на меду у охранников. Где искать Антонио и Джулиано, он тоже не знает.

От неожиданного грохота в окнах задребезжали стекла.

— Что это? — вздрагивает Паоло.

— Наверное, газовый баллон взорвался. А может, очередное покушение, — пожав плечами, говорят его приятель-журналист и кричит молодому репортеру из ночного выпуска:, — Узнай у пожарников и позвони в квестуру.

Паоло охватывает страшное предчувствие. Репортер вскоре возвращается.

— Оки говорят, что все спокойно, — сообщает он.

— Как это «все спокойно», когда так рвануло? — сомневается приятель Паоло.

— Я просил, чтобы проверили, мне это тоже показалось странным. Но вроде бы ничего ни случилось. И карабинеры молчат.

— А в больницы ты звонил? — спохватывается Паоло. Его коллега сразу вскакивает.

— Черт побери, ты прав! У меня еще и приятель дежурит сегодня на «скорой».

Низко склонившись над телефоном, журналист тихо с кем-то разговаривает, записывает что-то в блокнот.

Положив трубку, он обращается к Паоло. Лицо у него растерянное.

— На «Эндас» срочно вызвали две машины «скорой помощи». Дежурным в больнице не удалось узнать, что там случилось. Машины уже выезжают.

— А ну, давай скорее!

Паоло буквально выдергивает своего коллегу из кресла. Пока они сбегают по ступенькам, генуэзец сыплет проклятиями.

— Когда у них что-то происходит, нам никогда не дают знать. Даже в полицию и в магистратуру не сообщают. Черт бы их побрал вместе с их проклятой внутренней безопасностью, пропусками и дурацкими военными тайнами. Но на сей раз мы их причешем, голубчиков!

У редакционной проходной он останавливается и звонит по внутреннему телефону:

— Отдел хроники? Найдите-ка мне быстренько фоторепортера и направьте его на «Эндас». Нет. Что там случилось, не знаю, знаю только, что им потребовались две машины «скорой помощи». Поторопитесь, я уже еду.

Они садятся в машину, и приятель Паоло изо всех сил жмет на газ. К заводу они подъезжают одновременно с машинами «скорой помощи». Видно, как по заводской территории мечутся люди в форме службы внутренней безопасности. Машины «скорой помощи» пропускают, журналистов задерживают.

Коллега Паоло нервничает, кричит, размахивает своей карточкой.

— Мне необходимо поговорить с директором, — кричит он, но его никто не слушает.

В глубине заводского двора полыхает пожар. Обе машины «скорой помощи», проехав немного, останавливаются, санитары вытаскивают носилки. Один из врачей яростно спорит с каким-то офицером, доказывая, что ему надо подъехать поближе к месту происшествия. До Паоло долетают слова офицера: «…бомба… опасность нового взрыва… их принесут сюда».

Врач все еще что-то доказывает, но тут подкатывают два заводских пикапа. У ограды и вокруг машин собираются рабочие ночной смены.

На глазах у Паоло из пикапов вытаскивают два тела, закутанных в прогоревшие одеяла. Оба мужчины. Один изуродован до неузнаваемости: обезображенное взрывом лицо в крови; другой тоже весь залит кровью. Когда его кладут на носилки, Паоло узнает густую шевелюру, усы. С разинутым в крике ртом он начинает продираться сквозь толпу, но тут же сгибается от сильного удара локтем в живот.

Чьи-то мускул истые руки помогают ему распрямиться.

— Вам плохо?

Паоло встречает взгляд Джулиано. На его осунувшемся лице выражение суровой решимости.

— Иди отсюда, быстро! Уходи! — шепчет рабочий. Внимание всех присутствующих приковано к носилкам. — А… — начинает Паоло, но спросить не решается.

— Дондеро пока жив. Антонио убит. Не высовывайся. До завтра. Увидимся в траттории.

С этими словами Джулиано исчезает в толпе.

8

У Паоло дрожат руки, желудок сводят спазмы. Смочив полотенце, он с силой трет им лицо. Голова должна быть свежей — ему надо думать, думать. Достав из холодильника маленькую бутылочку виски, он двумя глотками опустошает ее. В горле жжет, но тошнота прошла. Ему и раньше случалось попадать в критические ситуации, собирая «взрывоопасные» материалы, но тогда он был как бы сторонним наблюдателем. На этот раз все обстоит по-иному. Он решает в любом случае идти до конца, но действовать осторожно. Надо выиграть время. Разузнать побольше, поговорить с Маринетти, заручиться поддержкой своей газеты. Позвонить Бьонди? Тогда он рискует навлечь беду на Дондеро, да и сам может влипнуть. До чего гнусная история, черт побери!

Направить их по ложному следу? Это он может. Паоло садится на кровать, ставит пишущую машинку себе на колени. Разве он приехал в Геную не за тем, чтобы написать статью о судах, плавающих под чужим флагом, о «морских извозчиках», о кораблекрушении? Закрыв глаза, он пытается вспомнить все, что рассказал ему коллега из генуэзской газеты. Гибель судна, судебный процесс, семьи погибших моряков, адвокаты, подозрения… Сто двадцать строк. Хватит, пожалуй. Внизу он ставит подпись и добавляет: «Продолжение следует». Затем примечание для Бьонди. Всего два слова: «Опубликовать обязательно». Хорошо, если он догадается. Прежде чем покинуть номер, Паоло торопливо чиркает кое-какие заметки в своем блокноте — в сущности, то, о чем он уже сообщил в своей корреспонденции — и кладет блокнот на тумбочку на видное место.

Внизу за конторкой дремлет ночной портье, но, когда он видит ассигнацию в пять тысяч лир, сон с него мгновенно слетает. Не позаботится ли он о том, чтобы эта статья была передана по телетайпу в римскую газету? Паоло будет очень занят, возможно, даже не сможет вернуться в отель. Если на его имя придет корреспонденция, нусть положат в его ящик. Расплывшись в улыбке, портье заверяет, что сделает все в лучшем виде. Паоло оставляет ключ от номера на стойке, и, пока портье вешает его на крючок, быстро направляется к выходу. Однако, не дойдя до двери, юркает в небольшую гостиную рядом с холлом и там замирает в темноте за шторой. Все в порядке, портье ничего не заметил: сквозь щелку видно, как он снова усаживается на свое место и закрывает глаза.

Если Паоло прав, ждать придется недолго. Осмотревшись, он понимает, что это холл, где обычно смотрят телевизор, и, стараясь не шуметь, садится в одно из кресел. Здесь его никто не увидит.