Чингиз Абдуллаев - Рандеву с Валтасаром Страница 27

— Вы пьете апельсиновый сок? — изумилась Виржиния.

— Мы можем заказать текилу, — предложил Дронго, делая знак официанту.

Он вспомнил, как возмутилась Вотанова, когда он сделал заказ без ее разрешения. Нужно поговорить с этой девочкой, подумал Дронго. Бармен поставил три рюмки с текилой на столик.

— Ваше здоровье!

Дронго залпом выпил свою порцию текилы, закусил лимоном. Драгана пригубила, Виржиния выпила всю рюмку.

— Хорошо, — сказала она, — но для начала нужно повторить.

Разговор шел на русском языке. Виржиния и Драгана понимали по-русски, при этом болгарка говорила свободно, а Драгане иногда приходилось подбирать нужные слова. Дронго сделал знак, чтобы принесли еще три порции текилы.

— Вам понравился праздник поэтов? — спросила Драгана, улыбаясь и отодвигая от себя вторую рюмку.

— Очень, — ответил Дронго и на всякий случай добавил: — Я весь вечер простоял, слушая их выступления. Это было очень интересно.

— Я вас видела, — сказала Драгана.

«Интересно, — подумал он, — она говорит просто так или ее просили узнать, где именно я был».

Они с Виржинией выпили по второй рюмке текилы. Драгана, загадочно улыбаясь, вновь пригубила.

— Ты не пьешь, — сказала ей Виржиния, — так нельзя. Это нечестно.

— Я не пью текилу, — пояснила Драгана, — мне лучше бы заказать кофе.

— Принесите кофе, — попросил Дронго бармена, — если вы позволите, — сказал он, обращаясь к Драгане.

— А мне еще текилы, — попросила Виржиния.

— Прекрасно, я уточнил, кто и что будет пить. Сегодня мне уже сделали замечание, когда я заказал кофе без разрешения дамы. Дама даже не стала его пить.

— Я бы сбросила ее чашку на пол, — резко сказала Виржиния, — если она не хочет кофе, не обязательно делать замечание. А если она это делает, значит, ее разозлил совсем не кофе. Может быть, она не хотела сидеть с вами?

— Наверно, — согласился Дронго, — возможно, эта причина более существенна.

— Вы с ней расстались? — прямо спросила Виржиния. — Надеюсь, вы с ней больше никогда не увидитесь.

— Я не был бы столь категоричен. — усмехнулся Дронго. — Во-первых, она очень молода, во-вторых, импульсивна. Поэтому нужно делать скидку на возраст. Женщина становится настоящей женщиной только после тридцати.

— Верно. — согласилась Виржиния.

Драгана улыбнулась.

Им подали кофе и еще две рюмки текилы.

— Я хочу выпить за вас, — сказала Виржиния. — Вы — человек-праздник. Я несколько дней наблюдаю за вами. Вы всегда хорошо выбриты, вкусно пахнете. Так можно сказать по-русски?

— Можно, — улыбнулся он.

— Вот-вот. И вы нравитесь нашим женщинам.

— Я этого не знал. — пробормотал Дронго, — спасибо.

После следующей рюмки текилы Виржиния уже опиралась на стойку бара. Дронго по-прежнему чувствовал себя спокойно. Он не любил пить, но мог выпить очень много, практически не пьянея. Сказывались и масса тела, и возможности организма.

Виржиния попросила еще рюмку, и бармен снова подал две порции текилы. Драгана с некоторым испугом поглядывала на подругу.

— Мне нравится, как вы держитесь, — одобрительно сказал Дронго, — но, кажется, нам не хватает еще одного человека.

— Кого? — удивилась Виржиния.

— Вашего соотечественника. Павла Борисова. Он произвел на меня хорошее впечатление.

— Да, — согласилась она, — он интересный человек.

— И вы давно его знаете? — поинтересовался Дронго.

— Давно, — кивнула она, — уже несколько лет. Он живет во Франции, но часто приезжает в Софию. Был учредителем крупного болгаро-французского журнала.

— Неужели у него так много денег?

— Нет, — улыбнулась она, — но у него всегда было много влиятельных друзей.

— И поэтому вы с ним дружите?

— Нет, не поэтому, — нахмурилась Виржиния, — просто, он мне нравится. И он мой земляк.

Дронго сделал знак бармену. Драгана дипломатично вмешалась в разговор.

— Вы видели, как встречали французского поэта Жака Жуэ? Он пользовался успехом.

— Очевидно, — согласился Дронго, — но я видел, что зрители тепло встречали и нашу Виржинию.

— Не подхалимничайте, — сказала она. — Так говорят по-русски?

— Я говорю правду. Мы стояли с Яцеком, и он восторгался вами.

— А я его там не видела, — вставила Драгана.

— Он был вместе со мной, — Дронго повернулся к Драгане, чтобы сказать ключевую фразу, нужную ему в разговоре с Виржинией: — Он даже рассказал мне, как Виржиния говорила ему о моей ссоре с бедным Густафсоном.

— Говорила, — подтвердила Виржиния, видя, что на нее даже не смотрят, — но я не думаю, что это вы могли его убить.

— Надеюсь, — пробормотал Дронго, поднимая рюмку текилы. — За успех нашего путешествия! И за наших прекрасных женщин!

Они снова выпили.

— Я все время про вас думаю… — сказала Виржиния, чуть качнувшись. — Как вы относитесь к нашим женщинам, я знаю. Вы галантный кавалер, настоящий джентльмен. Всегда в отглаженном костюме, всегда ухоженный, аккуратный. А как такой джентльмен относится к проституткам. Ой… извините, я, кажется, говорю иногда глупости… Но вообще-то мне интересно знать, как вы к ним относитесь.

— Хорошо, — удивился Дронго, — я вообще к людям отношусь хорошо. Не вижу смысла делить людей по их профессиональным обязанностям.

— И вы пользуетесь их услугами? — кажется, удивилась Виржиния.

Он задумался. Почему-то не хотелось врать.

— Иногда пользовался, — признался он.

— И вам нравилось? — не отступала она.

— Не всегда. — Дронго взглянул на стоявшие перед ним рюмки, — впрочем, не могу сказать, что я был несчастлив в любви. Мне нравились женщины, и некоторых я любил.

— А с проститутками встречались, когда любили настоящих женщин или в перерывах? — не унималась Виржиния.

Он почему-то вспомнил Хемингуэя.

— «Я знал много женщин, — процитировал по памяти он, — но каждый раз, встречаясь с ними, я бывал одинок, а это в конечном итоге худшее из одиночеств».

— Браво, — качнулась она. — Это ваша фраза?

— Это сказал Хемингуэй.

— Хорошо сказал. — она выпила еще рюмку. — Вы на него похожи, — вдруг сказала она. — такой большой, сильный, умный мужчина. Вам не говорили, что вы на него похожи?

— Нет, — улыбнулся он, — вот этого мне никогда не говорили.

— Я вам говорю, — она посмотрела на пустую рюмку, и он снова поднял руку, чтобы бармен в очередной раз принес им текилу.

Драга на взяла подругу за руку.

— Нам нужно идти, — тихо сказала она.

— Сейчас, — вырвала руку Виржиния. — Я думаю про вас. Вы — наш маленький Хемингуэй. Он любил много работать, много выпить, любил много женщин. И его любили.

Спорить с ней не хотелось. Слушая Виржинию, он наблюдал за входом. В отель никто не входил.

— Вы должны быть, как он, — не унималась Виржиния. — Сейчас я посмотрю, какой вы человек.

Она попросила бармена принести бутылку воды. Бармен поставил перед ней стакан, чтобы налить воды, но она покачала головой, добавив, что хочет именно бутылку. Бармен открыл стеклянную бутылку и поставил перед ней.

— Сейчас я брошу эту бутылку, — она оглянулась, — вон в этих немцев. Не люблю немцев. Сейчас я брошу в них бутылку. А вы будете за меня драться. Я хочу, чтобы вы были как Хемингуэй, настоящий.

— Не уверен, что ему бы это понравилось, — заметил Дронго, взглянув в ту сторону, где сидели немцы. Их было человек восемь. Трое или четверо из них были комплекции самого Дронго, высокие атлеты с накаченными мышцами. «Если бутылка полетит в их сторону, мне придется нелегко», — подумал Дронго.

— Сейчас брошу, — сказала Виржиния, пододвигая к себе бутылку.

Драгана схватила ее за руку.

— Не нужно, — попросила она подругу, — уже поздно. Нам пора спать.

— Я брошу, — не уступала Виржиния, — а он пусть дерется. Мы посмотрим, какой он человек.

— Виржиния, — мягко попросил Дронго, — я не могу ничего сделать с такой группой мужчин. Их там человек восемь. Неужели вы считаете меня суперменом?

— Вы струсили? — презрительно спросила Виржиния.

— В таком случае — бросайте! — предложил он. — С двумя, может быть, с тремя я справлюсь. Но восемь против одного — шансы слишком неравные. Меня убьют на ваших глазах. Бросайте бутылку.

Она взглянула на него с явным одобрением.

— Вы настоящий мужчина, я не буду бросать бутылку. Оставайтесь без нас. Спокойной ночи.

— Странно, — сказал он, — какой же я настоящий? Только что я признался вам, что меня могут побить. А вы говорите, что я настоящий. Я просто струсил.

— Вы меня не обманете. — снова качнулась она, и если бы Драгана ее не удержала, наклон мог стать достаточно опасным. — Только очень сильный мужчина может признаться в своей слабости.

Она попыталась подняться. Драгана ей помогла.