Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева Страница 4

Ложечки в стаканах дребезжали в унисон. Ермилов, засмотревшись на пейзажи за окном, вдруг подумал, что так же дребезжали они, когда в Крым ехал Сталин на Ялтинскую конференцию союзников для встречи с Рузвельтом и Черчиллем. Ехал, понимая, что победа близка, ехал, глядя в окно на свою страну, оглядывая все по-хозяйски…

А в поезде не спали десятки контрразведчиков, которые должны были обеспечить безопасность Вождя. Сквозняком носило по коридорам вагонов запахи «Шипра», папирос и сигарет, сталинских папирос «Герцоговина Флор», английского трубочного табака «Данхил», начищенных яловых сапог и оружейной смазки — оружие не должно было дать сбой в случае вероломного нападения. И чаем пахло, только хорошим, грузинским… Февраль и мягкая ялтинская зима. Титаны делили послевоенный мир.

А стало ли миром то, что получил Советский Союз после войны? В нынешнем феврале все началось или, как лава из кратера вулкана, просто выплеснулось наружу, пробурлив в недрах несколько десятилетий?

Ермилов смотрел на желтеющие деревья и убранные поля и испытывал жалость к Родине, многострадальной, нашпигованной железом от множества войн, политой кровью миллионов людей, мечтавших просто жить, возделывать свою землю, растить детей…

— А вот мне кажется, — из-за столика с накрахмаленной скатеркой провокационно начал Василий, — что вы ему верите. Это должно было выглядеть так, что он, честный человек, явился с заявой, едва понял, в каком неблаговидном деле мог бы быть замешан. Но не выглядит. Надеялся Владик, дескать, не всплывет его, пусть и косвенное, участие в мероприятии. Хотя насчет того, косвенное ли, тут тоже надо посмотреть под лупой. — Егоров сел на полке. — А его заявление как дезинформационную акцию вы не рассматривали?

— Само собой. Вопрос только в том, с какой целью дезинформация? Пустить по ложному следу расследование? Они не могли не понимать, что оно будет проводиться. До начатого европейцами расследования нас на пушечный выстрел не допускают. Да и что мы там на дне моря-окияна увидим? Трубу разорванную? Так ее по всем телевизионным каналам показали, только ленивый не видел. Одно ясно — сработано профессионально и заряд был мощный. Действовали боевые пловцы, использовались глубоководные устройства. Наверняка. Обеспечивалась операция надежным прикрытием с поверхности моря и спутниками из космоса. Могли гражданские глубоководники работать? Может быть… Но с ними сложнее в плане соблюдения тайны. С военным людом проще, они и так соблюдают секретность.

— И все-таки, задействовали сторонних спецов, если обратились к Демченко. Да, в прошлом боевой пловец, но он не европеец, не из НАТО. Хотя кто знает…

— А что касается доверия ему, о котором ты говорил… — Ермилов снял пиджак с задумчивым выражением лица и повесил его на плечики. Ослабил узел галстука. — Если исключить дезинформацию и его страх за собственную шкуру, то почему бы ему не быть честным парнем, который в самом деле понял, что чудом избежал скверной истории и решил как патриот сообщить в органы?

— Ха! — сказал Егоров. — Патриот какой страны, хочется уточнить?

— И все-таки такой вариант сбрасывать со счетов мы не имеем права. Оттолкнуть его нашими подозрениями… мы всегда успеем, особенно когда будем иметь на руках факты, их подтверждающие, — он подмигнул Василию. — А пока исходим из сказанного Демченко и проверяем все остальные версии. Я не могу исключать и того, что у этого парня есть красные линии, как сейчас модно говорить, далее которых он шагнуть не должен, какие бы доллары-евро ему не посулили. Он, может, азартен, может, авантюрист, готов на многое, но когда понял, что дело пахнет государственной изменой, то дал заднюю.

Пузырьки воздуха скользили в толще воды вместе с всплывающими аквалангистами, преодолевая гравитацию. На поверхности моря эти пузырьки уже не будут заметны: на травящем клапане стоит специальная сетка, уменьшающая их диаметр.

Холодная балтийская вода не прогревалась, даже несмотря на то, что глубины около Борнхольма не превышали ста метров. В не слишком прозрачной воде проглядывал силуэт чего-то темного и огромного. Как ни вглядывайся, контуры силуэта размывало в желтовато-зеленой воде, изображение не обретало четкость, распадалось, как фотография с плохим разрешением рассыпается на пиксели.

Все вокруг вздрогнуло, изображение поплыло как марево во время сильной жары, и ударил резкий полый звук по барабанным перепонкам с такой силой, что Ермилов проснулся…

Сел на поездной полке, ошалело пялясь на отражение в зеркале двери, где мелькали огни окошек встречного поезда. Помимо этих окошек в купе ничего не светилось. В темноте посапывал Егоров на соседней полке. И тихо звякали ложечки в стаканах.

Именно грохот встречного совпал со взрывом во сне, а железнодорожный мост, по которому «Таврия» сейчас пролетала, усилил звук многократно, вырвав Ермилова из тревожного сна.

Последние месяцы он спал беспокойно. На работе сон прерывают ночные звонки в кабинете. Домашних не видел, бывало что и неделями. А теперь еще этот подрыв газопровода и заявление Демченко, нарушившее некое шаткое равновесие, которого Ермилов достиг, как ему казалось, за последние недели.

Только было начал втягиваться в новый ритм работы, рваный, напоминающий мелкую мозаику — рисунок мультикам на камуфляже, в который облачались военные контрразведчики, то и дело выезжавшие в командировки на новые территории.

Но все же этот самый ритм возник, он существовал. Его отбивало время, пульсируя кровью в висках, его диктовали время и страх за будущее, то и дело заставляя ускоряться то vivo[4], то prestissimo[5], то почти становясь largo[6], сорок два удара метронома в минуту, когда приходилось выжидать, проводя контрразведывательную игру с ГУР МОУ[7], или хоронить товарища — героя, отдавшего жизнь за Россию в борьбе все с теми же нацизмом и бандеровщиной на исконно русских землях. «Ще не вмерла Украïни…» Та Украина, гоголевская, шевченковская, советская, с песнями и радушием, «вже померла», а бандеровцы, как вурдалаки, восстают из небытия, пока не вобьют в них осиновый кол.

Ермилов тихонько вышел из купе. Сон улетел вместе со встречным поездом. В коридоре сильнее пахло углем. Облокотившись о хлипкую штангу со шторками, он попытался смотреть в черное окно, но только изредка взгляд цеплялся за отдельные огоньки фонарей или вдруг за отрезок дороги у одинокого переезда.

Ермилов набрал номер Богданыча на сотовом. Теперь Вячеслав Богданов — генерал на Житной в МВД, а был Славка в конце девяностых — начале двухтысячных собровцем, рубахой-парнем, возглавлял какое-то время областной УБОП. Ермилов познакомился с ним в Грозном. Собровцы персонально охраняли входившего в состав следственной группы Генпрокуратуры Олега Константиновича. А когда попали в засаду, Славка вытащил раненного в ногу Олега из-под огня, сам получив контузию. С тех пор дружили уже больше двадцати