Джеймс Монро - Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца Страница 50

— Мы спросим у Жозефины, застигнутой в компрометирующей позе с Филиппом Макальпином, который слывет любителем всех прелестей лондонской жизни, нравится ли ей «новая мораль», — сказал я, медленно входя в нее, и она рассмеялась. Мне хотелось выглядеть забавным, занимаясь любовью: копуляция по старику Лоуренсу ужасно серьезна и не для меня. У Жози был очень эффективный трюк, состоявший в том, что пятки устраиваются на позвоночнике.

Я отлично выспался в эту ночь, несмотря на мрачные предчувствия и грозовые тучи, сгущающиеся над моей великолепной светлой головой.

Глава четвертая

В расчет принимается не правда или ложь, а исключительно то, во что верят.

На следующее утро я прибыл на службу к десяти тридцати. Жозефина Серджент — так ее звали — выказала перед завтраком ужасный голод, не меньший чем после ужина, так что Макальпин был бледноват, когда входил в резиденцию VI Пи-Эн. Дежурный офицер, в этот день им был тучный капитан, улыбнулся мне любезнейшим образом.

— Директор желает видеть вас и так разгневан, что не находит слов. Будь я на вашем месте, постарался бы найти неуязвимое оправдание.

— К счастью для нас, вы — не я. Не могли бы вы доложить ему по внутренней связи, что я прибыл. Мне самому нужно поговорить с Квином по многим вопросам.

Несмотря на то что я говорил твердо и с самоуверенным видом, в душе я был очень обеспокоен. Квин, когда он в дурном настроении, соперничает с Дженджи Кеном: если его тронуть, он способен применить серьезные меры пресечения. Чуть дрожа, я постучал в дверь.

— Войдите, — раздался пронзительный голос.

Еще один дурной знак. В хорошем настроении Руперт Квин ворчливо просит вас войти. Я пересек кабинет на цыпочках, избегая синтетического оранжевого ковра, как это рекомендуют проспекты оформления фирмы «Водж». Он даже не читал, еще один неприятный признак. Это говорило о том, что он только и ждал моего прибытия, все больше и больше меня ненавидя. Он развернул свое кресло, как крейсер башню, и уставился на меня лучезарно улыбаясь. Мои подмышки тотчас начали мокнуть.

— Филипп, дорогуша, садитесь.

Типичное поведение Квина — повергнуть своего подчиненного в ужас, пока он не вспотеет, затем полюбезничать с ним. Бедняга бывает так доволен, что соглашается на все.

— Мне утром встретился министр обороны, они все взбешены. Кажется, вчера вечером вы напали на одного из их агентов, точнее сказать, вы ударили его в горло. Он полностью потерял голос и вынужден был встретиться с шефом в два часа ночи, чтобы подать рапорт о происшедшем. Его шеф выражает недовольство и требует объяснений. Что произошло, мальчик мой?

«О Боже, — мысленно сказал я. — Первый залп сражения между службами!»

Я собрался с мыслями и попытался контролировать свои трясущиеся руки. Этот Квин всегда выводит меня из себя. Как я уже говорил, есть такие моменты, когда он становится первокласснейшим палачом.

— Все тот же тип, которого я встретил в своей квартире и которого описал вам вчера. Я просил сказать, кто он такой… Вы должны отдать приказ службе безопасности быть более разговорчивыми со мной. Я был вчера на вечеринке, когда он неожиданно возник за спиной, чтобы похлопать по плечу. Обернувшись, я увидел его огромную рожу… Я не знал, что мне делать. Эти проходимцы на курсах научили меня не размышлять в подобных случаях. Я среагировал, как меня тому учили.

Руперт рассмеялся… смехом, подобным звуку катящейся пустой пивной банки.

— Так я и думал. Извините меня, Филипп, но вы до этого не были вспыльчивы. Я хотел сообщить вам, кто это был, золотце, но забыл. Как это ни странно, исходя из его внешнего вида и говора, его зовут Даниел Хоннейбан. Это слишком звучно, чтобы быть правдой? Поверите мне или нет, Хоннейбан — настоящая фамилия дорсетца, или как там называются эти края.

Я взял одну из его крепких русских сигарет. Квин ненавидел слабые.

— Что он делал в моей квартире?

Руперт вновь рассмеялся и вернулся к тому, что я должен выведать у правительства, он спекулировал своими свежими записями, как Тюдоры спекулировали на налогах.

— Маленький донос из Си-Ай 6. Как вы знаете, ваше присутствие в нашей организации не вполне официально. До сих пор мы могли сохранять ваше инкогнито от некомпетентных лиц… Я надеялся, что положение не изменится. Всегда полезно иметь свои маленькие секреты. Они просто прощупывали почву, ничего не спросив у меня, пытались сами выяснить, что вы из себя представляете и что делаете. Ничего не спросив. У меня теперь совершенно законное извинение за то, что вы совершили с этим типом. Следя за вами, они превысили свои полномочия. Пусть ваше положение не вполне легально, Филипп, но на ваших ягодицах стоит клеймо VI Пи-Эн.

Он оттолкнул свое кресло назад и вытянул ноги под столом. От носков до галстука все отменного качества, и сам он весь был ярко-красного цвета.

— Тем не менее у меня есть для вас работенка. Настало время отрабатывать ваши деньги. Вы отправитесь к одному джентльмену, отдадите ему тысячу долларов, и он вам скажет, где можно будет найти другого джентльмена, владельца информации, которую мы хотели бы купить.

— За сколько?

— Я думаю, исходя из того, о чем идет речь, мы можем сойтись на двадцати двух тысячах, и, если вы сможете договориться за меньшую сумму, то получите двадцать процентов от разницы. Мы немного превысили смету, как говорят постановщики фильмов, так что не выбрасывайте наши деньги на ветер.

— Это опасно?

— Как купить пачку сигарет… Потому не утруждайтесь брать с собой пистолет. Пистолеты — старая игра, знаете ли, золотце, не хватало только, чтобы они попадали в руки людей, не сведущих о последних методах шпионажа. Пока вы будете в этом деле, я прошу вас не контактировать с нами… Кроме крайних ситуаций… Подобное не должно случиться. Мне было довольно трудно сохранять вашу анонимность от людей с Керзон-стрит — Эм-Ай 6 и их подручных. Зайдите теперь в бухгалтерию, может быть, они позволят вам почерпнуть из сейфов.

Это было довольно разумно. Мне уже доводилось приобретать кое-что для Руперта, но не по такой цене. В последний раз это было в Нассау. У шпионов, как ни у кого другого, проблемы с налогами. Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем путешествие на Багамы. С моим опытом и умением я смог бы там остаться на небольшой отпуск, выполняя одновременно свою работу. Я мог бы даже захватить свое недавнее приобретение, а Жози освободить от домашних забот. Прекрасно думать о тех мелочах, какие правительство ассигнует на абсолютно безумные выходки VI Пи-Эн.

Я направился к двери, когда он меня окликнул.

— Вы забыли ваш формуляр. Без него вам в бухгалтерии не дадут даже фальшивого билета в пять фунтов.

Он подписал формуляр, и я взял его. Таковы нравы холодной войны.

Бухгалтер походил на тысячи подобных ему, в том смысле, что был лысоват и слеповат и предрасположен к язве из-за забот. Он занимал маленькое бюро в углу здания с патриотическими фотографиями и фотографиями членов королевской семьи до восьмого колена, развешанными по стенам. Он очень внимательно изучил мой формуляр и проверил содержание по бумагам, лежащим на столе. Кроме двух картотек, в комнате находился сейф с дверью, которая могла быть только в Форт Нокс… или другом месте, где американцы хранят свой металлолом.

— Ах да, операция «Гандикап».

Код ничего мне не говорил… как всегда.

— Агент Макальпин Ф. Выдать тысячу долларов наличными.

Он протянул мне полный конверт, и я дважды пересчитал десять стодолларовых банкнот, прежде чем расписался в получении.

— Второе, двадцать две тысячи фунтов. Это ставит перед нами проблему: прежде всего мы не знаем, куда вы направляетесь, и вам, возможно, трудно будет перевозить наличные. Есть таможня, контроль за обменом и так далее. Вот шесть почтовых марок на эту сумму.

Марки были в небольшом полиэтиленовом пакете. Я вывалил их на бюро. Невзрачная коллекция, состоящая главным образом из портретов давно умерших или свергнутых европейских монархов. Если бы меня попросили назвать цену, я не дал бы больше двух шиллингов. Бухгалтер недоверчиво смотрел на мой браслет для часов.

— О нет! Этот не подойдет. Он очень мал. Идите в мастерскую. Они вам найдут часы, где можно будет спрятать ваши марки.

— Я не распишусь в получении двадцати двух тысяч фунтов за… это, — запротестовал я. — Может, они стоят не больше четырех пенсов. Возможно, вы просто хотите забрать все мои деньги.

Он развеял мои дурные мысли щелчком языка.

— Директор подумал об этом. Вы распишитесь только за получение врученных вам марок.

Он придвинул ко мне лист. Господи! Все эти свергнутые монархи. Большинство из тех стран, которых больше не существует. Я подписал скрепя сердце.