Чингиз Абдуллаев - Мудрость палача Страница 9

Я генерала дернулось лицо. Он нахмурился, хотел сказать нечто обидное. Но, взглянув на хозяина дома, еще не остывшего от своего монолога, он промолчал. Немного помедлив, он взял лист бумаги и размашисто написал два адреса. Потом дописал имя сотрудника, передавшего им на вокзале машину. Показал бумагу Рашникову, высоко подняв руку. В отличие от руки убийцы, его – дрожала.

– Запомнил? – спросил он нетвердым голосом.

– Да, – кивнул тот.

Генерал скомкал бумагу и сунул ее в карман. Вышел их комнаты, спустился по лестнице. Убийца шел следом, ступая мягко и бесшумно. Генералу было неприятно чувствовать у себя за спиной этого человека. Он чуть согнул плечи. Спустившись вниз, он повернулся к Рашникову.

– Договорились, – сказал он, – жду тебя в Москве, – не протягивая руки, он кивнул на прощание и вышел из дома.

Рашников, оставшись один, криво усмехнулся.

– «Чувство реальности», – передразнил он своего гостя и коротко и зло рассмеялся.

Генерал сел в машину, приказал Собникову:

– Поехали быстрее.

– Все в порядке, Кирилл Сергеевич? – спросил майор.

– Все, – ответил генерал. Он искоса взглянул на Собникова. Потом неожиданно спросил: – Я тебя семья есть?

– Есть, – улыбнулся тот, – недавно женился. Жена ребенка ждет...

Генерал закрыл глаза. Он чувствовал себя подлецом. Хотя, как профессионал, вынужден был признать: Рашников прав. На самом деле участь Собникова была решена уже тогда, когда он взялся за разработку этого особого дела. Рано или поздно майора должны были убрать. Генерал снова посмотрел на сидевшего рядом с ним человека. Ему было уже не так стыдно. В конце концов, такая у них работа. Как сказал Рашников, в этом и состоит высшая мудрость палача. Нужно любить эту проклятую работу.

День пятый. Тверь. Понедельник. 25 июня.

Он возвращался домой, уставший от напряжения прошедшего дня. Раньше сотрудники контрразведки, особенно на местах, ничем не отличались от обычных чиновников. Они собирали сведения о неблагонадежных и контролировали перемещения всех иностранцев, даже случайно попадавших в их район или область. Но все изменилось в девяностые, когда криминогенная обстановка стала напоминать военные действия внутри страны. Распоясавшиеся уголовники всех мастей, почувствовав, что реальной власти в государстве нет, а чиновники, получившие возможность безнаказанно разворовывать доставшиеся им богатства огромной страны, заняты лишь тем, чтобы урвать кусок побольше, начали быстро и уверенно завоевывать позиции, подчиняя своему влиянию все новые сферы деятельности, объявив войну собственному населению. Все магазины и местные предприятия немедленно были обложены данью. Система хищений с помощью фальшивых авизо, получение льготных государственных кредитов под смехотворные проценты в условиях галопирующей инфляции, поражали своими масштабами. Миллиарды долларов бесконтрольно ходили по стране. Вдобавок ко всему те, кто были призваны охранять оружие некогда самой мощной армии, занялись его разворовыванием и распродажей. Таким образом, криминальный мир получил огромные деньги и возможность вооружаться. В той настоящей войне, которую он объявил государству, последнее, ясно, проигрывало.

Сотрудники милиции и ФСБ уже привыкли к многочисленным потерям в своих рядах. На работу офицеры выходили в бронежилетах и с табельным оружием, отлично сознавая, что каждый день, проведенный на службе, может оказаться последним.

Юрий Аримов пришел на службу в КГБ еще в те благословенные времена, когда на работу можно было ходить в костюме и галстуке, а рабочий день, начинавшийся с чашечки кофе, заканчивался ровно в шесть часов вечера. В отдаленном районе Тверской области, называвшейся раньше Калининской, где он начинал свою службу, все было тихо и спокойно. Иностранцев сюда не пускали, несколько информаторов с военных и полувоенных заводов исправно передавали свои сообщения, – в общем, шла обычная, будничная работа. Так было первые пять лет. Но затем все изменилось, особенно после того, как лет десять назад он переехал в Тверь, уже вернувшую себе к тому времени свое исконное имя. В городе начали появляться рэкетиры, сколотившие свои банды, активизировались мошенники и карманники, участились разбои и убийства.

Теперь, собираясь на службу, нередко приходилось надевать пуленепробиваемый жилет, да и заниматься приходилось все больше обезвреживанием опасных преступников. К сожалению, почти все преступники, с которыми приходилось сталкиваться, теперь были из разряда «особо опасных». Они были отлично вооружены, имели собственных информаторов среди правоохранительных служб, часто обладали опытом, которого не было у молодых офицеров милиции, и имели гораздо лучшее техническое оснащение.

Вчера у Аримова был выходной, но отдохнуть ему не удалось. Его вызвал полковник Кулаков, заместитель начальника областного управления по оперативной работе, и приказал встретить на вокзале двоих приезжих из Москвы. Тем нужна была машина, и Аримов вынужден был бросить все свои дела, встретить гостей на вокзале, отдать им ключи от автомобиля, а затем поздно вечером забрать машину в том же месте. Одни ключи были у него, а вторые незнакомцы спрятали в багажнике, как они и договорились.

Непонятно, зачем надо было затевать все это и почему нельзя было просто прикрепить автомобиль к приехавшим. Впрочем, Аримов догадался, что пожаловали важные гости и им, по всей видимости, нужно было обеспечить конфиденциальность. Иногда подобные поручения случались в их управлении, так что майор особенно не удивился. А вот следующий день принес неприятное известие. Рано утром его разбудили, сообщив, что днем в город пожалует сам Глухарь – так звали бандита, освободившегося два месяца назад и теперь терроризировавшего вместе со своими людьми сразу несколько районов области. Его подручные занимались рэкетом по всей территории области, но в некоторых районах их власть была просто безгранична. Известно было, что у Глухаря были свои люди среди сотрудников милиции. Поэтому к поимке бандитов пришлось подключиться и областному управлению ФСБ.

Засада оказалась неудачной. Глухарь подставил вместо себя троих бандитов, которые оказали ожесточенное сопротивление. В результате один сотрудник ФСБ был убит, а еще один тяжело ранен. К счастью, бандиты уйти не смогли. Двое были застрелены на месте, одного взяли раненым. Вернее, поначалу решили, что он мертв, и только поэтому не добили, как первых двоих. Оперативники не прощали, когда стреляли в их товарищей. Они отстреливали врагов, как волков, не давая никому пощады. И даже сдавшиеся бандиты получали пулю в лоб. Оперативники уже давно не верили ни в силу суда, ни в силу прокуратуры.

Аримов возвращался домой грязный и уставший. Часы показывали уже девятый час вечера. Вряд ли его будут искать так поздно в управлении, и он, не заезжая на работу, решил отправиться к себе, чтобы принять душ и отдохнуть.

Его довезли до дома коллеги. В автомобиле кроме него было двое сотрудников контрразведки. Вид у всех был немного забавным. Дело в том, что операция по задержанию бандитов проводилась прямо на улице, так что пришлось соблюдать конспирацию, чтоб не выдать себя раньше времени: бронежилеты на оперативниках были надеты под одеждой. Отчего они выглядели неестественно толстыми и неуклюжими.

Аримов попрощался со своими коллегами и, выйдя из машины, зашагал к дому. Надетая на нем куртка скрывала его неуклюжие формы. Он торопился скорее принять душ и лечь спать. Дома его никто не ждал. Несмотря на свои тридцать семь лет, он был еще не женат, предпочитая вести холостяцкий образ жизни. Кроме того, его профессия не располагала к ранней женитьбе, забота о хлебе насущном, домашние хлопоты и упорядоченный образ жизни не очень с ней вязались.

Было уже достаточно поздно, и во дворе почти никого не было. Подойдя к своему подъезду, Аримов открыл дверь и вошел. Дом был обычный, не элитный и стоял он не в центре города. Аримов получил эту квартиру четыре года назад и с тех пор жил здесь, даже не пытаясь переехать поближе к центру.

Пол в подъезде был заплеван, остро пахло мочой. На лестнице, как всегда, было темно. Лампочки разбивали или выкручивали с завидным постоянством, так что соседи отчаялись и перестали их менять, понимая, сколь это бесполезно. Аримов поморщился, поднимаясь наверх. Майор жил на последнем этаже, а лифт в их пятиэтажном доме не был предусмотрен.

На каждой площадке располагались две квартиры, рядом с его двухкомнатной находилась еще одна трехкомнатная, в которой жила семья бухгалтера какой-то фабрики. Семья была большая: сам хозяин квартиры, его жена и трое маленьких детей. Аримов иногда подвозил двоих старших детей в школу. Сейчас его машина стояла на ремонте, поэтому он и попросил коллег подбросить его до дому.

Уже на четвертом этаже его что-то смутило. После всех событий сегодняшнего дня нервы были так напряжены и восприятие обострено, что он улавливал какие-то вещи, которые в обычном состоянии ускользнули бы от его внимания. Еще никого не видя, он нутром почувствовал чье-то постороннее присутствие. Поднявшись еще на несколько ступенек, Аримов поднял голову. Сверху неторопливо спускался пожилой человек, лет шестидесяти. Наверное, к соседям приходил, подумал Аримов, посторонившись, чтобы пропустить старика. Тот так же неторопливо сделал еще несколько шагов, пройдя мимо поднимавшегося майора. И только оказавшись внизу, поднял голову и тихо спросил: