Шекли Роберт - БЕЛАЯ СМЕРТЬ Страница 29

- Не очень-то правдоподобная версия, - сказал Смит.

- Да. Но власти сочтут, что это лучше, чем отсутствие какой бы то ни было версии.

Я видел, что Смиту стало неуютно, когда перед ним возникла жестокая необходимость убить нас. Он знал, что для всего случившегося прежде можно найти какие-то смягчающие обстоятельства. Но если мы будем убиты сейчас, по его приказу и на борту его корабля, ни один суд в мире не окажет ему ни малейшего снисхождения. Думать о тюремном заключении неприятно; но перспектива смертной казни ужасала. Было о чем поразмышлять!

Смит сел, ослабил узел своего галстука и зажег сигарету. Несколько раз затянувшись, он бросил ее и сказал Фахаду:

- Вы знаете, это нелегко.

- Это очень легко, - сердито произнес Фахад. - Во имя Аллаха, если вы не можете это сделать, то сделаю я!

Он вынул свой револьвер из кобуры. Дэйн сказал:

- Полиция, возможно, уже ищет нас по всему порту. Что, если они услышат выстрелы?

- Он прав, - кивнул Смит.

- Никто ничего не услышит! - прошипел Фахад.

- Не знаю, услышат или нет, - возразил Смит, - но надо соблюдать осторожность.

- Тогда позовите остальной свой экипаж, - предложил Фахад. - Позовите их сюда и прикажите им удавить этих троих.

Два моряка, стоявших рядом со Смитом, взглянули на Фахада с холодным презрением; очевидно, в Америке так дела не делались. Смит воспротивился:

- Не думаю, что ребята возьмутся за это. И вообще, кто вы такой, чтобы тут приказывать? Я все еще командую здесь, и в этом чертовом деле тоже. Дай вам волю, вы всех перестреляете. О господи, какая-то мелочь сработала не так, и вы поставили под угрозу всю операцию!

- Я сделал то, что было необходимо, - ответил Фахад. - По крайней мере я не струсил!

Смит ничего не сказал на это. Оба они пытались сдержать свою ярость. Фахад начал расхаживать взад-вперед по каюте. Смит сгорбился в кресле, сунув обе руки в карманы пиджака. Жест был довольно небрежный, но я знал, что его рука сжимает пистолет. У меня появилась слабая надежда.

Фахад посмотрел на Смита. Его лицо не выражало ничего, но я понимал, что он тоже знает о пистолете. Ровным голосом он произнес:

- Нам не о чем спорить, мистер Смит. Наш союз выгоден нам обоим. Того, что сделано, уже не исправить. И мы оба знаем, что следует предпринять.

- Верно, - отозвался Смит.

- Зайдя так далеко, - продолжал Фахад, - мы не можем повернуть обратно. Это немыслимо. Посудите сами: если даже вы сможете прийти к какому-то соглашению с властями - а я не допускаю подобной мысли - то как насчет вашего экипажа?

- Это их не касается.

- Касается, - настаивал Фахад. - Ваши матросы делят с нами риск и прибыли от героина - и делят ответственность. Ваши матросы никого не убивали, но они, также, как вы, соучастники убийства.

Фахад улыбнулся и выдержал эффектную паузу.

- Так что по закону они убийцы. Быть может, если сильно повезет, правительство даст вам меньший срок. А как быть с вашим экипажем? Могут ли они полагаться на широко известную "доброту", которую американское правительство проявляет по отношению к убийцам?

Смит обратил взгляд на двух моряков. Они молчали, как раньше. Но в их руках по-прежнему были пистолеты, и теперь они были направлены на Смита.

Казалось, молчание длится бесконечно. Затем Смит вынул руки из карманов - пустыми.

- О'кей, я с этим согласен, - сказал он.

- Я знал, что вы поймете, - усмехнулся Фахад.- Я полагаю, что теперь мы должны поспешить. Полиция наверняка обыщет каждый корабль в округе.

- Но куда мы их спрячем?

- Туда же, куда прячем героин.

Смит кивнул с отсутствующим видом. Он как-то разом постарел, лицо его стало серым и дряблым, словно у тяжелобольного человека. Теперь я действительно мог поверить, что он не сторонник убийств, я мог поверить, что все его существо восстает против необходимости убить нас. В других обстоятельствах я даже испытывал бы легкое сочувствие к мистеру Смиту. Но сейчас я ощущал только странную болезненную опустошенность, как будто мое все еще живое тело пыталось заранее почувствовать свою собственную смерть.

Под перекрестными взглядами Фахада и моряков мистер Смит извлек из кармана свой пистолет и указал им на нас.

- Мне жаль, парни, - сказал он, - но так уж сложилось. Я хочу, чтобы вы ушли тихонько и без всякого шума. Если вы начнете бузить, то у нас не будет выбора - нам придется стрелять.

Любой человек предпочтет хоть чуточку отсрочить свою смерть, пусть даже на несколько минут. Поэтому мы вышли в коридор вслед за Фахадом - тихо и без всякого шума.

Глава 28.

Коридор заканчивался металлической лестницей. По ней мы спустились в недра корабля, потом прошли по другому коридору. Фахад остановил нас у овального люка в переборке, один из матросов взял гаечный ключ и один за другим отвернул двенадцать больших болтов, удерживавших крышку на месте. Нам приказали заходить внутрь.

Мы оказались в пустом прямоугольном помещении. Высоко над головами сквозь маленькое зарешеченное отверстие просачивались в нашу тюрьму первые проблески утреннего света. Мы услышали клацанье - это матрос снова завинчивал крышку люка, а потом наступила тишина.

Хитай наконец-то собрался с духом и теперь проклинал контрабандистов и самого себя - за то, что не сумел героически сражаться и погибнуть там, в каюте. Но он находил горькое удовлетворение в мыслях о предстоящей нам последней битве.

- Вот увидишь, Ахмед, - говорил он мне, - рано или поздно они должны будут забрать нас отсюда. Полагаю, это будет в открытом море, где они захотят избавиться от наших тел. Человек должен принимать смерть, которую посылает ему бог. Но клянусь тебе, Ахмед, что если я погибну, то один или два этих кровавых ублюдка умрут вместе со мной.

На этот раз я не находил хвастливые речи туркмена смешными. В них присутствовало даже некое странное величие, и в ту минуту я любил Хитая, как брата. Я с радостью оставил бы его упиваться героическими мечтаниями, но очень скоро ему предстояло обнаружить истину, и я решил, что будет лучше, если я скажу ему сейчас.

- Хитай, - промолвил я, - пожалуйста, прости меня, я всем сердцем желал бы, чтобы все закончилось так, как ты говоришь. Но этого не будет.

- Будет! - воскликнул он. - Ахмед, они должны будут прийти за нами...

- К тому времени мы уже будем мертвы.

- Ты сошел с ума! - протестующе вскричал Хитай.

Я покачал головой.

- Это не грузовой корабль. Это танкер.

- Ну и что?

- Прежде чем покинуть Абадан, танкеры наполняются нефтью. Мне очень жаль, Хитай.

Он уставился на металлические стены, потом на маленькую решетку наверху. Постепенно истина дошла до него.

- Ты хочешь сказать, что мы находимся в той части судна, которая наполняется нефтью?

Я кивнул.

- И они зальют сюда нефть и утопят нас в ней?

- Именно так они и сделают, - подтвердил я.

Хитай размышлял над этим, а я ждал, что он впадет в бессмысленную ярость. Но вместо этого он очень спокойно произнес:

- Тогда мы быстро должны найти выход отсюда.

Я не сказал ему, что выхода нет. Я согласился:

- Ты прав, давай поищем.

Но сперва нам пришлось искать Дэйна, который, как оказалось, уже успел куда-то отойти. Миг спустя я засек его. Оказывается, он обнаружил скобы, ведущие к решетке, закрывающей отверстие наверху, и теперь неистово дергал ее за прутья.

Хитай и я полезли вверх по скобам. Прежде, чем мы достигли верха, над нашими головами послышался монотонный гул.

- Что это? - спросил Хитай.

- Поднимайся, поднимайся, - сказал я.

- Но откуда шум? Ты не думаешь, что кто-то...

Затем он увидел источник шума: из отверстия наверху полилась плотная черная струя толщиной с человеческое туловище. Матросы закачивали в нашу темницу нефть.

Мы собрались на верху трапа из скоб, пытаясь ухватиться за решетку. Там едва хватало места для одного человека, но Дэйн встал с одной стороны, я с другой. Хитай оперся на мои плечи, и все мы вцепились в решетку. Внизу нефть уже на дюйм покрыла дно танка. Вверху наши пальцы отчаянно цеплялись за толстые металлические прутья, дергая и раскачивая их. Мы с отчаянием обреченных боролись за жизнь.

Я не верю, что мы смогли бы выбить прутья этой решетки даже при помощи кузнечного молота; пожалуй, нам понадобилась бы для этого ацетиленовая горелка. Но мы трясли и дергали решетку так, что сводило все мышцы. Это было единственное, что мы могли сделать. А нефть продолжала прибывать.

Глава 29.

Дойдя до этого момента, я столкнулся с трудностью, подстерегающей всех, кто рассказывает истории о себе самом. Я должен поведать, чем все закончилось.

Честно говоря, я не могу сказать, что мы выбрались из темницы собственными силами. Я хотел бы, чтобы так оно и случилось, и уверен, что Хитай именно так описал финал этой истории своим соплеменникам. И они, будучи весьма простодушными, наверняка поверили ему. Но только туркмен может поверить, что три человека способны голыми руками пробиться сквозь толстую, крепко склепанную железную решетку, не имея никаких инструментов.