Дональд Гамильтон - Группа ликвидации Страница 31

— Мне кажется, мы квиты. Она взглянула на пустой комод.

— Даже после этого?

— Даже после этого. Она скривила лицо.

— Кажется, я без особого успеха пыталась собой торговать сегодня, а?

— Да? А ты разве этим занималась? — Я смерил ее взглядом. — Знаешь, меня никогда не возбуждал вид женщины в штанах, куколка.

Она сказала упавшим голосом:

— Ну, это легко поправимо. Их же можно снять! Напрасно она все это говорила. Как я ни старался, последнее слово оставалось за ней. Я признал свое поражение.

— Слушай, Лу, давай прекратим. Я уже устал от этих обменов сальностями и остротами. Она упрямо сказала:

— Я просто не хочу, чтобы ты ощущал себя… обманутым. По крайней мере, в этом смысле. Но в то же время я не хочу, чтобы ты ощущал себя великодушным и благородным рыцарем. Я хочу покончить со всеми нашими взаиморасчетами прежде, чем выйду из номера. Мы скорее всего больше никогда не увидимся. Если тебе кажется, что тебе что-то еще светит, черт тебя возьми, то пришла пора расплаты, — и она заплакала.

Я достал из чемодана носовой платок и подал ей. Она вытерла глаза, высморкалась и смущенно посмотрела на платок.

— Сохрани его на память, — сказал я. — Посмотришь как-нибудь на эту скромную монограмму, да и вспомнишь обо мне.

Она запихала платок в карман штанов.

— Ну, вот, я совсем расквасилась. Пожалуй, мне пора отчаливать.

Она повернулась и пошла. Я дал ей дойти до двери. А потом позвал:

— Лу!

Она обернулась.

— Да?

— Передай, пожалуйста, сообщение от мистера Хелма некоему господину Каселиусу, если вдруг тебе придется с ним встретиться.

У нее слегка расширились глаза.

— Какое сообщение, Мэтт?

— Я же предложил тебе сделку, помнишь? Ты ее отвергла.

— Я помню.

— Ну так вот, если масса Каселиус вдруг будет не вполне удовлетворен пленками, которые вы все сегодня добывали с такими трудностями, то, милая моя, просто шепни ему на ухо, что я готов предложить ему свою помощь. Но с одним условием. Он должен будет прийти ко мне лично. Я все еще горю желанием познакомиться с ним.

Она смотрела на меня с ужасом и недоумением.

— О нет! — прошептала она, точно обращаясь к самой себе, но потом ко мне. — Какой же ты дурак! Какой же ты набитый, самодовольный дурак! Ну как ты мог…

Ее шепот сорвался в рыдание. Она пошатнулась, нашарила дверную ручку, точно слепой, открыла дверь и выбежала в коридор. Я услышал быстрые шаги ее мягких тапочек по ковру.

Постояв немного, я пожал плечами и пошел за ней. Я торжествовал победу: эк ее прорвало! Меня распирало от радости. Но сказать по чести, я и сам не понимал, почему. Я пошел за ней выяснить, что же все-таки случилось. Когда я вышел в коридор, она уже свернула к лестнице. Я услышал, что, дойдя до середины марша, она остановилась. Я подошел к углу и осторожно глянул вниз.

С лестничной площадки был виден вестибюль. Вообще-то это был крошечный зальчик, где в одном углу разместилась стойка портье, а в другом — гардероб, рдс посетители оставляли свои пальто, направляясь в ресторан. Со своего наблюдательного пункта я видел, как этот тесный зальчик быстро наполнялся полицейскими и мужчинами в штатском. На середине лестницы, прижавшись к стене, стояла Лу и смотрела на нескончаемый поток представителей правоохранительных органов.

Когда она очнулась от транса и собралась взбежать наверх, было уже поздно. Один из полицейских заметил ее и привлек к ней внимание Гранквиста — нашего приятеля с выцветшими бровями. Он не стал мешкать и взлетел по лестнице как чемпион по пятиборью. На бегу, направляясь прямо ко мне в объятия, она споткнулась и упала на одно колено. Она не успела встать, как Гранквист уже настиг ее.

К моему удивлению, она оказала ему сопротивление. Он был всего лишь беднягой-легавым при исполнении служебных обязанностей, но она дала ему такой отпор, который в куда более критической ситуации не дала мне. Она отдубасила и расцарапала его так, что двум здоровенным полицейским пришлось прийти к нему на помощь, после чего им все-таки удалось ее утихомирить.

Я был поглощен развернувшимся на моих глазах сражением, при этом стараясь держаться вне их поля зрения — а они находились всего в нескольких шагах от меня, — и я не видел, что происходило внизу. Теперь же, когда Лу препроводили в вестибюль, я заметил там знакомую фигуру. Мужчины в этой стране ухитряются вырасти, не толстея. Тот же, кого я увидел, был высок и широк. Он один заполнил собой весь вестибюль.

— Ну, вижу, вы ее взяли! — сказал он по-английски Гранквисту.

— Да, герр Веллингтон, — ответил блондин, прикладывая носовой платок к расцарапанному лицу. — Мы взяли ее. Но в следующий раз, когда мы будем проводить совместную операцию на благо наших государств, могу я вас попросить, чтобы женщин брали вы.

Веллингтон расхохотался.

— Я же предупреждал вас, что это тигрица, — он махнул рукой на дверь. — У нас все прошло как по маслу. Мы его взяли — фотопленки при нем, так что все чисто и в полном соответствии с законом. Герр Гранквист, позвольте вам представить герра Каселиуса.

Я устремил взгляд на входную дверь. Плотная маленькая фигурка была почти незаметна в помещении, где столпилось столько высоких мужчин: но я сразу вспомнил пустынный проселок за городом к летающую трехгранную пику. В отличие от Лу, коротышка явно сдался без сопротивления. Он стоял, такой щеголеватый и важный, между двумя охранниками, и булавка его галстука играла всеми цветами радуги.

— Возможно, тут произошла какая-то ошибка, — сказал он спокойно. — Мое имя Карлссон. Рауль Карлссон, из торгового дома «Карлссон и Леклер».

Что же, я получил ответ на свой вопрос и успокоился. Я вернулся к себе в номер. Скоро и за мной придут, но, возможно, сперва мне удастся немного поспать.

Глава 23

В четыре часа утра начали ломать дверь. Во всяком случае, так могло бы показаться любому человеку, которого подобный грохот вырвал из глубин сна. Вообще-то ни у кого никогда не возникало проблем с проникновением ко мне в гостиничные номера, в каком бы городе я ни останавливался. Так что я никак не мог понять, отчего эти шутники решили устроить столь шумный спектакль.

— Это полиция, — раздался голос Гранквиста. — Откройте дверь, герр Хелм.

— Иду! — отозвался я.

Я включил свет и взглянул на свой нож, лежащий на тумбочке. Я могу назвать сотни имен людей, отправившихся на тот свет только потому, что открыли дверь псевдополицейским. Но голос я узнал, и к тому же в глазах местных законников мне хотелось выглядеть добропорядочным и мирным иностранцем. Моя работа в одной театральной труппе завершилась, и теперь мне предстояло сыграть новую роль. Я сунул нож в карман брюк, повесил их на стул, зевнул, взглянул на часы — вот тогда-то я и узнал, что было четыре утра, — и босиком пошел им открывать.

Я повернул ключ в замке. Дверь распахнулась, едва не сбив меня с ног. Краешком глаза я заметил массивный силуэт Веллингтона, потом его кулак врезал мне в челюсть: я отлетел в сторону и рухнул на пол.

Как я уже говорил, сам я кулаками не могу многого добиться, но есть ребята, которые, в отличие от меня, могут.

Он не дал мне опомниться. Как только я встал на четвереньки, он оседлал меня. Он ревел как медведь. Насколько я мог судить, что-то его взбесило. Я почти сразу безошибочно догадался — что именно. Он ударил меня по затылку, и я снова обмяк и распластался по полу. У меня хватило соображения откатиться в сторону, ибо я знал, что сейчас последует новый удар. Его кулак попал мне в ребра — я врезался в стену. Ну хватит! Я съежился и изобразил опоссума. Он смазал мне еще раз по спине, потом наподдал ногой и пару раз хлопнул по лицу, но бить парня, который уже не чувствует ударов, — какое в этом удовольствие! Он отпустил меня, я артистично съехал на пол и остался лежать с закрытыми глазами, раздумывая, что наступит день — и я уж с ним отведу душу. Люблю я этих здоровяков, которые мутузят меня от души. Последнего такого похоронили, не извлекая пяти пуль, которые я всадил ему в брюхо.

— Ах ты, грязный предатель! — хрипел Веллингтон. — Ах ты, ничтожный слизняк, который имеет наглость называть себя американцем…

Я не обращал внимания на его слова. Его слова не имели никакого значения. Он явно не собирался прикончить меня на месте — в этом и состояла его ошибка. Он вступил в пререкания с Гранквистом, которому показалось, что он немного перестарался.

— Здесь я командир, герр Веллингтон, — недовольно заявил Гранквист. — Мы ценим вашу помощь, но если вы не возьмете себя в руки, я вызову своих людей и вас силой выпроводят из номера. Нет никакой необходимости применять насилие.

— Ну ладно, ладно, — кисло ответил Веллингтон, — я буду послушным мальчиком. Просто мне страшно захотелось навесить ему пару хороших, прежде чем вы его увезете. Сколько мы потратили времени и усилий — и все разлетелось к черту только из-за одного подонка…