Алистер Маклин - Цирк Страница 35

— Это все запах. Вы, должно быть, угорели, — добродушно заметил полицейский.

— Да, офицер. — Бруно заискивающе улыбнулся. — Ничего, если мы поставим машину позади тех грузовиков? — Он с надеждой показал на стоявшие в южном переулке грузовики.

— Да, пожалуйста. Не простудитесь! И знаете что, товарищ?

— Да?

— Если вы так любите свою невесту, купите ей флакончик хороших духов! Не обязательно дорогих.

Полицейский улыбнулся и пошел дальше вместе с напарником.

Вспомнив, какой податливой она была в объятиях Бруно, Мария сердито сказала:

— Ну спасибо тебе! Мне даже на мгновение показалось, что ты находишь меня привлекательной.

— Всегда пользуйся зеркальцем заднего вида. На стоянке это не менее важно, чем во время движения.

Мария состроила гримасу, и Бруно отогнал машину в южный переулок.

Двое полицейских наблюдали за этим процессом. Потом они удалились из поля зрения сидящих в «фольксвагене», и тот, что покрупнее, достал из нагрудного кармана портативную рацию.

— Они припарковались в переулке южнее «Лубилана», полковник.

— Прекрасно! — Несмотря на помехи и то, что речь прерывалась хриплыми булькающими звуками, — смеяться полковнику было непривычно — голос Сергиуса был легко узнаваем. — Оставьте голубков в покое!

Бруно и Марии потребовалось лишь несколько минут, чтобы установить наличие наружной охраны здания. Всего было три охранника, и они осуществляли постоянное патрулирование «Лубилана» по периметру. Каждый из них по очереди делал полный обход вокруг здания, при этом остальные двое его не видели. Охранники не выказывали особого рвения. Вместо того чтобы обшаривать взглядом окрестности, пронзая зорким оком все, что попадается им на пути, часовые еле тащили ноги, опустив глаза в землю и всем своим видом показывая, что они — глубоко несчастные люди, страдающие от холода и только и ждущие момента, когда можно будет отдохнуть. Вероятно, они патрулировали эту территорию ночью в течение десяти, а возможно, и двадцати лет, и никогда никаких происшествий не случалось. Да и с чего бы им случаться?

С двух сторожевых вышек, юго-западной и юго-восточной, которые Мария и Бруно видели снизу, лучи прожектора время от времени хаотично обшаривали верх стены. В метаниях луча не было никакой определенной системы — его капризное движение явно зависело от прихоти часового.

Двадцать минут спустя Бруно подъехал к общественному туалету, который облюбовал ранее этим вечером. Он вышел из машины, поцеловал на прощание Марию, которая пересела на место водителя, и исчез в глубинах этого заведения. Когда Бруно вновь появился оттуда, он был одет в свой прежний шедевр портновского искусства, а в руках держал пакет со старой одеждой и аматолом.

Глава 9

На следующий день ровно в полдень Бруно встретился с Марией на станции Кольчуки. Был чудесный безоблачный зимний день, свежий, ясный и солнечный, но резкие порывы восточного ветра с равнины приносили холод. За время двадцатиминутной поездки на поезде Бруно изучил свой собственный, довольно цветисто написанный некролог в воскресной газете Крау. Он был изумлен яркостью и разнообразием своей деятельности, международным признанием, которое сопровождало его, куда бы он ни шел, своими невероятными проявлениями ловкости перед главами многих стран; особенно тронула его фраза о том, как добр он был к маленьким детям. Некролог содержал достаточно фактов, чтобы стало очевидным, что журналист действительно взял интервью у одного из сотрудников цирка, человека, обладающего своеобразным чувством юмора. Это, разумеется, был не Ринфилд. Более вероятным виновником представлялся Кан Дан, поскольку лишь он один из всех сотрудников цирка, кроме Бруно, был упомянут в тексте. Статья предсказывала, что завтра в одиннадцать ноль-ноль на кладбище будет полно народу. Бруно аккуратно вырезал некролог и сложил его вместе с предыдущей статьей в траурной рамке.

Харчевня, которую имел в виду Бруно, находилась всего в трех километрах от станции. Проехав полпути, Бруно остановился на обочине, вышел и заглянул в багажник, бегло осмотрев небольшой резиновый коврик и обмотанный войлоком крюк, привязанный к веревке. Затем он закрыл багажник и вернулся на свое сиденье.

— Именно то, что я хотел. Пусть все здесь и останется до вторника. На сколько дней ты арендовала эту машину?

— До отъезда, то есть до среды.

Они свернули с основной дороги, проехали немного вверх по узкой дорожке и въехали в мощеный дворик возле старинной харчевни. Метрдотель любезно проводил Бруно и Марию к угловому столику и принял заказ. Когда он закончил записывать, Бруно спросил:

— Вы не против, если мы сядем вон за тот угловой столик? — Он пояснил удивленной Марии: — Оттуда вид лучше.

— Ну конечно.

Когда они пересели, Мария сказала:

— Что-то я не замечаю никакого красивого вида. Отсюда видна лишь стена полуразвалившегосй сарая. Почему ты решил пересесть?

— Просто я хотел, чтобы мы сидели спиной к залу и никто не мог видеть наших лиц.

— Ты здесь кого-нибудь знаешь?

— Нет. Но за нами от самой станции следил серый «фольксваген». Когда мы остановились на обочине, он нас обогнал, потом свернул на проселочную дорогу, подождал, пока мы проедем, и снова пристроился нам в хвост. Сейчас он сидит лицом как раз к тому столику. Не исключено, что этот человек умеет читать по губам.

Девушка встревожилась:

— Это моя работа — замечать такие вещи.

— Может, нам стоит махнуться работой?

— Совсем не смешно, — сказала Мария и невольно улыбнулась. — Не могу себя представить отважной акробаткой на трапеции, ведь у меня начинает кружиться голова, даже когда я стою на балконе второго этажа и даже когда просто взбираюсь на стул. Это правда. Видишь, с кем ты связался? — Ее улыбка увяла. — Хотя я и улыбаюсь, мне совсем не весело. Я напугана. Теперь-то ты понимаешь, с кем связался?

Бруно не ответил.

— Что ж, спасибо уже за то, что не стал надо мной смеяться. Но почему все-таки за нами следят, Бруно? Кто мог знать, что мы сюда поедем? И за кем из нас следят, за тобой или за мной?

— За мной.

— Почему ты так уверен?

— За тобой кто-нибудь пристраивался, когда ты сюда ехала?

— Нет. Я воспользовалась твоим советом почаще смотреть в зеркало заднего вида. Боюсь даже, что больше смотрела назад, чем вперед. Кроме того, я дважды останавливалась. Меня никто не обгонял.

— Значит, следят за мной. Но не стоит беспокоиться. Я чувствую, что к этому приложил руку доктор Харпер. Вот что значит мыслить, как старый агент ЦРУ: никогда и никому не доверяй. Мне кажется, что половина сотрудников разведки и контрразведки следит за другой половиной. Откуда Харперу знать, что, оказавшись на родине, я не вернулся к своим прежним симпатиям? Я его не виню. Для доброго доктора ситуация и так очень сложна. Ставлю сотню долларов против одного, что парень позади нас — это и есть тот, кого Харперу так нравится называть своим человеком в Крау. Сделай мне одолжение: как только вернешься в цирковой поезд, сразу же пойди к Харперу и спроси его прямо.

— Ты и вправду так думаешь? — засомневалась девушка.

— Совершенно убежден.

Пообедав, молодые люди вернулись на станцию, сопровождаемые все тем же серым «фольксвагеном». Бруно остановил машину у главного входа и предложил:

— Увидимся вечером?

— Мне бы очень хотелось, — нерешительно протянула Мария. — Но не опасно ли это?

— Нет. Пройди двести метров к югу от «Охотничьего рога». Там есть кафе со светящейся вывеской «Крест Лоррена». Бог знает, почему оно так называется. Я буду там в девять часов. — Бруно обнял девушку. — Не грусти.

— Я не грущу.

— Или ты не хочешь встречаться?

— Очень хочу! Я бы вообще предпочла не расставаться с тобой.

— Харпер бы этого не одобрил.

— Наверняка. — Мария взяла лицо Бруно в свои ладони и заглянула ему в глаза. — Но тебе не приходило в голову, что «сейчас» — это, возможно, все, что у нас есть? — Она вздрогнула. — У меня какое-то дурное предчувствие. Похоже, кто-то ходит по моей могиле.

— Никто не имеет на это права, — сказал Бруно. — Вели им, чтобы убирались.

Не говоря ни слова и больше не взглянув на него ни разу, Мария включила зажигание и поехала. Бруно смотрел ей вслед до тех пор, пока машина не скрылась из виду.

Бруно лежал на постели в своем номере, когда зазвонил телефон. Телефонистка спросила мистера Нойхауза. Бруно подтвердил, что это он, и его соединили. Звонила Мария.

— Таня! — воскликнул Бруно. — Какой приятный сюрприз!

Наступила пауза — видимо, Мария привыкала к своему новому имени.

— Ты был абсолютно прав. Наш друг признал свою ответственность за то, что случилось за обедом.