Алистер Маклин - Цирк Страница 34

— Где машина? — спросил он.

Девушка мгновенно обернулась.

— Где, черт возьми… тебя же там не было! Или был?

— Ничего, ты скоро привыкнешь к моему виду. Где машина?

— За следующим углом.

— За тобой следили?

— Нет.

Машина, оказавшаяся невероятно потрепанным черным «фольксвагеном», каких в городе было несколько сотен, стояла под уличным фонарем. Бруно сел за руль, Мария — на место пассажира. Она с отвращением принюхалась.

— Откуда такой жуткий запах?

— От меня.

— Я вообще-то чувствую. Но…

— Это просто дезинфицирующее средство, только очень сильное. Ты привыкнешь. Такой бодрящий запах.

— Но это же кошмар! Зачем, скажи на милость…

— Для маскировки, — терпеливо объяснил Бруно. — Неужели ты думаешь, что мне нравится одежда этого фасона? Думаю, Харпер недооценивает полковника Сергиуса. Я могу быть Йоном Нойхаузом, добропорядочным гражданином дружественной страны-сателлита, но я все же остаюсь восточным немцем. Я — чужой, а за всеми чужими Сергиус устанавливает слежку, как только они приближаются к Крау на тридцать километров. Если ему понадобится, он уже через десять минут будет знать о любом иностранце, зарегистрировавшемся в любом местном отеле. Он наверняка получил подробное описание моей внешности. Благодаря моим документам я не вызываю у него особого интереса. Но этот интерес обязательно возникнет, если он узнает, что респектабельный торговец, представляющий солидную фирму, появляется в такой дыре, как «Охотничий рог», или что он припарковал машину поблизости от «Лубилана». А ты как думаешь?

— Согласна. В таком случае надо сделать вот что.

Мария открыла сумочку, достала оттуда одеколон в аэрозольной упаковке и обильно обрызгала им сначала себя, потом Бруно. Когда она закончила, Бруно принюхался и объявил:

— Все равно дезинфекция перебивает!

И в самом деле, вместо того чтобы нейтрализовать неприятный запах, одеколон только усилил его. Бруно открыл окно и поспешно отъехал, не забывая то и дело поглядывать в зеркальце заднего вида. Он долго кружил по темным улицам и переулкам, пока не убедился, что оторвался от всех хвостов, какие только могли быть. По дороге молодые люди коротко обсудили планы проникновения в «Лубилан» в ночь на среду. Потом Бруно спросил:

— Ты получила то, что мне нужно?

— Лежит в багажнике. Но это не… Человек Харпера не смог достать то, что ты просил. Он предупредил, что с этим веществом следует обращаться очень осторожно: только взгляни на него — и оно взорвется.

— Господи боже мой! Только не говори мне, что он достал нитроглицерин!

— Нет. Это аматол.

— Тогда все в порядке. Значит, его беспокоит детонатор. Гремучая ртуть, не так ли?

— Да, он так сказал.

— Семьдесят семь гран. Очень чувствительная вещица. Там должен быть кусок запального шнура и химический взрыватель.

— Он именно так и сказал. — Мария взглянула на Бруно с любопытством. — Когда это ты стал таким специалистом по взрывчатке?

— Никакой я не специалист. Просто несколько лет назад кое-что читал об этом и сейчас извлек информацию из памяти.

— Должно быть, у тебя там внутри целая картотека. Как тебе удается так быстро вспомнить все, что когда-то читал?

— Если бы я это понимал, то давно бы уже сделал на этом состояние, а не тратил зря свою жизнь, болтаясь на трапеции. Так, мне нужно кое-что еще. Прежде всего, резиновый коврик или кусок кожи размером лучше всего двадцать на двадцать сантиметров.

Мария взяла Бруно за руку.

— Для чего он тебе нужен?

По ее глазам Бруно понял, что она догадывается.

— А ты как думаешь? Конечно, чтобы перекинуть через тот чертов заряженный забор. Вполне подойдет акробатический коврик. Кроме того, мне понадобится веревка с крюком, обтянутым войлоком. И то и другое нужно мне как можно скорее. Попроси доктора достать эти веши и положить в багажник твоей машины. Как ты насчет того, чтобы пообедать со мной завтра?

— Что?

— Хочу взглянуть на эту взрывчатку.

— О, я бы с удовольствием. — Мария глубоко вдохнула воздух. — Нет, я не смогу, если ты будешь в этой одежде. К тому же ни в какой более или менее приличный ресторан тебя не пустят.

— Я переоденусь.

— Но если нас увидят вместе… при свете дня…

— В пятнадцати километрах отсюда есть прелестная маленькая деревушка, а в ней — прелестная маленькая харчевня. Там нас никто не знает и никто не обратит на нас внимания: я ведь умер. Кстати, это мне кое-что напомнило. Не более часа назад я разговаривал с парочкой могильщиков.

— Продолжаем шутить, да?

— Нет, это чистая правда. Очень занятно.

— В «Охотничьем роге»?

— На кладбище. Я спросил их, для кого могила, и они ответили, что для меня, ну, то есть для американца, который упал с каната. Не каждому выпадает такая удача — увидеть, как ему копают могилу. Должен сказать, они очень старались.

Мария вздрогнула.

— Бруно, прекрати!

— Извини. На самом деле это, конечно, не смешно. Итак, ты отправишься в эту деревушку — она называется Кольчуки — на машине, а я приеду поездом. Встретимся на станции. Мы могли бы сейчас съездить на вокзал и узнать расписание. Не забудь получить разрешение у доктора Харпера.

На очень спартанском металлическом столе в большой комнате с металлической мебелью стоял включенный магнитофон. У стола сидели полковник Сергиус и капитан Кодес, оба в наушниках. В дополнение к наушникам у полковника были сигара, водка и нечто настолько похожее на блаженную улыбку, насколько вообще это было возможно для Сергиуса. Капитан Кодес тоже позволил себе удовольствие широко улыбнуться. Сидевший в дальнем углу Ангело тоже ухмылялся, хотя у него не было ни наушников, ни водки. Если был счастлив полковник, то был счастлив и его телохранитель.

Бруно изучил расписание на железнодорожном вокзале и вернулся к Марии.

— Как раз к обеду есть очень удобный поезд. Встречай меня на станции Кольчуки в полдень. Тебе будет нетрудно ее найти — в деревушке всего полсотни домов. Ты представляешь, где находится эта деревня?

— В бардачке есть карта. Я ее смотрела. Доберусь туда вовремя.

Бруно повел машину по главной улице и припарковал «фольксваген» напротив переулка, идущего вдоль южной стороны «Лубилана». Переулок не был пустынным: на его южной стороне стояли два грузовика и легковой автомобиль, которые явно расположились здесь на ночь. Обитатели «Лубилана» были настолько уверены в надежности своей охраны, что не возражали против парковки машин в непосредственной близости от здания. Бруно мысленно отметил этот факт: ничто не помешает поставить здесь грузовик на ночь.

— Не забудь рассказать доктору Харперу, о чем мы сегодня с тобой говорили. И помни: для случайных прохожих мы с тобой — парочка влюбленных, забывших обо всем на свете. О моя дорогая, дорогая Мария! Это я для практики.

— Да, Бруно, — жеманно произнесла Мария. — Мы скоро поженимся, Бруно.

— Очень скоро, любовь моя!

Молодые люди снова замолчали. Мария не отрывала глаз от переулка, Бруно — почти не отрывал.

В управлении тайной полиции полковник Сергиус издавал хриплые булькающие звуки. Нет, он не поперхнулся водкой. Полковник Сергиус смеялся. Он знаком велел Ангело налить ему еще водки и не забыть про себя. От удивления Ангело чуть не раздавил бутылку, улыбнулся своей волчьей улыбкой и быстро выполнил приказание, не дожидаясь, пока начальник передумает. Это была беспрецедентная, поистине эпохальная ночь.

Неожиданно Бруно повернулся, обнял Марию и страстно поцеловал ее. Какое-то мгновение девушка смотрела на него, широко раскрыв свои темные глаза, полные удивления и недоумения, потом позволила себе расслабиться и тут же вновь застыла, когда в ее окно требовательно постучали. Она быстро высвободилась из объятий Бруно и опустила стекло. В окошко заглянули двое дюжих полицейских, вооруженных пистолетами и дубинками. Кроме формы и оружия, эти люди совершенно не соответствовали расхожему образу полицейского из-за «железного занавеса». Их лица были дружелюбными, почти отеческими. Тот, что покрупнее, подозрительно принюхался:

— Очень странный запах в этой машине.

Мария откликнулась:

— Я недавно разбила здесь флакон одеколона. Несколько капель его пахнут довольно приятно, но целый флакон… Запах уж слишком резкий.

Бруно, слегка заикаясь и всем своим видом выражая смущение, сказал:

— В чем дело, офицер? Это моя невеста. — Он поднял левую руку девушки, чтобы полицейский мог видеть кольцо. — Надеюсь, закон не запрещает…

— Разумеется, нет. — Полицейский удобно облокотился на опущенное стекло. — Но закон запрещает парковку на главной улице.

— Ох, простите! Я не думал…

— Это все запах. Вы, должно быть, угорели, — добродушно заметил полицейский.