Чингиз Абдуллаев - Атрибут власти Страница 6

— Будет лучше, если ты попадешь в больницу? — разозлился Машков. — Я с трудом уговорил их не арестовывать тебя. Что касается продуктов, — к тебе будет приезжать наш водитель, которому ты можешь сообщать, что именно нужно купить.

— И деньги ему буду платить тоже я?

— Разумеется. У нас нет такой статьи расходов.

— Прямо как в Америке. Частная кооперативная тюрьма, за которую еще и платит сам заключенный. Ты не думаешь, что это абсолютный идиотизм?

Машков поднялся.

— С тобой невозможно разговаривать. Я хочу тебя спасти, а ты валяешь дурака. Пойми, когда речь идет о безопасности главы государства, такие «мелочи», как твой комфорт, никого не волнуют. И твои затраты также никого не беспокоят.

Дронго тоже поднялся.

— Ладно, — буркнул он, — поговорили. Наручники будешь надевать или дома я могу ходить без них? Может, достанете мне тюремную одежду, такую полосатую робу, чтобы я чувствовал себя более «комфортно»? Можно придумать какой-нибудь знак для заключенного. У евреев в фашистских концлагерях были шестиконечные звезды. Может, вам пора вводить такой особый знак для кавказцев? Например, рисунок горы. Или нечто в этом роде. А может, такие «мелочи» тебя тоже не волнуют?

Машков повернулся и пошел к выходу. Надевая пальто, он сильно побагровел, но ничего не сказал. Дронго молча следил за ним. Машков открыл дверь и, не проронив ни звука, вышел, с силой захлопнув ее за собой. Дронго повернулся и пошел в гостиную. Через несколько минут раздался телефонный звонок. Это снова был генерал.

— Я зайду сегодня еще раз к руководству, — коротко пообещал Машков. — Постараюсь снова убедить их, чтобы тебя выслали в Италию к твоей Джил. Уезжай к чертовой матери, если дашь подписку о неразглашении всех полученных тобою сведений! Скажу, что у тебя язва и тебе нужна особая пища.

— Типун тебе на язык, — улыбнулся Дронго, — у меня абсолютно здоровый желудок. Еще накаркаешь!

— Иди ты к черту! — разозлился генерал и разъединился.

Дронго прошел в кабинет и сел за компьютер. Он решил узнать все, что написали об инциденте в театре. И всё проанализировать. Если в деле замешан Гейтлер, то случайность в театре может быть не совсем случайной. Похоже, это понимают и в ФСБ. Именно поэтому они так встревожились и пытаются проверить все возможные источники информации.

РОССИЯ. МОСКВА. 11 ЯНВАРЯ, ВТОРНИК

Гейтлер сидел перед компьютером, вчитываясь в очередную статью. Он уже два дня работал за письменным столом. Во вторник появились газеты с подробным описанием неудачного покушения на президента в театре. Иголкин дружно признавался всеми психически невменяемым типом. К тому же выяснилось, что попал он в театр, потому что его брат-электрик достал ему билет на престижный спектакль. Во время первого действия Иголкин сидел в амфитеатре, а в антракте умудрился найти местечко в партере и украсть нож в театральном буфете. Журналисты где-то раскопали, что Иголкин некоторое время состоял членом одной из «патриотических» организаций, но был исключен из нее за недисциплинированность.

Все газеты издевались над несчастным «террористом», решившимся на нападение с почти бутафорским оружием. Обыгрывалась и тема президента — мастера по дзюдо и самбо. Одна газета даже представила примерную схему боя, если бы несчастный сумел добраться до президента, и пришла к выводу, что президент в лучшем случае сломал бы напавшему руку, а в худшем — вообще мог бы его убить. Журналисты справедливо считали, что для защиты от такого «террориста» главе государства не нужна была его охрана. Более того, оказалось, что Иголкин состоит на учете в психиатрическом диспансере. И в результате почти сенсационная трагическая новость обернулась настоящим фарсом.

Дзевоньский читал все газеты подряд и потихоньку успокаивался. Он понимал, что нападение Иголкина никак не связано с деятельностью Гейтлера. Это была та самая случайность, которая возможна в любом деле.

К вечеру одиннадцатого января Гейтлер вышел к ужину мрачный и сосредоточенный.

— Я почти закончил, — сообщил он генералу Дзевоньскому.

— Надеюсь, — пробормотал тот, — наша кухарка сегодня приготовила отменный ужин, а через два дня обещает порадовать нас праздничной едой. По-моему, даже собирается сделать индейку. Никогда не могу понять этот странный русский обычай — праздновать Новый год два раза. У всех Новый год — это первое января, а у них есть еще и старый Новый год.

— Вы, поляки, хоть и славяне, но католики, — пояснил Гейтлер, — и поэтому не можете понять русских. Ваши противоречия основаны на разделении цивилизации на католическую и православную. В России отмечают Новый год как во всем мире, а потом празднуют православное Рождество и свой старый Новый год. Их церковь так и не признала замену юлианского календаря григорианским.

— Это я знаю, — ответил Дзевоньский, — мне непонятно, как можно после официального Нового года отмечать Рождество и старый Новый год.

— А мне нравится, — улыбнулся Гейтлер, — прекрасная русская традиция! Зимние праздники растягиваются почти на три недели…

— Россия — самая непредсказуемая страна в мире, — проворчал Дзевоньский, — никто и никогда не сможет их понять. Нужно много лет жить в этой стране, чтобы начать понимать их ментальность.

— Это народ великой культуры и литературы, — напомнил Гейтлер, — почитайте Достоевского, Чехова, Толстого, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Горького, Шолохова, Булгакова, и вы многое поймете.

— Неужели вы читали всех этих русских писателей? — изумился Дзевоньский. — Правда, читали?

— И даже на русском языке, — усмехнулся Гейтлер. — Я все время хочу вам сказать, что в вас сидит очень сильная неприязнь к русским — такая традиционная польская неприязнь к своим восточным соседям.

— А вы, немцы, всегда очень любили русских? — зло осведомился Дзевоньский. — Или нас, поляков? И вообще, кого вы любили в вашей истории? Французов? Англичан? Вы умудрились воевать даже с австрийцами.

— Почему вы сразу огрызаетесь? Я говорю вам об устоявшихся привычках, об особенностях вашего менталитета, а вы сразу вспоминаете мне всю историю Германии. Может, тогда заодно вспомните, что крупнейшие философы и почти все музыкальные гении тоже были немцами? В вас крепко сидит этакий ясновельможный местечковый пан. Ну почему не признать, что русские и немцы — два великих народа? А вы волею судеб оказались между ними и потому так много страдали в своей истории. Две империи не могли позволить существовать польскому государству. Поэтому вас все время брали в тиски и с востока, и с запада. Поляки тоже великий народ, но их место в Европе оказалось достаточно уязвимым.

— Я читал Чехова и Толстого, — ответил Дзевоньский, — правда, на польском. Должен согласиться с вами, что мы совсем разные народы, хотя и относимся к славянам. Наша религия разделила нас сотни лет назад. И мне часто трудно бывает понять русских. Иногда даже кажется, что немцы нам гораздо ближе по своей ментальности. — Дзевоньский нахмурился и продолжил: — Я все время задаю себе вопрос: как могла Красная Армия победить немецкую во время войны? Ведь Германия — это не просто страна. Это новейшие технологии, самая лучшая организация труда, исключительная дисциплина, пунктуальность, порядок. И на фоне разваленного советского хозяйства и безалаберности русских сталкиваются две страны. Два образа жизни. Ведь Германия была страной «мессершмиттов» и «хейнкелей», «тигров» и «пантер». А сталелитейная промышленность, а наука немцев?! И вдруг они проигрывают войну русским. Самая организованная армия в мире, самая технически оснащенная. Покорившая всю Европу. Разгромившая лучших французских генералов, отбросившая отборные английские войска. В несколько недель разбившая нашу армию, а ведь мы умели сражаться, доказав это и в двадцатом году, и потом в сорок пятом. Но немцы вдруг проиграли русским. Никогда не мог понять — почему? Говорят, что во время войны русские самолеты и танки были гораздо лучше немецких. Но как такое возможно? Ведь сейчас даже смешно подумать, что русские автомобили могут быть лучше немецких. Все эти «волги», «жигули», «москвичи»… Что они в сравнении с «мерседесами», «БМВ», «ауди», «фольксвагенами»? Что такое вообще современная российская промышленность против немецкой? Или русская организация труда против немецкой? Их «Аэрофлот» против «Люфтганзы»? Авиационные моторы для воюющей Германии изготавливали на заводах БМВ. До сих пор название этой фирмы означает высочайшее качество и эффективность. На Германию работала вся европейская промышленность, за исключением промышленности Великобритании. И вдруг немцы проигрывают войну. Они опрокинули нашу страну практически за неполный месяц, а ведь наши солдаты сражались достаточно храбро.

Дзевоньский перевел дыхание, нахмурился и продолжал: