Чингиз Абдуллаев - Только свои Страница 8

Отец повернулся к нам. Даже при свете уличного освещения было заметно растерянное выражение его лица. Подняв правую руку, он показал в сторону сада и крикнул нам:

– Этот негодяй побежал туда!

Я, не раздумывая, бросился к окну. Нужно отдать должное отцу, он попытался меня удержать. Даже крикнул, чтобы я не смел прыгать вниз. Но я обернулся и при разряде молнии увидел, что левый рукав его пиджака разорван, а на руке отца – кровь. Этого было достаточно, чтобы я пришел в ярость. Кто-то осмелился ворваться в дом и ранить моего отца. Взлетев на подоконник, я бросился вниз, благо от земли было совсем не высоко – не более метра. Выпрыгнув, успел отметить, что кусты рядом с окном уже смяты. И еще увидел четко отпечатавшиеся на мокром газоне следы. Я бросился к ограде, куда они вели. Кто бы ни был этот человек, он ответит мне за то, что напал на отца!

У ограды никого не было, зато кто-то уже успел выскочить из входной двери дома и бежал мне на помощь. Присмотревшись, я узнал водителя отца.

– Вы никого не видели? – крикнул я ему.

– Никого, – отозвался он.

– Вернись домой, Ильгар! – крикнул из окна отец.

– Мы посмотрим вокруг дома, – закричал я в ответ.

Вместе с водителем я осмотрел ограду. Было заметно, что на ней тоже остались чьи-то грязные следы, да и трава вокруг была смята. Ограда оказалась не такой высокой, как вы могли бы подумать, в Англии вообще не принято сооружать высоких ограждений, кроме как вокруг Букингемского дворца. Если сбежавший негодяй был высокого роста, он мог спокойно ее перешагнуть, а коротышка – перепрыгнуть.

Дождь быстро смывал все следы. Мы повернули к дому. В дверях меня ждала мать. Конечно, я заметил отсутствие Рахимы. Похоже, мою молодую жену не очень-то волновало, куда и за кем я побежал. Меня могли убить, но ей это было безразлично. Я вернулся в дом. И как раз в это время включилось освещение. Вернее, его включил повар, нашедший с помощью зажигалки нужный рубильник. К этому моменту стало ясно, что мой отец легко ранен. Напавший на него тип нанес каким-то острым предметом удар в его левую руку.

Мать принесла нужную мазь, достала пластырь, все суетились вокруг нее и отца. Лишь моя жена стояла чуть в стороне, словно ее это не касалось. Нужно было видеть ее недовольное лицо! Воронин предложил немедленно вызвать полицию, но мой отец, морщась от боли, категорически отказался. Мы все его понимали. Скандал в резиденции посла мог выплеснуться на страницы британских таблоидов. Вечер был бесповоротно испорчен.

– Кто это мог быть? – задал вопрос Ташенов. – Как это все случилось?

– Я проходил мимо кабинета, – пояснил отец, – и, услышав там какой-то шум, очень удивился. Из обслуживающего персонала там никого не должно было быть, а мой водитель никогда не входит в кабинет. Тогда, держа в руках подсвечник, я открыл туда дверь, и вдруг чья-то тень метнулась ко мне. Свеча погасла, а я почувствовал острую боль в левой руке. Я закричал, а тень метнулась к окну, и я услышал, как кто-то выпрыгнул в сад.

– У вас ничего не пропало? – поинтересовался Воронин.

– Не знаю. Я не успел ничего увидеть. Свеча погасла, я остался в полной тьме. Потом в кабинет ворвался мой сын и тоже бросился к окну…

– Эти преступники совсем обнаглели, – произнесла с возмущением супруга российского посла. – Лезут грабить даже в таком аристократическом районе!

– В таком районе только и грабить, – невесело усмехнулся Воронин. – Здесь живут самые богатые люди, и, значит, всегда найдется чем поживиться. Вот и лезут, несмотря на охрану и камеры видеонаблюдения. Был даже случай, когда один грабитель влез в личные покои королевы Англии. Его не заметили ни охрана, ни самые современные электронные системы наблюдения.

– И чем это закончилось? – полюбопытствовала Айша. Она не слышала об этой нашумевшей истории.

– Королеве пришлось беседовать с ее непрошеным гостем минут двадцать, пока его не арестовали, – пояснил Воронин.

– Как романтично! – вздохнула Айша.

– Вы никого не подозреваете? – спросил Ташенов.

– Никого, – нахмурился отец. – Неужели вы полагаете, что среди моих знакомых могут быть подобные типы?

– Нужно проверить, не пропало ли что из вашего кабинета, – предложил российский посол.

Отец согласно кивнул, поднимаясь со стула и оглядывая кабинет. Мать наконец закончила перевязку. Отец подошел к стоявшему в углу сейфу. На нем были заметны царапины, очевидно, оставленные грабителем.

– У меня хороший сейф, – улыбнулся отец, – не каждый грабитель сможет его вскрыть. А больше здесь ничего ценного нет. Может, он украл какие-нибудь документы с моего стола? Но там ничего секретного не было. Я вообще не держу официальные документы в резиденции. Только в посольстве.

– Это правильно, – поддержал его Воронин. – Может, нам лучше уехать, чтобы вы могли отдохнуть?

– Ни в коем случае, – возразил отец, принимая из рук матери другой пиджак. – Давайте отведаем десерт, чтобы не обижать нашего повара и его помощницу. Они так старались нам угодить! Находясь в Лондоне, мы должны демонстрировать английское благоразумие и выдержанность.

Все согласились с ним и вернулись в столовую. Никто не мог и предположить, что с этого момента начнется целая цепь трагических событий, закончившихся столь страшным и непредвиденным образом. Мы уселись на своих местах, но ужин был сорван. Все прислушивались к любым шорохам, отлично понимая, что второй раз преступник вряд ли рискнет появиться в том же доме. Я внимательно посмотрел на Лену Сушко. Ее, похоже, возбудила эта необычная ситуация – появление в доме преступника, ранение моего отца, наша попытка поймать грабителя… В общем, ей все понравилось и, судя по всему, совсем не напугало. У Рахимы, как обычно, было злое выражение лица, случившееся она вообще никак не комментировала. Мухтаров недовольно покряхтывал. Как богатый человек, он не любил грабителей и воров, считая их отбросами общества. Мысль о том, что он сам тоже вор, никогда не приходила ему в голову. Любопытно, что ни один из российских олигархов или наших местных «феодалов» никогда не признается даже самому себе, что он ничем не отличается от уличного карманника. Разница лишь в масштабах грабежа. Один лезет в карман случайному прохожему, другой – в карман государства, обворовывая миллионы своих сограждан. Впрочем, и общество поступает с ними по-разному. Первого ловят и сажают в тюрьму, не пускают в приличное общество и всячески презирают. Второго выбирают в парламент, повсюду приглашают и гордятся дружбой с ним. И при этом никому не приходит в голову, что психология и приемы обоих абсолютно однозначны.

Лена взглянула на меня и облизнула губы. Она мне очень нравилась, хотя я понимал, что любой, осмелившийся лишь посмотреть на нее вожделенным взглядом, сильно рисковал. Мухтаров был не только очень богатым нуворишем, но еще и мстительным, сильным, жестоким человеком, не привыкшим останавливаться ни перед чем. Если бы ему вдруг показалось, что между нами может произойти что-то похожее на роман, то я не позавидовал бы ни себе, ни его супруге. А если бы такой роман случился, то он, не задумываясь, нанял бы пару-тройку убийц, чтобы они разрисовали лицо его супруге, а из меня выбили бы мозги. Был такой фильм с Кевином Костнером. Его герой закрутил роман с женой миллионера из какой-то страны Латинской Америки. В результате любовника избили до полусмерти, сломав ему руки и ноги, а его любовницу изувечили и, сделав наркоманкой, сдали в публичный дом. Представляете? Я не думал, что Мухтаров может сдать свою жену в публичный дом, уж слишком он большой собственник, но развестись с ней, а мне устроить похороны по высшему разряду такой человек вполне способен. Помню, еще я подумал, что мне будет больно и, наверное, не очень приятно. А для Елены Сушко самым страшным наказанием будет потерять такого «спонсора». То, что они не любили друг друга, всем было абсолютно ясно, в том числе и им обоим. Она терпела рядом с собой богатого мужа, а ему была нужна игрушка для развлечений. Все четко определено, и никакой романтики. Может, это и есть то, что называют идеальными отношениями?

Я посмотрел на свою супругу. А что связывает нас? Конечно, знакомясь, мы понравились друг другу, но сказать, что полюбили, было бы слишком сильно. Конечно, на момент свадьбы мы не были влюбленными, да и не успели хорошо узнать друг друга. Просто мы оба рассчитывали, что из нас получится «хорошая партия», потому и согласились на совместную жизнь. Тогда казалось, что стерпится-слюбится. Но спустя шесть лет я уже отлично осознал, что эта надежда напрасна. Ведь мы изначально лгали сами себе. На самом деле мне нужна была дочь всесильного вице-премьера, чтобы устроить карьеру и не иметь в будущем материальных проблем. А ей нужен был подходящий юноша из хорошей семьи, с хорошей родословной, чтобы выйти замуж. На Востоке девушка, не вышедшая замуж до двадцати лет, считается уже старой девой. Особенно если она из хорошей семьи. Замуж выходят в восемнадцать, девятнадцать. Родители торопятся пристроить дочь в хорошую семью, чтобы, не дай бог, она ни с кем не успела встретиться, завести другие интересы. Вот я написал про Восток и подумал, что мы ведь не совсем Восток. Мы целых двести лет облагораживались влиянием России и превратились в этакий византийский Восток – смесь культур Западной и Восточной Европы с традициями Азии. Вот что такое теперь все пять среднеазиатских государств на постсоветском пространстве.