Нельсон Демилль - В никуда Страница 107

– Если вы дадите правдивый ответ, я вас с вашей спутницей отпущу.

Я покосился на Сьюзан. Она кивнула. Я уже говорил, что ее присутствие рядом имело свои плюсы и свои минусы. Сейчас это был не плюс, а минус. Я понимал, что если меня посадят в кутузку и подвергнут допросу, я выдержу. Но если возьмут в оборот ее, это будет большая проблема.

– Итак, мистер Бреннер, – продолжал Манг, – у меня к вам еще несколько вопросов. Можно начинать?

– Валяйте, – согласился я.

Вьетнамец улыбнулся:

– Пожалуйста, пролейте мне свет, каковы отношения между вами и этой дамой?

Я это тоже предвидел.

– Мы познакомились в Сайгоне – по-вашему в Хошимине – и теперь вместе путешествуем.

– Позвольте спросить – куда?

– В Ханой.

– Ах да, в Ханой. А куда поедете после Хюэ?

– Мне кажется, я говорил вам, полковник: на север по побережью.

– Припоминаю. Вы хотели посмотреть, как живет и работает народ, как вы выразились, бывшего Северного Вьетнама.

– Совершенно верно.

– А как планируете добираться до столицы?

– Не знаю. У вас есть предложения?

Он снова улыбнулся:

– Можете ехать со мной. В моем распоряжении машина с шофером.

– Любезное предложение. Но я не желаю, чтобы ради меня вы меняли маршрут.

– Ничего менять не придется. Я живу в окрестностях Ханоя.

– В таком случае предполагаю, что мы с вами еще увидимся?

– Не сомневайтесь, мистер Бреннер.

– Буду рассчитывать. Может быть, в нашем посольстве?

– А может быть, и нет, – хмыкнул он и закурил.

Сьюзан тоже достала пачку и с нескрываемым сарказмом предложила:

– А мою не хотите?

Манг не обратил на нее внимания. Он быстро учился: понял, каково с ней сцепляться. Затянулся и повернулся ко мне:

– Так вы поедете в Ханой вдоль побережья?

– Да, а как еще туда можно попасть?

– Ну, например, длинной дорогой: через горы, к границе с Лаосом, потом обратно в сторону Ханоя по реке Красной. Очень живописно.

– А горские племена там живут?

Манг улыбнулся и не ответил. На один день с меня развлечений хватило. Похолодало, и стало почти темно. Мне хотелось виски, а я вместо этого играл в кошки-мышки с коварным азиатским двойником Шерлока Холмса и стоял на месте преступления, где убийство совершалось в тот момент, когда рядом погибали тысячи военных и гражданских. Вот почему я здесь, а этот придурок пытается навесить на меня обвинение в связях с повстанцами. Увидимся с Карлом, вот уж посмеемся!

Полковник Манг вернулся к теме моих любовных похождений:

– Так вы с мисс Уэбер путешествуете как друзья? Я вас правильно понял?

– Вы ведь уже выяснили, что мы с ней спали в одной постели, – ответил я.

Манг изобразил на лице насмешливое удивление. Ему бы хорошего наставника, стал бы приличным актером.

– Но и в Нячанге, и в Хюэ вы занимали разные комнаты. И тем не менее делили одну постель? Не слишком ли это расточительно?

– Американцы не скупятся, когда речь идет о приличиях и хорошем вкусе.

– На самом деле вы предаетесь чему угодно и потакаете любым своим желаниям. А притворяетесь простыми добропорядочными людьми. Кажется, по-английски это называется лицемерием? Я правильно вспомнил слово?

– Прекрасное наблюдение, полковник. А теперь могу я поделиться своими наблюдениями о вьетнамцах? Это единственный народ, который боготворит американский доллар больше самих американцев.

– Вы оскорбляете меня и мою страну, мистер Бреннер.

– А вы оскорбляете меня и мою страну, полковник Манг.

Вьетнамец затянулся.

– Вернемся к нашему делу. – Он повернулся к Сьюзан и что-то произнес по-вьетнамски. Она явно не обрадовалась его вопросу и что-то коротко ответила.

– Разговор ведется по-английски, – заметил я.

– Он меня спросил, – перевела мне Сьюзан, – все ли американские женщины имеют обыкновение спать с мужчинами, с которыми только что познакомились. Я ему ответила, что это оскорбительный вопрос.

– А что, все вьетнамские офицеры имеют обыкновение оскорблять женщин? – спросил его я.

– Я стараюсь установить истинную природу ваших отношений, – сказал мне Манг, не глядя на Сьюзан.

– Зачем? Это не ваше дело.

– Напротив, мое. Полагаю, вы знаете, что ваша подружка спит с резидентом ЦРУ в Сайгоне?

Я сделал глубокий вдох и ответил:

– Мне известно, что у нее есть друг.

– И вы его знаете. Вы мне сами сказали: Билл Стенли – резидент ЦРУ в Южном Вьетнаме.

Вот так: из всех возможных имен я выбрал Билла Стенли, когда заявил Мангу, что это он занимался моими билетами. А чего еще ожидать, если боссы в Вашингтоне не сообщают тебе то, что ты должен знать?

– Мистер Бреннер, так зачем же вы спите с любовницей вашего приятеля?

– Насколько мне известно, Билл Стенли – сотрудник "Бэнк оф Америка", – ответил я.

– Неужели? Значит, вы не в курсе, что он из ЦРУ?

– Это вы так сказали. И он вовсе не мой приятель.

– Но вы мне заявили, что вместе учились в университете. В Принстоне.

Я посмотрел на Сьюзан. Она выглядела смущенной. Ну что я за балаболка. Не доведет мой язык меня до добра.

– Как же он может быть моим однокурсником, если он на десять лет моложе меня? – спросил я полковника Манга.

– Я и сам удивлялся, мистер Бреннер.

– Я пошутил, полковник.

– Зачем?

– Это трудно объяснить. Я не знаю Билла Стенли. Он мне не товарищ.

– Зато агент ЦРУ. Это установлено. ЦРУ знает наших разведчиков в Вашингтоне. А мы знаем ваших. Такие вещи не удается скрыть. Мистер Стенли не имеет никакого отношения к "Бэнк оф Америка" и отделу экономического развития посольства. Но числится там, что дает ему дипломатический иммунитет, благодаря которому он занимается своей работой. И вы, мистер Бреннер, его друг, не знаете этого? Странно.

В самом деле странно. А полковник Манг оказался проницательнее и ироничнее, чем я думал.

– Так чему же мне верить, мистер Бреннер?

Я посмотрел на Сьюзан. Она разозлилась, когда я использовал имя Стенли. Но теперь разозлилась еще сильнее из-за того, как все обернулось.

– Я жду, мистер Бреннер, – продолжал настаивать вьетнамец.

– Я не знаю Билла Стенли, – ответил я.

– Но до этого вы мне говорили, что знаете.

– Я лгал.

– Зачем?

– Хорошо, я вам скажу. Моими билетами на поезд занималась мисс Уэбер. Но я не хотел упоминать ее имени и поэтому назвал фамилию ее приятеля. Бьет?

– Нет. Не понимаю. Зачем вы это сделали?

– Послушайте, полковник, если бы я знал, что Билл Стенли – сотрудник ЦРУ, с какой стати я бы стал упоминать его имя в разговоре с вами?

– Вот и я пытаюсь это установить.

– Ответ такой: я не знаю Билла Стенли. Просто запомнил его фамилию и место работы со слов мисс Сьюзан. И чтобы не называть ее, назвал его.

– Но зачем? Вы так и не ответили на мой вопрос.

– Попытайтесь ответить сами.

– Как я могу отвечать за вас – отвечайте вы.

– Ну хорошо, я не хотел, чтобы фамилия мисс Уэбер привлекала внимание полиции. Она здесь живет, так что нечего компрометировать ее имя, каким бы невинным ни казался предлог. Теперь понимаете?

– Думаю, что да. Но все-таки каковы ваши отношения с мистером Стенли?

– Никаких. – Чтоб ты треснул, придурок!

– Но какие-то все-таки есть, – улыбнулся вьетнамец. – Вы спите с его подружкой.

Очень не хотелось это признавать, но сарказм полковника оказался, пожалуй, не хуже моей работоспособности.

– Ответьте на такой вопрос, – предложил я ему. – Если бы я знал или подозревал, что Билл Стенли – агент ЦРУ, зачем мне употреблять его имя? Сам и отвечу: я этого не знал и до сих пор не знаю. Почему я должен вам верить, что Билл Стенли работает в спецслужбе?

– Логично, – кивнул Манг и посмотрел на Сьюзан. – Вы знали, что человек, с которым вы спите, агент ЦРУ?

– Почему я должна вам отвечать? – вскинулась она.

– Отвратительная манера американцев отвечать вопросом на вопрос.

– Что в этом такого отвратительного?

Полковник начал терять терпение – Сьюзан, когда хотела, умела вывести из себя. Он сделал к ней шаг. А я к нему. Мы застыли – стояли не двигаясь, но настороже. Наконец он повернулся ко мне и, не предложив даме сигарету, закурил.

– Так вы не знаете мистера Стенли?

– Не знаю.

– Но вы с ним говорили в католическом соборе Хошимина.

– Так это был он?

– Вы сами прекрасно знаете. Не валяйте со мной дурака.

– Нас познакомили перед храмом, мы, как вам известно, разговаривали всего три минуты и больше не виделись.