Карин Альвтеген - Тень Страница 14

Сейчас он отрезан от всего — и одинок. Может, это как-то связано теми деньгами? Ежемесячно он получал по почте переводы анонимного отправителя, но в этом месяце ничего не пришло. Эти деньги были для него гарантией того, что когда-нибудь он все узнает. Получит приемлемое объяснение и сможет простить. Он закрыл ноутбук и вышел в кухню. Открыл холодильник. Количество полуфабрикатов на полках заметно сократилось, надо бы сходить в магазин. Может, позвонить Есперу? Перекусить с ним на Сконегатан и поговорить немного. Рискуя заболеть цингой, Еспер корпел над своим романом, как он над пьесой. Прошел год с тех пор, как небольшой театр в Кунгсхольмене поставил его первую вещь. Критики назвали ее провокационной. А кто-то сказал: «Сильная». Он принял это за высокую оценку, к тому же на большинстве представлений были аншлаги. Сидя в темноте зрительного зала, он шевелил губами, повторяя слова, произносившиеся на сцене. Он делал это неслышно, но его внутренний голос ликовал. А когда раздавались аплодисменты, в голове его всегда мелькала мысль:

«Если бы меня могли видеть родители».

Теперь театр хочет новую пьесу, и он пообещал предоставить текст через четыре недели. Нужно показать себя с неожиданной стороны, но сохранить свой стиль. Ударить, но закамуфлировать удар, так чтобы его сила обнаружилась не сразу и чтобы лишь спустя какое-то время критики с удивлением обнаружили его последствия. Когда на людей нападают открыто, они защищаются. Это сидит в генах. Однако злость и обида на то, как устроен мир, были настолько сильны, что он с трудом сдерживал себя.

Взяв беспроводной домашний телефон, он набрал номер Еспера. Включить мобильный он пока не решался, потому что тогда колдовство исчезнет наверняка, а ему сегодня обязательно нужно сделать еще хотя бы несколько страниц.

— Это я. Как дела?

— Я в «Нео». Может, заглянешь?

Он колебался недолго.

— Хорошо, буду минут через десять.

Он вышел в прихожую, надел кроссовки, взял спортивную сумку. Зонтик оставил, заметив, что дождь за окном прекратился. Закрыл английский замок и решил спуститься пешком — размяться после недели неподвижности. Спускаясь, держался рукой за перила. И думал, что до него по этим перилам скользило множество рук. Он лишь часть целого. Уже три года именно эта мысль руководила каждым его шагом. Все связано, у каждого своя ответственность, и он понимает, что должен нести свою.

Новая жизнь началась три года назад, когда он, тридцатидвухлетний бармен, стоя за барной стойкой в Оре [2], почувствовал, что задыхается. Находится на краю гибели. Оглядевшись по сторонам, он понял, что совокупный коэффициент интеллекта в помещении соответствует обезьяннику в Кольморденском зоопарке. С той убийственной разницей, что обитатели зоопарка ведут себя достойнее. Все происходящее виделось ему словно сквозь мутную линзу, он внезапно почувствовал себя пришельцем из космоса, которому нужно узнать, как живут заселившие планету Гею разумные люди. Но понимание не наступало. Действия землян были лишены высшего смысла. Пустые разговоры ни к чему не вели, если не считать пьяного секса в гостиничном номере или дома.

По другую сторону барной стойки веселилась компания девушек, сообщивших накануне, что они вместе учатся в школе медсестер и приехали сюда на каникулы. Ярко-розовые футболки с текстом I’M HERE FOR THE GANGBANG[3]. Беседы, которыми девушки пытаются развлекать трех мускулистых самцов, с трудом держащихся на ногах.

Люди напиваются, отчаянно пытаясь заполнить душевную пустоту. Но процветает эта дикость во многом благодаря ему и его собратьям по профессии. Одетые в спонсорскую одежду с логотипами алкогольных марок, они наливают пиво, водку и разноцветные коктейли каждому, даже тем, кто и так уже настолько пьян, что едва доносит стакан до рта. Причем приходят эти люди сюда по доброй воле.

Развлечься.

Но и он ничем не отличается от них.

Он остановился у пешеходного перехода и нажал на кнопку светофора. На противоположной стороне у дверей ресторана стоял грузовик с рекламой пива на бортах. Два работника затаскивали внутрь ящики с металлическими банками.

В ближайшие дни их содержимое заполнит собой мозги энного числа людей, занятых поисками душевного покоя.

Тринадцать лет он жил такой жизнью. Остров Висбю летом, Оре зимой. After beach и After ski [4] — обескураживающе похожие состояния. На отдыхе можно позволить себе все — пещерного человека выпускают на волю подышать.

По окончании рабочего времени он вел себя соответственно обстоятельствам.

Сезонная работа предполагает образ жизни, далекий от жалкого существования среднестатистического шведа, обремененного правилами и обязанностями. Вечеринки после закрытия заведения и до утра. Несколько часов сна, чтобы собраться с силами и отработать вечер до следующего праздника. Жизнь, состоящая из крайностей, а сам он — летящий по ветру мотылек. Все проходит быстро, быстро, быстро, все подчиняется сиюминутному капризу.

Вечный поиск приключений, благословенная смесь секса, алкоголя и прочих стимуляторов. Все ради того, чтобы на мгновение подняться над посредственностью и забыть о том, что разрывает душу, но о чем думать не хочется. Он был готов на все, а если вдруг что-то не удавалось, списывал на переизбыток промилле в крови. Он стал членом «клуба лыжников» — и занимался сексом на горных подъемниках. Устраивал опасные пивные чемпионаты и рискованные внетрассовые развлечения. Вместе с друзьями ждал, пока из кучи подписанных презервативов вытащат презерватив с его именем, и шел в номер к девушкам. Глотал антибиотики от хламидий, а однажды после нескольких изнурительно-загульных недель попал в больницу с почками. Просыпался в блевотине в незнакомых местах и не помнил, как он там оказался. Совершал поступки, которых потом стыдился. И ничто не могло заставить его задуматься над своим поведением.

Его существование напоминало замкнутый кокон, лишенный связи с внешним миром. Разгульные ночи и угрызения совести поутру. Страшное, похмельное раскаяние, прогнать которое мог только новый загул. Ему нравилось ощущение общности с другими сезонными работниками, которые, как бездомные, вечно болтались где-то между зимой и летом. Это была почти его семья. Как-то на улице Сёдерманнагатан ему повстречалась пожилая женщина с собакой.

Женщина бросила на него беглый взгляд, и в ответ он изобразил на лице улыбку. Отведя глаза, женщина направилась в одну сторону, а он в другую. Его позабавила эта встреча. Приветливая улыбка незнакомца всегда вызывает растерянность, словно бы вынуждает к ответной реакции. Впрочем, хороший человек так не подумает. Но хорошим он себя назвать не мог. Уже не мог.

Прошли годы, накопилась боль и беспокойство из-за того, что что-то прошло мимо. Тревожные мысли возникали всякий раз, когда он обслуживал клиента с солидной карточкой и начинающейся лысиной. Ему словно напоминали: чтобы добиться настоящего успеха — такого, о котором будут помнить дольше, чем о том, что написано мелом на грифельной доске за барной стойкой, — тоже требуется время.

Боль в душе становилась все сильнее и сильнее. Даже алкоголь перестал помогать. Напившись, он начинал слышать какой-то чужой голос, и этот голос спрашивал у него, куда он идет. «Это действительно я? — интересовался голос. — Это действительно я только что встал из-за стола, и если так, то зачем я это сделал»

До какого-то момента он воспринимал свою жизнь как нечто временное. То, после чего, наконец, начнется настоящая жизнь. Он наивно полагал, что ему самому ничего не нужно делать, нужно просто дождаться времени, когда все окажется на своих местах. Однако теперь, когда он начал задумываться, он понял, что не так-то легко изменить то, что кажется временным. Может быть, его ввели в заблуждение регулярно поступавшие на его счет деньги. И ему казалось, что настоящая жизнь на самом деле проходит где-то в другом месте. В похмельной тоске он думал, что все дело в вакууме, который содержат атомы его тела.

Тела, про появление на свет которого никто, даже он сам, ничего не знал. Ему нужно отгадать загадку, и тогда ожидание будет оправданно. Деньги, регулярно поступающие ему, означали: где-то есть тот, кому все известно.

Он остановился у витрины возле магазина «Пет Саундс» на Сконегатан. Время от времени он баловал себя, покупая здесь диски, хотя цены были слишком высоки для его лишенного чаевых кошелька. Скачивать музыку бесплатно противоречило его нынешней идеологии совершенствования мира. Дверь открылась, и на улицу вышел молодой человек лет двадцати, держа в руке плитку шоколада. Проходя мимо Кристофера, он бросил на землю яркую обертку.

— Извините, вы что-то уронили.

Юноша бросил на Кристофера быстрый взгляд.