Джон Гришем - Фирма Страница 14

— А во сколько открывают здание? — спросил Митч.

— У каждого есть свой ключ, так что прийти и уйти можно в любое время. Меры безопасности соблюдаются очень строго, но охрана давно уже привыкла к трудоголикам. Некоторые из привычек сослуживцев вошли в легенду. Виктор Миллиган в молодости работал по шестнадцать часов в день, семь дней в неделю, и так до тех пор, пока не стал компаньоном, после чего прекратил работать по воскресеньям. У него случился сердечный приступ, и он был вынужден пожертвовать и субботами. Лечащий врач посадил его на диету: не более десяти часов в день, пять дней в неделю, и с тех пор он чувствует себя совершенно несчастным. Марти Козински знал в лицо и по именам всех уборщиц. Он приходил к девяти, поскольку хотел завтракать вместе с детишками. А уходил в полночь. Натан Лок притворяется, что не может нормально работать после прихода секретарш, и вот он является к шести. Это будет просто позором — прийти позже. Вот перед вами старик, которому шестьдесят один год и который стоит десять миллионов долларов. А ведь он работает с шести утра до восьми вечера пять дней в неделю, да еще прихватывает половину субботы. И что же — уходить на покой? Да он тут же умрет. Ты можешь приходить и уходить, когда захочешь, никто не будет смотреть на часы. Лишь бы дело делалось.

Митч сказал, что все понял. Шестнадцать часов в день? В этом нет для него ничего нового.

Эйвери похвалил его новый костюм. Неписаное правило в одежде все-таки было, и Митч его усвоил быстро. У него есть неплохой портной, сказал Эйвери, старенький кореец, его можно будет рекомендовать Митчу позже, когда он окажется в состоянии оплачивать такие счета. Какие? Полторы тысячи за костюм. Митч сказал, что подождет годик-другой.

Извинившись, их беседу прервал адвокат какой-то крупной фирмы. Он обратился к Толару с выражением сочувствия и расспросами о семьях погибших. В прошлом году ему пришлось вместе с Джо Ходжем работать по одному делу, и он до сих пор никак не может поверить. Эйвери представил его Митчу. Оказывается, тот тоже был на похоронах. Они сидели с Толаром и ждали, когда этот незваный гость уйдет, но он все говорил, говорил, все сожалел и сожалел. Было ясно, что ему хочется узнать подробности. Поскольку Эйвери молчал, тот наконец убрался.

К двум часам обедающая знать города уже выпустила все пары, зал пустел. Эйвери подписал чек, и метрдотель проводил их до выхода. За рулем лимузина их терпеливо дожидался водитель. Митч потянул на себя заднюю дверцу и развалился на мягком кожаном сиденье. Разглядывая проносящиеся мимо здания и автомобили, спешащих куда-то пешеходов, он вдруг подумал: а многие ли из них сидели в лимузине? Или были гостями Манхэттен-клуба? Сколько человек из них разбогатеют через десять лет? Он улыбнулся своим мыслям и почувствовал себя совсем хорошо. Гарвард находился от него за тысячу миль. И никаких долгов! А Кентукки был просто на другой планете. Прошлого для Митча не существовало. Он родился только что.

Уже знакомая ему женщина-декоратор ждала его в кабинете. Эйвери извинился и попросил Митча прийти к нему в офис через час — пора приниматься за дело. Женщина принесла с собой альбомы с образцами мебели и прочего. Он попросил ее высказать свое мнение, выслушал его с посильным для себя интересом, а затем доверительно объяснил, что полностью полагается на ее вкус, что заранее одобряет сделанный ею выбор. Ей понравился письменный стол из вишневого дерева, без всяких ящиков, легкие стулья с подлокотниками, обтянутые темно-коричневой кожей, и дорогой восточный ковер. Митч назвал все это великолепным.

Она вышла, и Митч уселся за старый письменный стол, который прекрасно выглядел и полностью бы его устроил, но нет, поскольку им уже пользовались, он не мог считаться достаточно хорошим для нового юриста фирмы Бендини. Офис его был размером пятнадцать на пятнадцать футов, с двумя большими окнами, выходившими на север. Из окон открывался вид на такие же окна второго этажа соседнего старого здания. Ничего захватывающего. Правда, если вытянуть шею, в уголке окна можно было увидеть полоску реки. Оклеенные обоями стены совершенно голы — кажется, она выбрала какую-то гравюру? Митч решил, что стена, которую он видит перед собой, сидя за столом, будет его стеной: на ней в рамках будут висеть его дипломы, лицензии и прочее. Для сотрудника кабинет его был не так уж и мал, гораздо больше тех комнатушек, в которых сидели новички в Нью-Йорке и Чикаго. Пару лет можно проработать и здесь. Затем перебраться в другой, с приличным видом из окна. Ну, а потом в «угол», в «кабинет власти».

Постучавшись, вошла мисс Нина Хафф, его секретарша. Они представились друг другу. Нина была крупной женщиной лет сорока пяти, и с первого взгляда становилось ясно, почему она до сих пор была одинока. Не будучи отягощена семьей, она, видимо, тратила свои деньги исключительно на одежду и косметику — и все впустую. У Митча мелькнула мысль — почему бы ей не открыть салон по уходу за внешним видом? Она тут же ему выложила, что работает в фирме восемь с половиной лет и о делопроизводстве знает все, что о нем стоит знать. Если у него возникнут какие-либо вопросы, все, что он должен будет сделать, это спросить ее. Митч поблагодарил мисс Хафф за любезность. Она сообщила ему, что в последнее время была на должности машинистки и очень рада тому, что представилась возможность вернуться к исполнению обязанностей секретаря. С видом полного понимания ее проблем Митч значительно кивнул головой. Знает ли он, как управляться с диктофонами? Да, знает. Год назад он проходил практику в довольно крупной фирме на Уолл-стрит, там работало триста человек, и фирма эта была оснащена по последнему слову техники. Но если у него будут проблемы, заверил ее Митч, он обязательно обратится к ней за помощью.

— Как зовут вашу жену? — спросила мисс Хафф.

— А для чего вам нужно это знать?

— Мне бы хотелось называть ее по имени, когда она будет звонить сюда. Я и в телефонных разговорах привыкла быть вежливой и дружелюбной.

— Эбби.

— А какой кофе вы предпочитаете?

— Черный. Но я варю его сам.

— Что вы, я не против того, чтобы варить для вас кофе. Это мои обязанности.

— Я варю свой кофе сам.

— Но это делают все секретарши.

— Если вы хоть раз прикоснетесь к моему кофе, я обещаю вам проследить, чтобы вас отправили в канцелярию лизать марки.

— У нас марки наклеивает машина. А на Уолл-стрит их лижут?

— Это была метафора.

— Хорошо. Имя вашей жены я запомнила, вопрос с кофе мы обсудили. Я готова приступать к работе.

— С утра. Будьте здесь в восемь тридцать.

— Да, босс.

Она вышла, и Митч улыбнулся себе. «Дерзкая баба, — подумал он, — зато с ней не соскучишься».

Следующим посетителем оказался Ламар. Он опаздывал на встречу с Натаном Локом, но ему хотелось заглянуть на секунду к другу. Он был доволен тем, что их кабинеты рядом. Еще раз извинился за несостоявшийся ужин. Да, конечно, он вместе с Кэй и детьми будет у них сегодня к семи, чтобы посмотреть дом и обстановку.

Хантеру Куину уже исполнилось пять лет, а его сестре Холли — семь. Оба сидели за новехоньким обеденным столом и с безукоризненными манерами поедали спагетти, благовоспитанно пропуская мимо ушей то, о чем разговаривали взрослые. Эбби не сводила с них глаз и мечтала о собственных детишках. Митч находил их прелестными, но ему все не представлялось случая сказать об этом родителям. Он переживал события дня снова и снова.

Женщины быстро покончили с едой и отправились рассматривать мебель и судачить о том, как бы лучше ее расставить. Малыши потащили Херси во двор.

— Меня несколько удивило то, что они дали тебе Толара, — вытирая губы салфеткой, произнес Ламар.

— Почему?

— По-моему, он никогда раньше не связывался с сотрудниками.

— Тому есть причины?

— Вряд ли. Он отличный парень, но не командный игрок, замкнут. Предпочитает работать один. У них с женой какие-то проблемы, ходит слух, что они живут раздельно. Но он все держит в себе.

Митч отодвинул от себя тарелку, сделал глоток чая со льдом.

— Он хороший юрист?

— Да, очень. Они все хорошие юристы, если уж стали компаньонами. Большая часть его клиентов — богатые люди, которые не прочь подыскать прикрытие от налогов для своих миллионов. Он имеет дело с учреждением компаний с ограниченной ответственностью. Некоторые его ходы довольно рискованны, и он прославился тем, что всегда охотно вступает в борьбу с Национальным налоговым управлением. Почти все его клиенты известны своим стремлением к рискованной игре. Тебе придется попотеть, сидя над документами, но будет интересно.

— Половину обеда он объяснял мне, как оформлять свои счета.

— О, это важно. От нас постоянно требуют, чтобы наши счета росли. А что мы имеем на продажу? Только наше время. После того как сдашь экзамен, твои счета будут еженедельно просматривать Толар и Макнайт. Все это компьютеризировано, так что они смогут высчитать твою производительность с точностью до десяти центов. В течение первых шести месяцев твои счета должны покрывать тридцать-сорок часов в неделю. Затем на протяжении двух лет — пятьдесят. И прежде чем рассматривать тебя в качестве кандидата на партнерство, ты должен будешь на протяжении нескольких лет покрывать своими счетами не менее шестидесяти часов в неделю. Ни у кого из компаньонов нет меньше этой цифры — и у большинства с максимальными почасовыми ставками.