Том Харпер - Затерянный храм Страница 14

— Дай я.

Почти невидимое в ярком солнечном свете пламя лизнуло хлопковый фитиль. Марина сделала шаг к трещине в скале, но Грант ее опередил. Он выдернул фонарь из ее рук и шагнул вперед, достав из кобуры «уэбли»:

— Я пойду первым.

Грант протиснулся в расселину. Ярдов через десять проход расширился. Грант замер, подняв лампу повыше, чтобы оградиться от неприятных неожиданностей, однако едва глаза привыкли к темноте, как в спину ему впился острый локоть, толкнув его вперед. Спотыкаясь, Грант влетел в помещение, размахивая лампой, чтобы не разбить ее об пол. Позади стояла Марина, и лицо ее было немного виноватым.

— Прости. Я не видела, что ты остановился.

— Хорошо, что здесь меня не ожидала бездонная пропасть.

Но у Гранта не было времени сердиться. Расселина вывела их в помещение, где стены все еще хранили следы медных резцов, тысячелетия назад вырезавших рисунки на камне. В дальнем конце виднелась каменная скамья, над которой в глубокой нише стояла перевернутая ваза. К скамье было прислонено сито в деревянной раме, а также лопатка, отвес, кисточка и еще кусочек обертки от шоколада. На скамье, расставленные, словно в музее, стояли в ряд какие-то статуэтки и небольшие предметы. Грант и Марина присели перед ними, может быть, так же, как много тысяч лет назад опускались перед этой скамьей на колени поклонявшиеся люди.

Марина подняла неглубокую чашу, вырезанную из красного камня:

— Это, наверное, какая-то разновидность светильника. — Ее тихий голос был исполнен благоговения.

Она осторожно поставила чашу на место и взяла другой предмет. Это оказалась раскрашенная статуэтка женщины с осиной талией, сборчатыми юбками и руками, расставленными, словно крылья. Фигурка была очень похожа на ангела. Правда, как заметил Грант, короткая блузка статуэтки была распахнута впереди, открывая груди, торчащие чуть ли не перпендикулярно телу.

— Прекрасные титьки, — заметил он.

Марина нахмурилась:

— Это фигурка минойской богини. Она была их главным божеством, источником плодородия и силы. Идолы такого типа встречаются довольно часто.

Грант склонился ниже, желая разглядеть фигурку.

— А что за извилистые линии у нее на руках?

— Это змеи.

Марина поднесла фигурку поближе к лампе. С близкого расстояния Грант увидел — извивающаяся змея ползла вверх от запястья через голые плечи и спускалась к другому запястью. Линии на торсе, которые он принял за кайму блузки, тоже оказались двумя змеями — одна свернулась вокруг грудей богини, а другая свисала с бедер между юбками.

— Опасная женщина, — едко произнесла Марина. — Ты бы с такой не справился.

— Меня богини не привлекают.

Марина поставила статуэтку на место и оглядела остальные предметы. В основном это были отдельные фрагменты, которые Пембертон рассортировал по типам — кусочки слоновой кости, полдесятка печаток с миниатюрной резьбой, два обоюдоострых топора и множество кучек керамики.

— Интересно. — Марина взяла пару черепков из дальней кучки и приложила их друг к другу. — Большинство находок относится к среднему периоду минойской культуры, возрастом примерно три с половиной тысячи лет, но эти гораздо новее. Словно храм был заброшен, а потом найден намного позже.

— Насколько позже?

— Примерно три тысячи лет назад.

Грант зевнул:

— Для меня, красавица, это все равно дела давно ушедших дней. — Он бросил взгляд на разложенные на скамье предметы. — А сколько все это может стоить?

— С точки зрения археологов, эти находки могут оказаться весьма ценными. Статуэтка богини едва ли может быть уникальной, но сам образчик очень хорош. Керамика, пожалуй, имеет большую ценность; если иметь четкую хронологию, изделия смогут рассказать нам немало о том, какая жизнь была в поселениях в этой части острова. — Марина нахмурилась. — Да, было бы полезно знать стратификацию. Странно, что Пембертон не… — Она замолчала, заметив тоску на лице Гранта. — В чем дело?

— Мне плевать, насколько это интересно для археологов. Я хочу знать, сколько все это стоит.

— И это все, что тебя волнует? — горько спросила она. — Полмира лежит в руинах, а другая половина не может себя прокормить. Приторговывая обломками цивилизации, о которой большинство людей и не слышало никогда, ты не разбогатеешь. Если хочешь сделать большие деньги, возвращайся к своему оружию. На убийства деньги всегда находятся.

Она отвернулась, но Грант, протянув руку, развернул ее к себе лицом.

— Ты что, правда считаешь, будто я готов по дешевке загнать все это скупщикам краденого, чтобы чуток подзаработать? Сама подумай, тот милый господин из секретной службы доехал аж до Палестины, чтобы спросить, не с собой ли у меня тетрадь Пембертона, — думаю, не потому, что он собирает безделушки для Британского музея. Разведка уверена, что в тетради скрыто что-то ценное, ценное для тех людей, в чьих руках и сталь, и нефть, и оружие, и само человеческое существование. Поэтому я тебя и спрашиваю — вот это все дорого стоит? Если нет, значит, либо они ошиблись, либо мы забрались не в то место.

Он отошел. Марина дрожала, несмотря на духоту в пещере.

— Тут есть несколько вещей, которые заинтересуют ученых. А больше… я ничего такого не вижу.

— А вот это? — Грант повернул фонарь к нише в стене.

Сначала он принял предмет внутри за перевернутую вазу, но, приглядевшись, понял, что это кусок камня, примерно в два фута высотой, немного вытянутой округлой формы, с вырезанными на боках линиями сетки. На верхней части имелась неглубокая вмятина.

— Это… — Марина присмотрелась. — Очень необычно. Нет, это ценности не представляет, — язвительно добавила она, — но вещь редкая. Думаю, это баэтил.

— Бетель? — переспросил Грант в замешательстве.

— Баэтил. Священный камень. Может быть, изначально это был кусок метеорита, хотя это явная копия. Вероятно, в углублении наверху хранился кусочек первичного камня, а может, какой-нибудь культовый идол. — Марина провела руками по холодному камню, почти лаская его. — Ты видел Дельфийского оракула?

— Я там поблизости как-то поезд подрывал. А времени на экскурсии по окрестностям у меня не было.

— Там нечто подобное. Они называют его Омфал, пуп земли. На Крите имеются фрески, которые изображают такие предметы, но никто еще не находил ничего подобного.

— Но я все равно не понимаю, почему… Что это?

Грант резко повернулся, блеснув револьвером, решительным жестом сунул руку в фонарь и вытащил фитиль. Пещера погрузилась в темноту.

— Стой там.

Протянув руку, Грант толкнул Марину в угол, а сам сделал два бесшумных шага влево, чтобы уйти с линии входа.

— Что такое? — спросила она.

Гранту не потребовалось отвечать. Снаружи застучали посыпавшиеся камни, а потом раздались звуки, которые ни с чем не спутаешь, — кто-то выругался по-английски. Грант навел «уэбли» на вход. Послышалось шуршание и приглушенные проклятия — кто-то пытался протиснуться в щель; потом раздались тихие шаги. Палец Гранта согнулся на спусковом крючке.

Темноту пронзил бледный луч электрического фонарика, он пометался, словно бабочка, по стенам и потолку и замер на дуле револьвера в руке Гранта.

— Надеюсь, ты не собираешься пристрелить меня на хрен?

Глава шестая

Грант не шевельнулся. Вновь прибывший, нисколько не смущаясь, нырнул в маленькое помещение и встал в проеме входа — просто силуэт на фоне тусклого света, пробивавшегося снаружи.

— Кто это? — спросила Марина.

— Боюсь, я в прошлый раз не успел представиться. — Человек посветил фонариком себе в лицо, явив коротко стриженные рыжие волосы, жидкие усы и узкое, заостренное лицо. — Мьюр. — Руку он протягивать не стал. — С Грантом мы уже встречались. А вы, должно быть, Марина Папагианнопуло. Мы, да и немцы, когда они тут были, знали вас больше как Афину.

— Вы, кажется, хорошо информированы.

— Я с большим интересом следил за вашими исследованиями. А в последние три дня мой интерес только вырос. — Он усмехнулся. — Вы не для нас старались. Мы вас чуть не потеряли, когда вы ускользнули из Архан.

— Может быть, вам не надо было посылать тех головорезов?

Мьюр невинно поднял руки:

— Это не я.

— Кто же тогда?

— Конкуренты. Они…

В проходе за спиной Мьюра кто-то оглушительно чихнул. Он кинулся к стене и едва успел уйти с линии огня — в помещении прогремел «уэбли».

— Иисус и чертова Мария! — воскликнул Мьюр. — Так и глаз выбить недолго.

Грант, у которого еще звенело в ушах от выстрела, услышал дрожащий голос, робко воззвавший из коридора:

— Не стреляйте.

Грант снова навел пистолет на Мьюра.

— Еще один шаг, и мозги мистера Мьюра будут размазаны тут по всем стенам, — крикнул он в проход. И спросил у Мьюра: — Кого ты притащил?