Альфредо Конде - Тайна апостола Иакова Страница 15

Осознав двусмысленность положения, Салорио отстранил Клару от себя и усадил обратно в кресло, в котором она сидела. Затем уселся в кресло, стоявшее рядом.

— Я пришел только затем, чтобы сказать тебе, что не надо так беспокоиться, что все рано или поздно выяснится, — продолжил он самым приветливым, любезным и спокойным тоном, на какой только был способен, — ну а пока лучше тебе здесь не оставаться одной.

Затем он переключился на мысли о том, следует ли ему встать и пройти в ванную, чтобы закрыть глаза покойнице. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что это глупо.

«Закрывать глаза покойнику после трупного окоченения… тут и лейкопластырь не поможет!» — сказал он себе.

Тут он задумался над тем, с какой это стати он, опытный криминалист, допустил такой непрофессиональный промах, и решил, что, скорее всего, на его поведение влияет странное помещение, в которое он попал впервые. Он чувствовал себя словно в кабинете гинеколога. Придя к такому выводу, он вознамерился как можно скорее покинуть жилище Клары, дабы не предстать перед своими подчиненными, особенно перед Диего Десой, в смешном виде, что его, естественно, нисколько не прельщало.

Он вновь обратился к Кларе:

— Я мог бы предложить тебе свой дом, но, думаю, это было бы неблагоразумно. Поэтому лучше тебе провести несколько дней в гостинице или у друзей. А теперь я должен идти и дать возможность инспекторам продолжить свою работу. Ты знаешь, где меня найти.

И тотчас же встал с кресла, уверенный в том, что сделал все, что должен был сделать; однако в глубине души его мучило беспокойство относительно правильности своих поступков. Внутреннее чувство подсказывало ему, что, возможно, он слегка перешел границы в проявлении заботы об адвокатессе. Тем не менее он сумел сохранить невозмутимый вид и, прощаясь с Кларой, крепко ее обнял и расцеловал в обе щеки. Затем обратился к своим подчиненным.

— Выполняйте свою работу как можно тщательнее. Я уже сказал, что эта ситуация мне совсем не нравится. Помните, что речь, скорее всего, идет о человеке, с которым мы встречаемся каждый день, — сказал он им обоим, в действительности подразумевая, что прежде всего постараться должен расфранченный инспектор Деса.

Покидая здание, он велел охранявшим вход агентам передать помощнику комиссара Десе и старшему инспектору Арнойе, что он будет ждать их у себя в кабинете. Затем раскрыл зонт и пошел в направлении, противоположном тому, которое привело его сюда; прошел мимо паба и, ни минуты не колеблясь, направился не в комиссариат, а к ресторану «Сан Клементе».

Ему вдруг так захотелось отведать телячьего рубца, что он решил на время забыть о только что отданном агентам поручении. Эта мысль пришла ему в голову, когда он вышел из здания и вновь ощутил, как дождь, несмотря на зонт, барабанит у него по спине. Сегодня суббота, но наверняка в ресторане «Сан Клементе» найдется для него порция рубца, который там обычно готовят по четвергам. Он почти не сомневался, что у тамошних поваров в морозильнике припасен уже приготовленный рубец, который они всегда оставляют для себя и самых близких друзей.

Дождь продолжал лить с тем же упорством, что и утром. Старший дежурный инспектор, немного отставший от комиссара, чтобы поболтать с агентами, охранявшими вход в здание, увидев, что зонтик снова ему не достался, быстро побежал к комиссариату, отважно обогнав свое начальство; однако, добравшись до места службы, он обнаружил, что намерения его шефа претерпели изменения, и тогда решил отправиться вслед за тем в ресторан, где заодно предполагал разжиться зонтиком, пусть не своим, но, по крайней мере, приблизительно того же размера и формы, к которым он привык. Пока же он удовольствовался первым попавшимся из тех, что стояли в подставке для зонтов у входа в комиссариат.

8

Компостела, суббота, 1 марта 2008 г., 14:45

Оказавшись в ресторане, где на время можно было забыть об утомительном дожде, Андрес вновь вспомнил о дне рождения Эулохии. Но сначала он в полной мере насладился рубцом. И сделал он это в компании дежурного инспектора прямо у стойки бара. Затем позволил себе пропустить стаканчик вина «Аманди». Очень уж ему нравилось это вино. На его взгляд, легкая терпкость этого напитка прекрасным образом нейтрализовала содержащийся в рубце жир, и лишь неискушенным любителям вина могло прийти в голову сопровождать такое блюдо «Риохой». Сделав последний глоток, он наконец решил позвонить Эулохии.

Однако когда он достал телефон, тот зазвонил сам. На дисплее высветилось имя звонившего: это был представитель центрального правительства, который вновь требовал дополнительных сведений об инциденте с вертолетом и поиска путей немедленного решения проблем со шрамом, обезобразившим прекрасное лицо его дочери.

— Не беспокойтесь, господин представитель, это вполне решаемый вопрос, — попытался вставить Салорио, уверенный, что на том конце телефонной линии его не слушают.

— Это вам не шуточки, Салорио, это не шуточки… — настаивал на своем представитель центрального правительства в Галисийской автономной области.

— А вот ситуация с доктором Эстейро действительно безнадежная, — вновь попытался вставить комиссар.

— Ну вот и займитесь тем, чтобы как можно быстрее разрешить оба вопроса, — хмуро ответил представитель правительства, грубо прервав разговор.

После столь непростого обмена мнениями Салорио совсем расхотелось вновь выходить на улицу и мокнуть под дождем только для того, чтобы пообедать дома. Лучше пригласить Эулохию на порцию жареных миног, ведь, в конце концов, день ее рождения продолжается.

Он подумал, что это самое благоразумное решение: во-первых, он не будет мокнуть под дождем, а во-вторых, именно сейчас для местных миног самая что ни есть лучшая пора. Ведь теплая вода вновь понесет их в море. И это произойдет в самые ближайшие дни, когда начнет куковать кукушка, а дети станут подсчитывать, сколько раз она прокукует, чтобы узнать, сколько лет продлится их жизнь.

А как только кукушка, отложив яйца, запоет и над водами рек воссоединятся свет и тепло, миноги, ослабевшие и обессиленные после исполнения супружеской миссии в водах дождливой и холодной зимы, уже не будут столь пригодны для приготовления изысканных блюд, как теперь.

Кукушка — непредсказуемое создание, и никто не знает, когда ей придет в голову приступить к кукованию. Нет, лучше он позвонит Эулохии. Он набрал на мобильном ее номер. Она ответила тут же, будто ждала его звонка.

— Приходи в «Сан Клементе», я приглашаю тебя на миноги, — сказал он ей, как только почувствовал ее присутствие на другом конце пространства.

Поняв, что она колеблется, возможно раздумывая, не продолжить ли ей демонстрировать свой нрав, потрясая серебряной ложечкой с выгравированной на ней уже известной нам надписью, он поспешил поделиться с ней в прямом смысле убийственной новостью.

— А на первое мальки угря, — заметил он, прежде чем высказывать свой самый действенный аргумент. Приводя его, он уже твердо знал, что теперь Эулохия немедленно забудет о своей несговорчивости. — Я не могу далеко уходить от работы, Эулохия, — сказал он. И продолжил сокрушенным тоном: — Софию Эстейро нашли мертвой у нее дома, в ванне. Ее убили.

— Скоро буду, — услышал он голос Эулохии, которая прервала разговор с поспешностью, заставившей комиссара улыбнуться.

Вполне возможно, что она даже злиться перестала; впрочем, с этой женщиной никогда не знаешь, что ей в тот или иной момент может втемяшиться в голову.

Старший дежурный инспектор, сидевший на углу барной стойки, внимательно наблюдал за быстрой сменой выражения на лице своего шефа.

Закончив разговор, Андрес Салорио вернулся к стойке, от которой отошел, чтобы поговорить с Эулохией, и сообщил инспектору, где Арнойа с Десой могут найти его, если закончат дознание прежде, чем он завершит воздаяние погребальных почестей изысканным останкам примитивных позвоночных, известных под общепринятым названием «минога» и обозначаемых научным термином Petromyzon marinus. Потрясающий деликатес, как бы его ни называли.

Разумеется, ему и в голову не пришло предложить инспектору пообедать с ними. Не нашел он нужным и сказать, что тот может взять свой зонтик.

Однако, выходя из ресторана, дежурный инспектор незаметно и как бы невзначай вернул себе на правах законного владельца свой зонт; при этом на лице его промелькнула злорадная усмешка. Тот, что он оставлял комиссару вместо своего, не был автоматическим. Кроме того, ясно было, что оплачивать его порцию рубца предстоит теперь комиссару. Посчитав, что в конечном счете он выходит из сложившейся ситуации победителем, старший дежурный инспектор смело шагнул в дождь.

Вскоре появилась Эулохия. Ей было даже жаль, что миноги оказались такими восхитительными. Дурное послевкусие, оставшееся у нее после неожиданного известия, не позволило ей вдоволь насладиться ими. Не способствовало хорошему пищеварению и упорное молчание Андреса, которое она восприняла как месть за ее поведение.