Уоррен Мерфи - Детские игры Страница 19

— Как быстро ты схватываешь, когда хочешь! — просиял Чиун. — Да, в Корее хорошее общество. На древней земле фараонов тоже было хорошее общество. Там знали, как обращаться с детьми: их окружали красотой.

— Египет благоденствовал за счет рабов. И вечно с кем-то воевал.

— Пойми: ребенок запоминает хорошее. Дурное делает ребенка дурным. — Чиун сложил руки на груди в знак того, что дискуссия закончена.

Римо покачал головой. Чиун в роли доктора Спока не вызывал у него энтузиазма.

— И все же что лучше — водосточная труба или стена? — спросил он.

— Ты всегда предпочитаешь ломиться в открытую дверь. В этом ты весь.

Чиун пошел вперед. Римо устремился за ним, ворча про себя: «Брюзга...» Улица блестела от ночного чикагского дождя. «Как непохоже на Нью-Йорк, — подумал Римо. — Там улицы никогда не блестят от дождя, потому что набросанный всюду мусор не дает свету фонарей отражаться от мостовой и тротуаров».

— Приятный город, — молвил Чиун, поднимаясь по ступенькам старого дома.

— Я читал, что этим городом управляет тиран.

— Недаром мне здесь нравится, — кивнул Чиун. — Работать на тиранов — сущее удовольствие. Греция так ничего и не достигла, перейдя к демократии.

Охранник в форме вежливо выслушал Чиуна, сообщившего, что ему нужно увидеться с...

— Как его зовут, Римо?

— Элвин Девар.

— С Элвином Деваром. Моим близким родственником.

Сказав это, Чиун повернулся к Римо и многозначительно подмигнул.

— Странно, — ответил охранник. — Парень белый, а вы — азиат.

— Знаю. Не всем выпадает такое счастье.

— Это его родственник со стороны жены, — объяснил Римо.

— Вот-вот. Элвин женат на моей дочери. Он мне племянник.

— Зять, — поправил Римо со смущенной улыбкой.

— Да он же ребенок! — воскликнул охранник. — Он еще не мог ни на ком жениться.

— Затем вы упрямитесь? — спросил Чиун. — Я пришел навестить близкого родственника... как, говоришь, его зовут, Римо?

— Элвин.

— Я пришел навестить близкого родственника по имени Элвин, мужа моей дочери, а вы чините мне препятствия.

— Ах, так? Тогда слушайте. Вы и представить себе не можете, сколько извращенцев здесь ошивается! Так что, по-моему, вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, не то я вызову полицию. Если вам понадобился Элвин, приходите завтра.

— Римо, вразуми его!

Когда охранник уснул, Римо забрал его ключи и вслед за Чиуном направился к лифту.

— Наверное, во всем виновата твоя прическа, — предположил Чиун.

— Моя прическа?

— Ну да. Из-за нее привратник принял тебя за извращенца. Тебе не мешало бы постричься.

Лифт остановился посреди длинного коридора, в конце которого находился еще один охранник в форме.

— С ним я разберусь сам, — сказал Чиун.

— Ладно, — согласился Римо. — Только убирать тела придется тебе самому.

— Тел не будет. Я его одурачу.

Чиун не спеша направился к охраннику. Римо шел позади. Охранник отъехал в кресле немного назад, чтобы было сподручнее выхватить револьвер. На столике перед ним лежала книга детективных рассказов.

— Привет, дружище! — с улыбкой приветствовал его Чиун. — Я отказал себе в удовольствии посмотреть объявленный на понедельник футбольный матч, чтобы навестить здесь своего близкого родственника, некоего Элвина.

— Сегодня среда, — отрезал охранник. — Кто пропустил вас наверх?

— Любезный джентльмен внизу.

— Рокко? Рокко пропустил вас сюда?!

— Он нам не представился. Он назвал тебе свое имя, Римо?

— Нет. Но он похож на Рокко.

— Где ваш пропуск? — рявкнул охранник.

— Римо, предъяви ему наш пропуск.

— Ах, пропуск!..

Когда второй охранник, подобно первому, улегся отдыхать, Римо спросил Чиуна, нет ли у него в запасе других хитроумных идей.

— Нет. Все как будто прошло гладко. Я же говорил, что нет нужды утруднять задачи.

— Слова «утруднять» не существует.

— А жаль.

Вдоль стены позади прикорнувшего охранника громоздились полки с бумагами, бланками, канцелярскими принадлежностями, полотенцами, простынями, наволочками и светло-голубыми комбинезонами. Римо прихватил две простыни.

Элвин Девар давно спал. Он спал блаженным сном невинного ребенка, лежа на спине, закинув ручонки за голову и слегка приоткрыв рот.

— Элвин! Э-э-й!

Элвин сел на жестком матрасе. Его просторная одиночная камера располагалась в дальнем конце коридора. Мальчик поднял глаза на решетчатую дверь. За ней стояли две фигуры в белом, почти сливающиеся в полутьме со стеной.

— Элвин! Э-э-й!

Элвин протер глаза и снова уставился на решетку. Фигуры стояли на прежнем месте: с того бока, где на них падал свет, они казались белоснежными, с противоположного бока — черными.

— Кто вы? — неуверенно спросил Элвин.

— Призраки убиенных тобою.

— Почему же вас двое? Ведь я убил только одного?

— Мм... Дух делится надвое. Мы — две половинки.

— Глупости! — сказал Элвин. — Знаете что, если вам нужно со мной поговорить, обратитесь к моему адвокату. Мне надо выспаться. Завтра ко мне пожалует психиатр, и я должен быть в наилучшей форме.

— Мы явились, чтобы предоставить тебе возможность покаяться в грехах.

— Слушай, парень, отнеси-ка свою простыню в прачечную. Оставь меня в покое, а то я позову охрану. Я устал.

Элвин Девар снова улегся и отвернулся к стене. Его предупредили, что полицейские не остановятся ни перед чем, лишь бы заставить его заговорить.

— Это твой последний шанс, Элвин, — не унимался голос.

— Проваливай, понял?

Элвин возмущенно тряхнул головой: два психа у двери его камеры затеяли спор.

— Так ты говоришь, плохих детей не бывает?

— Он не плохой, он лишь дурно воспитан, — пропел смешной голосок, точь-в-точь как в любимой программе Элвина по кунг-фу.

Последовавший за этим звук Элвину совершенно не понравился: он напоминал скрежет резко тормозящего поезда, когда металл угрожающе скребет по металлу. Элвин завертелся на койке. Его глаза уже привыкли к полумраку, и он видел дыру в двери камеры, где одна железка уже была оторвана. Низкорослый полицейский в простыне схватился обеими руками за следующую перекладину. Снова раздался мерзкий скрежет железа, и перекладина осталась в руках у низкорослого. Он бросил ее на пол. Высокий вцепился в крестовину, соединявшую нижние и верхние перекладины, согнул ее и отодрал от двери, словно эта была ленточка на подарочной коробке.

Неожиданно Элвина Девара осенило, что эти двое — никакие не полицейские. Они ворвались к нему в камеру. Элвин забрался снегами на койку и забился в угол, прижавшись спиной к холодному бетону.

— Отстаньте, слышите? Не то я закричу!

— Покайся! Покайся!

— Уйдите! Уйдите!

— Как тебе кажется, в его голосе звучит раскаяние? — спросил высокий у низкорослого.

— Мне очень жаль, но, кажется, нет.

— Что будем делать?

— То, с чего надо было начинать. С чего начал бы любой на нашем месте.

Низкорослый, не снимая простыни, ринулся к Элвину, который еще плотнее прижался к стене. Неровности цементной стены больно впивались ему в спину, но он не обращал внимания на боль. Во рту у него пересохло. Сигаретку бы сейчас!

Он съежился от страха. Низкорослый поднял его, как невесомое перышко. И уже в следующую минуту, упираясь животом в костлявые колени привидения, он был подвергнут унизительной порке.

— Прекратите! Мне больно!

— Так и должно быть, невоспитанный, безмозглый щенок! — ответил голос. Певучесть пропала, и голос напоминал теперь рассерженный свист.

Высокий наблюдал за экзекуцией.

— Кто велел тебе пристрелить Уорнера Пелла? — спросил он.

— Мне запрещено говорить! — взвизгнул Элвин.

— Вот как? — спросило привидение-коротышка. — А как тебе понравится вот это? — Шлепки участились и усилились.

Ничего подобного Элвину еще не приходилось испытывать. Если бы его заранее предупредили, что его ждет такая ночка, он ни за что не сунулся бы в это дело.

— Перестаньте. Я все расскажу.

Наказание продолжилось.

— Все рассказать — еще не все. Ты будешь ходить в церковь?

— Буду, буду! Каждое воскресенье. Обещаю!

— Будешь стараться в школе?

— Буду, буду! Мне очень нравится в школе. Отпустите меня!

— Будешь чтить семью? Правительство? Избранных вами руководителей?

— Буду чтить, честное слово! Я постараюсь стать старостой класса.

— Хорошо. Если тебе понадобится содействие, чтобы повлиять на избирателей, можешь обратиться ко мне.

Порка прекратилась.

Высокий спросил тщедушного напарника:

— Ты закончил?

— Готово, — ответил тщедушный, все еще не спуская Элвина с колен.

— Хорошо. Итак: кто велел тебе прикончить Уорнера Пелла?

— Мисс Кауфперсон. Это было ее задание. Она меня заставила. Иначе я бы не стал.

— Ладно, — молвил высокий. — Если окажется, что ты водишь нас за нос, Элвин, то мы примемся за тебя снова. Тебе понятно?