Джек Кетчам - Стервятники (Мертвый сезон) Страница 2

По инерции продолжая бег, женщина едва не столкнулась с подростком, который вдруг резко остановился прямо перед ней. Ее взгляд метнулся влево, затем вправо, ища путь к возможному спасению. При этом она старалась не поднимать взгляда на его лицо – до тех пор, покуда ей не пришлось это сделать.

И в тот же миг за его спиной, в отдалении, что-то блеснуло.

Точно, так оно и есть. Море. Непонятно откуда на нее навалилась страшная усталость. Куда же ей бежать дальше? Вокруг по-прежнему не было абсолютно ничего – ни домов, ни огней, лишь крутой обрыв гранитного утеса, за которым простиралась океанская бездна. Скорее всего, она погибнет от одного лишь столкновения с лежащими внизу камнями. Значит, никакой надежды, абсолютно никакой. И тогда она остановилась и медленно оглядела лица собравшихся вокруг преследователей.

На короткое мгновение они снова показались ей самыми обычными детьми, а сама она изумленно оглядывала их одежду, представлявшую собой клочья каких-то тряпок и обрывки непонятно чего; всматривалась в грязные лица, в глаза, блестевшие от возбуждения погони, в маленькие, плотные тела. Нет, подобного никак не может быть, – думала она. – Дети просто не могут вести себя подобным образом, а сама она всего лишь заблудилась в собственном, кровавом, агонизирующем кошмаре. Но потом она увидела, как их тела чуть пригнулись, напряглись, зажатые в руках прутья взмыли в воздух, веки почти сомкнулись, а губы плотно сжались. Она больше не могла смотреть на них и снова закрыла глаза.

Не прошло и секунды, как они набросились на нее. Мерзкие когти принялись рвать ее одежду, прутья жестко захлестали по голове и плечам Женщина истошно завопила, но это лишь вызвало очередной всплеск их смеха. Она почувствовала прикосновение к телу их слюнявых ртов, принявшихся облизывать, до крови царапать ее кожу. Еще никогда в жизни ей не доводилось переживать подобного страха, заставившего ее издать еще один пронзительный крик. Но затем в груди у нее всколыхнулась забытая сила, в сущности, намного превосходившая детскую мощь любого из них, а сама она словно превратилась в раненого монстра. Открыв глаза, она принялась дико, яростно, отчаянно колотить своими маленькими кулаками по их лбам и ртам, жестко отталкивать их грязные, вонючие, мерзкие тела. На какое-то мгновение она даже смогла прорваться сквозь их оцепление и устремиться к подростку, что был постарше; они тут же сомкнулись, но и она не желала успокаиваться: резко оттолкнув кого-то от себя, она стремительно развернулась вокруг своей оси – и вырвалась наружу Путь был почти свободен, перед ней стоял только тот подросток, но и он, видимо заметив ее яростный натиск, в последний момент отступил в сторону.

Времени на раздумья не оставалось – ни думать о чем-то, ни чего-то бояться. У нее попросту не оставалось иного выхода. Она пулей промчалась мимо застывшего на месте подростка и устремилась в ночь. А потом взмыла в воздух, постаравшись как можно сильнее оттолкнуться ногами от холодного камня – и полетела вниз, к диким, пенящимся, бурлящим волнам, в бескрайнюю и леденящую темноту, навстречу соленому морю, которое через долю секунды смыло с ее израненного тела последние следы крови.

01.15.

В маленьком синем чемоданчике не лежало ничего такого, что могло бы заинтересовать их. Три хлопчатобумажные и уже слегка запачкавшиеся блузки; зеленый пуловер; лифчики, трусики, чулки, твидовая юбка. На переднем сиденье лежал белый кашемировый свитер с застежками спереди. Девушка натянула его поверх своей изорванной армейской рубахи и провела грязными, шершавыми ладонями по нежной, бархатистой ткани, втирая грязь в рукава. Краем глаза она увидела, как две другие десятилетние девочки принялись орудовать перочинными ножами в «бардачке». В салоне все еще ощущался запах духов и сигаретного дыма.

Кроме некоторых бумаг – автомобильных карт, водительских прав и техталона – в «бардачке» ничего не оказалось. Мальчик с прыщавым лицом вскрыл лежавшую на переднем сиденье косметичку и принялся своими длинными, костистыми пальцами перебирать ее содержимое: пластмассовую расческу, щетку для волос, заколки, красный шелковый шарфик, губную помаду, румяна, карандаш для бровей, пузырек с тушью для ресниц, старое и уже помутневшее карманное зеркальце, записную книжку, солнцезащитные очки, паспорт, карманный калькулятор, триллер в мягкой обложке, пилку для ногтей, еще одну губную помаду, кошелек. Затем он опустошил его содержимое, которое составляли восемьдесят пять долларов – десятками, пятерками и однодолларовыми бумажками, – карточка в магазин «Блумингдейла» и кредитные карточки «Мастер Чардж» и «Америкэн Экспресс». Небрежным жестом руки он откинул фотокарточки в пластмассовых рамках: улыбающиеся в объектив мужчина и женщина в купальных костюмах; маленькая, странной внешности собачонка; престарелая женщина в бигуди, ощипывавшая лежавшего на фарфоровом подносе цыпленка.

Ничего такого, что заслуживало бы его внимания, он так и не обнаружил.

Извлекши из машины свое угловатое, подростковое тело, он махнул терпеливо поджидавшим у него за спиной маленьким мальчику и девочке. Дети тут же забрались на сиденье. Мальчик выбрал тюбик с губной помадой – той, что была потемнее – и принялся рисовать круги на зеркальце заднего вида. Девочке явно пришлись по вкусу фотография собачонки, слегка похожей на крысу, и карманное зеркальце, которые она сунула в висевшую у нее на шее засаленную кожаную сумку. Между тем мальчик постарше обнаружил засунутый под сиденье термос со льдом, потряс его – тот оказался почти пустым.

Багажник ему открыть так и не удалось, поскольку под рукой не оказалось ломика, а болтавшиеся на цепочке в замке зажигания ключи абсолютно ничего для него не значили. Он вообще не понимал, что такое ключи, хотя догадывался, что в багажнике могло находиться нечто интересное.

На обратном пути, идя через лес, они засекли сову, дождались, пока та выследила и напала на свою добычу – крупную лягушку-быка, которую почти невозможно было различить на фоне береговой линии. Потом дождались того момента, когда сова с добычей в клюве уселась на ветке одного из деревьев и принялась рвать ее мягкую плоть. Мальчик с нездоровой кожей наклонился, поднял с земли камень и ловко метнул его в птицу – тот угодил ей прямо в грудь и сшиб сову в заросли ежевики. Младшие восторженно заверещали, однако подросток решил не добивать раненую птицу, явно опасаясь ее острых когтей – пусть подойдет какой-нибудь крупный зверь, которому ее копи были не страшны, и довершит дело.

Ночью все выходили на охоту.

11.30.

Постепенно кухня начинала нравиться ей все больше. А что, отличная получится кухонька – вот только как следует отчистить да отмыть ее. Длинный, а к тому же еще и раздвижной кухонный стол, просторная мойка, огромное окно, много света, проникающего через широкое, выходящее на восток окно, где над полем увядающего золотарника вдали маячила горная вершина. Да, и впридачу к нему два других окна поменьше – на запад и юг. Но самое главное, большая и старая пузатая печка, располагавшаяся почти по центру кухни и способная, судя по ее размерам, согреть не только ее саму, но также и все спальни в доме.

Как ни странно, кухня оказалась самым просторным помещением и, судя по всему, была призвана являться своеобразным центром жизни всего дома. В нее вели обе двери: задняя, располагавшаяся слева от мойки, и главная входная дверь, которая была прорублена рядом с громадным кожаным диваном, показавшимся Карле очень даже удобным. Она чуть отошла от раковины и огляделась вокруг. Ну вот, сейчас совсем другой вид. Подняв с пола большой бумажный пакет с мусором и золой из камина, она отнесла его на крыльцо, где стоял мусорный бак.

Денек тоже выдался просто чудесный, – подумала она. – Ярко светило солнце, хотя в воздухе все еще ощущался легкий холодок, из-за которого она позволила себе роскошь весь день не гасить столь полюбившуюся ей печку. В отдалении слышался глухой рокот прибоя. Жаль, конечно, что в дополнение ко всему отсюда не был виден океан – разве что о нем напоминал альбатрос, маячивший в небесной вышине примерно в полумиле от дома.

Она распахнула дверь дровяного сарая и увидела, что он заполнен дубовыми и тополиными поленьями, а в отдельной коробке на полу лежала заранее заготовленная щепа. Судя по всему, кто-то основательно постарался приготовить жилище к ее приезду. Грязи, правда, было предостаточно, хотя иного нельзя было и ожидать; впрочем, Карла отнюдь не возражала против того, чтобы провести небольшую чистку. Особенно ей понравилось то, что дрова оказались заранее наколоты; сама она за всю свою жизнь так и не освоила это нехитрое занятие. Кроме того, ей особенно пришлись по душе всевозможные мелочи, типа висевшего над телефоном списка номеров первой необходимости – явно на тот случай, если ей, к примеру, понадобится врач или, не дай Бог, полиция; или удлинительный шнур для ее пишущей машинки, которую она оставила на письменном столе; или то обстоятельство, что кто-то словно заранее позаботился о ней и к ее приезду предусмотрительно включил холодильник.