Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы! Страница 22

– Племянник Кудрявцева, – закончил я.

Какого именно Кудрявцева – говорить не стоило – в России был один господин Кудрявцев, и вся Россия знала его.

– Что ж, я обдумаю индивидуальную программу занятий. Ваша задача будет следующей – как можно чаще водите Ваню в лес, в парк, на речку. Вы должны постоянно изучать с ним жизнь природы – наблюдайте буквально все! Как копошатся на земле насекомые, как сидят на цветках бабочки, какая жизнь в водах реки и на ее поверхности…

Научите его понимать деревья, кустарники, каждую травинку. Как они живут? Чем они живут? Для чего они живут?

Мы с вами будем учить мальчика видеть и понимать окружающий мир: я – теоретически, а вы – практически. И помните – ни я, ни школьные учителя или няни никогда не будут главными авторитетами для ребенка. Всегда и во все времена такими авторитетами были и будут только родители.

Сможете вы сделать то, что я сказал?

Я кивнул. Я действительно мог это сделать. Но после вчерашнего разговора с Кудрявцевым у меня появились некоторые вопросы.

– Римори-сан, мне хотелось бы уточнить относительно философии добра. Восточные философии – созерцательны в своей основе, в сравнении с нашими учениями они кажется как-бы инертными.

Но вот вчера один человек справедливо заметил, что в жизни ваши соотечественники – люди очень жесткие, и даже – жестокие. Какое уж там добро!

Когда Римори Куросава улыбался (я заметил еще прошлый раз), лицо его напоминало сморщенное яблоко, а щелочки глаз совершенно скрывались на лице. Тем не менее улыбка его казалось при всем при том приятной.

– Матрица знаний, которая накладывается на наш ум, в сочетании с нашим менталитетом, нашими обычаями, жизненным укладом и опытом дают совершенно иной результат, чем у вас. Поэтому следование нашей философии европейцем совершенно иное.

Не беспокойтесь за мальчика – если что-то, по вашему мнению будет не так, как мы с вами думаем, это сразу же проявится – он слишком мал, чтобы притворяться. Доверьтесь мне!

Ну, а что мне еще оставалось?

Но вот как быть с Женей?

Глава 15-я

Хочется сделать одну оговорку. Может показаться, что воспоминания мои выглядят какими-то «рваными», не всегда связанными друг с другом, события – одни описанные детально, о других лишь упоминается вскользь.

Все дело в том, что в моем периоде жизни в Москве произойдет нечто, о чем я еще буду говорить, и говорить подробно. Это нечто заставит меня долгие годы стараться забыть все, что происходило со мной течение многих лет в Москве.

И, забегая вперед, скажу – в какой-то степени мне это удалось.

Поэтому многое я просто забыл. Ну, а кое-чему просто не придаю значения. Но вот наши взаимоотношения с Женей того периода времени я помню хорошо, и на них стоит остановиться подробнее.

Чтобы было понятно все дальнейшее.

Начиная рассказ о взаимоотношениях с Евгенией, хочется отметить, что и она, и я пытались их наладить. Но – все-таки, мы были люди разного круга.

Наверное, именно поэтому у нас ничего не получалось. В первую очередь – поэтому, я считаю.

Естественно, жизнь нашей семьи состояла не только из целенаправленного ежедневного воспитания Вани. Женя находилась в своем университете первую половину дня, вторую – обычно дома.

И, конечно, у нас возникали периоды, называемые досугом, который каждый проводит по своему.

В и х круге это называется «светская жизнь».

Они общаются друг с другом, посещают одни и те же места досуга – клубы, концерты…

Я не помню сейчас, как Жене удалось обходиться без законного мужа позже, но поначалу мы попытались влиться в эту светскую жизнь вместе.

И сразу же проявилось различие наших вкусов.

Помнится, она повела меня на концерт камерной музыки. Приехал какой-то знаменитый оркестр – то ли из Англии, то ли из Австрии – в памяти осталась лишь первая буква названия страны.

Зал был полон, публика, как я быстро понял, была иного круга, нежели тот, в котором прошла вся моя предыдущая жизнь.

Когда зазвучали первые звуки оркестра, все обратились во внимание, я также честно попытался «раствориться» в звучании скрипок и виолончелей…

Мне удалось лишь притвориться. Ну, не любил я ни классической музыки, ни оперы, ни балета…

Одним словом, «из плебеев мы, из них, родимых»…

Но мне удалось сделать вид, что концерт мне нравится.

Через какое-то время Женя потащила меня вечером в свой пен-клуб.

У этих уфологов и экстрасенсов был еще и свой клуб!

Расскажу лишь то, что мне запомнилось.

Они все целовались друг с другом, обменивались какими-то репликами, что-то обсуждали, но я никак не мог понять, о чем они говорят. Что означает, скажем такое: «Кривая Римера на местности разве не говорит о том, что ждать следует именно в этом районе, и не позднее, чем следующим летом».

Или: «Степень трансцендентальности явлений измеряется вовсе не силой их воздействия, а степенью отличия от явлений подобного ряда»…

Когда же я услышал фразу Жени: «Жить вообще следует только в атмосфере необычности и незаурядности», сказанную ей какой-то странным образом накрашенной и одетой во все черное девице, у меня голова пошла кругом.

Я перестал вообще что-либо понимать.

Потом все расселись за столики, на эстраде приглушили свет, и сначала какие-то неряшливо одетые юноши и девушки, сменяя друг друга, читали стихи, которые, как мне показались, могли родиться лишь в нездоровом сознании и свихнутом набекрень мозгу.

Музыка, которая загремела с эстрады после этого, моментально вызвала у меня головную боль. Что касается меню… Я не помню, что они там заказывали и ели, помню лишь, что когда мы вернулись поздно ночью домой, я тут же направился к холодильнику.

Возбужденная общением с единомышленниками Женя потребовала интимной близости. А я – потребовал нормальной еды.

И мы впервые поссорились. И в этот свой пен-клуб отныне она ходила одна.

Зато когда ее пригласили на тусовку (странное, казалось бы, слово, но после этого мероприятия я понял, что такие встречи определение «тусовка» отражает абсолютно точно), где должны были быть известные актеры, поп-звезды и прочие представители шоу-предпринимательства, она вновь потащила меня с собой.

И что же? Да, я увидел множество лиц, знакомых мне по телеэкрану, я услышал их голоса. Но…

Сначала все рассаживались за столики, потом принялись ходить между ними, обниматься и целоваться, тем временем с подиума-эстрады пели такие-же, как они, звезды…

Но ничего не было слышно – они старались перекричать друг друга.

Они именно тусовались… Как колода карт. А потом часть их перепилась, и вот уже то тут, то там начали скандалить, завершая разборки снаружи, то тут, то там раздавался женский визг. На моих глазах известная поп-звезда вцепилась в волосы другой не менее известной певице…

В общем – все было бы смешно, коль не было б столь грустно…

Мы с Женей какое-то время были вместе, потом она азартно ринулась в эту всеобщую толчею и потерялась в ней.

И я долго не мог я разыскать…

Решив показать Жене, что существует и другой мир, где досуг проводят не в пример столь азартно, я пробежался по телефонному справочнику, нашел кафе, где эту неделю выступала Вика Цыганова, и пригласил Женю на ужин в кафе шансона под названием «Акара».

Я был уверен, что песни Вики, которые по большей части были пронзительными или печальными, не оставит равнодушной Женю.

Творчество Цыгановой, насколько я знал, нравилось почти всем женщинам.

Предварительно я позвонил в кафе, убедился, что Вика Цыганова действительно выступает этим вечером, и заказал столик.

Евгения поморщилась, но пошла.

Да, публика была одета здесь просто – в основном, свитера на женщинах, мужчины – в куртках и пиджаках, кое-кто – кожаных.

Но никто не шумел, хотя и подпевали певице, меню было скромным, но поесть было можно.

Весь вечер Женя не скрывала своего презрения – она свысока посматривала и на эстраду, и на окружающих.

Конечно, это не могло остаться незамеченным.

Когда на нас стали обращать внимание – я увел ее.

Следующий совместный выход в свет состоялся, как я помню, не скоро после этого – через несколько месяцев. Был день рождения ее подруги, его отмечали в дорогом ресторане. И мероприятие мало чем отличалось от тусовки, на которой мы с ней уже были один раз.

Вдобавок я обнаружил весьма неприятное для себя обстоятельство – Евгения избегала представлять меня в качестве своего мужа, и, сразу по приходе, постаралась затеряться в толпе. Я же, не имея здесь знакомых, просто вынужден был отойти в сторонку, и скоро понял, что собравшаяся элита принимает меня за обслугу.

Говоря проще, они проходили мимо, скользили по мне взглядом и – как бы не видели меня. Как не замечали официантов и прочий обслуживающий персонал.