Уоррен Мерфи - Зерна смерти Страница 23

— Правда. Я ничего не знаю. Если бы знал, рассказал тебе все.

— Несколько человек, которые были брейкерами по торговле...

— Брокерами, — сказал Римо.

— Да, брокеры и строительные подрядчики были убиты из-за Филдинга. Что ты знаешь об этом?

— Ничего. Я думал, ты знаешь. — Здесь что-то мелькнуло в голове у Римо, Ему припомнилось... Да, да, убитые строители. Точно, Джордан тогда упомянул это, перед тем как Римо убил его. Но Джордан не успел ничего сказать про строителей. Они-то здесь при чем?

— Подрядчики-строители? — переспросил он Марию — Какие строители?

— Наши разведчики не знают этого. Они считают, это имеет какое-то отношение к складу Филдинга в Денвере. Я должна осмотреть его. Я не могу подвести свою страну.

— Не огорчайся. В этой гостинице всегда найдется место для другой Марии Гонзалес!

— Я не имею ничего общего с этой гостиницей. Я здесь только для того, чтобы достать секрет «Чудесного зерна» для моей родины.

— Даже если ты потерпишь неудачу, что из того? Я знаю Филдинга. Он собирается продавать его дешево, почти задаром. Зачем платить за то, что можно будет получить в подарок?

— Ты не понимаешь, что такое преданность социализму, — сказала Мария и внимательно посмотрела на Римо. — И что такое капиталистическая алчность.

— Возможно.

В этот момент их разговор был прерван стуком в дверь. Римо легко поднялся и, подойдя к двери, приоткрыл ее. В щель был виден какой-то мужчина Он сказал:

— Я хочу видеть Марию.

— Вы с ней знакомы? — спросил Римо.

— Да. Я был здесь на прошлой неделе.

— Тогда здесь была другая Мария, — сказал Римо.

— Я хочу видеть Марию. Я пришел, чтобы увидеть ее. Я хочу ее видеть Я не хочу ждать. Я должен видеть ее немедленно.

— Уходите, — сказал Римо.

Мужчина топнул ногой.

— Я никуда не уйду отсюда. Я хочу видеть Марию. Вы не имеете права мешать мне встречаться с Марией. Кто вы такой? Дайте мне увидеться с Марией. Когда мы закончим с ней, мы станем есть сандвичи с ветчиной, салатом и помидорами. На поджаренном хлебе. Я хочу сандвич. С майонезом. И поджаренный ломтик хлеба. Пшеничного хлеба. Напротив через улицу, у Уимпла, есть очень хороший пшеничный хлеб. Я хочу туда. Мне нужен сандвич. Почему вы мешаете мне пойти туда и получить сандвич? Я сейчас пойду туда, и если там уже не будет пшеничных сандвичей, это будет ваша вина. Вы задерживаете меня здесь своими разговорами. Я хочу есть...

— А как же Мария? — спросил Римо.

— Мария? Какая Мария?.. — спросил мужчина и зашагал прочь по коридору. Правда, он не столько шагал, сколько подпрыгивал, как кролик или как ребенок, который знает, что где-то рядом должен быть туалет, и хочет найти его до того, как намочит свои штанишки.

Римо подождал еще немного, не закрывая двери, желая убедиться, что этот Братец Кролик не передумает и не прискачет назад. Только услышав, как в конце коридора захлопнулась дверь лифта, он вернулся в комнату.

— Кто это? — спросила Мария.

— Не знаю. Либо Шалтай-Болтай, либо Ципка Пенни.

— Я с ним не знакома, — сказала Мария. Тут только Римо заметил, что она встала с постели и уже полностью оделась.

— Куда ты торопишься? — спросил он.

— В Денвер. Посмотреть, что там за склад... Ты меня всю высосал... Правильно ли я употребляю это слово?

— Почти, — сказал Римо.

— Ладно, ты высосал меня, а я тебя, и мы выяснили, что мы оба ничего не знаем. Теперь я поеду в Денвер, посмотреть на склад Филдинга. Постараюсь выяснить, что там такое. — Она улыбнулась. — Ты был просто замечателен. Мне очень понравилось.

— Я ничего не скажу Фиделю, — сказал Римо.

Но Мария уже не слышала его. Она вышла из комнаты и исчезла. Еще мгновение Римо смотрел на захлопнувшуюся дверь, потом тяжело вздохнул и стал одеваться.

Глава 10

Семь секретарш не знали, где находится мистер Джеймс Филдинг. Восьмая и девятая знали, но не пожелали говорить. Десятая знала и сказала. Но лишь после того, как Римо пригрозил ей, что если она не скажет, то он не придет к ней вечером и не объяснит при очень тесном общении, почему у него такое жесткое лицо и такие темные глаза.

Филдинг занимал роскошные апартаменты в надстройке на крыше отеля Уолден. Этот отель отличался от гостиницы Нидхэм наличием горячей воды, безупречной чистотой и отсутствием подозрительных постояльцев, почему-то поголовно называющих себя Джонами Смитами.

— Конечно, я помню вас, — сказал Филдинг. — У нас был разговор в Моджаве после того неприятного инцидента с убийствами. Вы работаете на правительство, не так ли?

— Я этого не говорил, — сказал Римо.

— Вам и не требуется говорить. У вас вид человека, выполняющего особую миссию. По моим наблюдениям так выглядят только люди, работающие на какое-то важное учреждение вроде правительства... или люди, которым вскоре предстоит умереть.

— Бывает, что и то и другое сразу, — сказал Римо.

— И так случается, — сказал Филдинг, отходя от Римо и снова садясь за письменный стол. — Но, с другой стороны...

Римо не выносил философствований и сразу перешел к делу:

— Мне кажется, вас пытаются убить, мистер Филдинг.

У того широко открылись глаза, но смотрел он на Римо совершенно спокойным и ничего не выражающим взглядом.

— Это меня ничуть не удивляет. Бизнес на продовольствии всегда приносит много денег. А там, где много денег, всегда есть риск.

— Вот этого я и не понимаю, — сказал Римо. — Почему вы просто не отдадите формулу «Чудесного зерна»? Почему бы не опубликовать ее и не покончить с этим?

— Сядьте... Римо, ведь вас так зовут. На это есть одна простая причина. Та самая алчность, которая, возможно, побуждает людей добиваться моей смерти. Именно она и не позволяет мне открыть мои секреты. Человеческая натура, сын мой. Предложите людям что-нибудь даром, и они станут думать, что это не имеет никакой ценности. Повесьте на это же ярлык с ценой, пусть с минимальной, и люди начнут смотреть на эту вещь как на сокровище. Люди просто не способны оценить то, что дается им даром. И еще. Я вынужден заключить контракт на рекламу «Чудесного зерна» с компанией Фелдмана, О'Коннора и Джордана. По этому контракту они получили у меня право собственности на этот проект. И им нужна прибыль. Думаю, я ответил на все ваши вопросы, не так ли?

Римо проигнорировал этот риторический вопрос.

— Я слышал, у вас есть склад в Денвере?

Филдинг вскинул было глаза, но тут же прикрыл веки.

— Да, — сказал он медленно. Казалось, он хотел что-то добавить, но передумал.

Римо немного подождал и спросил:

— Вы не думаете, что следовало бы установить там охрану?

— Это хорошая мысль. Но охрана стоит денег. А все мое личное состояние, честно говоря, вложено в «Чудесное зерно». Хотя, по правде, особенно беспокоиться по этому поводу не стоит. — Он улыбнулся довольной улыбкой кошки, облизывающейся после удачной охоты.

— Почему?

— Этот склад в некотором смысле охраняет сам себя. К тому же, если кто и проникнет туда, он вряд ли поймет, что там хранится.

Римо пожал плечами.

— Мне кажется, что вам самому тоже следовало бы принять меры предосторожности. Слишком много насилия вокруг ваших опытных участков.

— Вы что, предлагаете себя на роль телохранителя?

— Если это необходимо...

— Было такое старое армейское правило, по крайней мере там, где я служил: «Никогда не лезть в добровольцы!» — Филдинг выжал из себя слабую улыбку.

«Так улыбается человек, которому все безразлично, — подумал Римо. — Неужели единственная цель — отдать „Чудесное зерно“ людям, а все остальное пусть летит к черту?»

— А вам не страшно? — спросил Римо.

Филдинг взял со стола электронный календарь. На шкале стояли цифры: три месяца и одиннадцать дней.

— Мне осталось жить вот столько. И вы думаете, что я могу еще чего-то бояться? Я беспокоюсь только о том, чтобы успеть закончить мою работу.

Позднее, в номере, Римо, рассказывая об этом Чиуну, сказал:

— Это совершенно непостижимый человек, папочка! Единственное, чего он хочет, — это принести пользу человечеству!

Чиун молча кивнул. В последние дни он постоянно пребывал в мрачном настроении, поскольку начал бойкотировать телепередачи со своими любимыми «мыльными операми». Теперь он проводил все время, вооружившись ручкой, чернильницей и большими листами бумаги и сочиняя письма телевизионным компаниям. Он требовал прекратить демонстрацию фальшивых сцен насилия в дневных сериалах, в противном случае, сообщал он, он снимает с себя ответственность за последствия. Всем компаниям он дал три дня, чтобы уведомить его о согласии с его требованием.

Срок истекал сегодня.

Римо заметил отсутствие энтузиазма в кивке Чиуна.

— Что-нибудь неладно, папочка? В чем дело?

— С каких это пор ты стал так близко к сердцу принимать интересы человечества?

— Я и не принимаю.

— Тогда почему тебя так интересует этот Филдинг?