Эрик Ластбадер - Кайсё Страница 24

— Сердце, — сказал он, — аккуратно пришито к его пупку. — Взгляд Кроукера скользнул по пальцам рук дона. — Ему также переломали все фаланги, с тем чтобы вывернуть их на 180 градусов.

— Все это более чем странно. Смахивает на какой-то ритуал.

О господи, подумал Кроукер, многое я бы отдал, окажись рядом Ник. Тайные ритуалы — это его конек. Кроукеру пришла в голову даже мысль позвонить ему, позвать на помощь, однако вскоре он отказался от этой идеи. Раньше Кроукер ни секунды бы не сомневался, по сейчас... Ник управляет огромной корпорацией, у него жена, ему необходимо обзаводиться потомством. Его приоритеты поменялись. У Ника больше нет времени на то, чтобы мотаться на самолете через весь Тихий океан ради решения каких-то мистических загадок. При этих мыслях Кроукер испытал глубокое разочарование. Он никогда не страдал ностальгией по старым добрым временам, в основном потому, что эти времена были не такими уж добрыми, но сейчас ему вдруг захотелось запустить назад машину времени и как по волшебству в мгновение ока очутиться рядом с Пиком, как в те далекие дни. Неразлучный тандем, рвущийся навстречу опасностям.

Вспоминая Ника, он даже закрыл глаза. Когда же вновь открыл, то увидел рядом с собой лишь одного Лиллехаммера.

Исключительная худоба Лиллехаммера казалась просто ужасающей в этой мерзкой берлоге. Кроукеру было известно, что Лиллехаммер на самолете ВВС США облетел всю страну, а возможно, и весь мир. Когда они через специальную секцию с надписью «Только для штатных сотрудников» вышли на летное поле аэропорта в Неаполе, их уже ждал новенький, заправленный горючим самолет. Почтительность военных летчиков, членов экипажа, проявляемая ими в отношении Лиллехаммера, свидетельствовала о том, что перед ними не обычный гражданский пассажир.

Какая-то тень мелькнула в поле зрения Кроукера, и он воспринял это как некий символ. Он восхищался Лиллехаммером, его властью и энергией. Было совершенно очевидно, что ни ФБР, ни полиция штата, ни тем более местные ищейки не смогли сюда пробраться. Впрочем, дом был оцеплен таким количеством полицейских, что, казалось, они способны подавить небольшой бунт. Требуется немалое влияние, подумал Кроукер, чтобы скрыть от посторонних взглядов сцену подобного убийства.

Во время полета в Миннесоту Кроукер прочитал досье ФБР на семейство Гольдони. Оно было на редкость неполным, расплывчатым. Доминик родился в 1947 году, его матерью была некая Фэйс Маттачино, которая через семнадцать лет стала второй миссис Гольдони. Об отце никаких сведений не было, даже о том, была ли Фэйс в законном браке с ним.

Правительственные архивные материалы не содержали почти никаких сведений и о самой Фэйс Гольдони, за исключением того, что она была американкой итальянского происхождения и родилась в 1923 году. Через год после того, как она вышла замуж за Энрико Гольдони, она уговорила последнего усыновить ее сына Доминика. У Энрико было две дочери от первого брака, одна из которых — Маргарита — проживает в Нью-Йорке и замужем за адвокатом Тони Д., де Камилло. Фэйс погибла, перевернувшись в лодке неподалеку от Лидо, пляжного курорта Венеции.

Что касается Энрико Гольдони, то он ко времени своей женитьбы на Фэйс уже по уши завяз в делах мафии. Неизвестно, каким образом венецианцу удалось добиться вершин власти в исключительно сицилийской подпольной организации, однако вполне очевидно, что через его компанию, производящую шелковые изделия и парчу ручной работы, ничего не стоило перевозить морскими путями контрабанду по всему миру.

Одиннадцатого декабря прошлого года его труп, прицепленный к крючьям деревянной опоры, подобно мешку с отходами, был извлечен властями из Гранд-канала. Убийцы найдены не были, мотивы остались невыясненными.

Несомненно, над семейством Гольдони довлеет какая-то тайна и витает призрак смерти, однако ничто из прочитанного Кроукером не давало ключа к разгадке причин страшной смерти Доминика.

Лиллехаммер, обойдя труп, вновь подошел к Кроукеру.

— Вы уже освоились в этом зловонии? — Рот Лиллехаммера дернулся.

Кроукер улыбнулся, вынул из ноздрей специальные тампончики и моментально вернул их на прежние места.

— Хотелось бы знать, что случилось с головой, — сказал он.

— Возможно, убийца предал ее погребению.

— Для чего бы это ему делать?

— Для чего он все это сделал? Этот тип явный психопат, — пожал плечами Лиллехаммер.

— Вы так думаете?

— А какой еще можно сделать вывод?

— Не знаю. Но мой опыт подсказывает, что здесь возможны различные варианты и их очень много.

Из кухни они спустились в гостиную. Сквозь грязные стекла окна Кроукер мог видеть, как еще ниже опускаются облака. Он почувствовал, что напряжение спало, однако весь ужас, увиденный в кухне, все еще маячил перед глазами. Кроукер напрягал всю свою волю, чтобы отвлечься, переключить мозг на что-нибудь другое, избавиться от этого наваждения. Он начал думать о том, что им повезло, — самолет, на котором они летели в Штаты, успел приземлиться до начала шторма.

— Это и есть тот дом, который ФПЗС купила для Доминика?

— Разумеется, нет, — ответил Лиллехаммер. — Сюда его привезли... умирать.

Он достал записную книжку в обложке из крокодиловой кожи, раскрыл ее:

— Это место выставлено на продажу... сейчас скажу... вот, уже в течение восьми месяцев. После того как банк прибрал его к рукам, здесь никого не было.

— За исключением Доминика и его убийцы.

Лиллехаммер вынул миниатюрный карманный фонарик, и лучик света забегал по всем имеющимся поверхностям. Белые стены и потолки как бы бросали на них ответные взгляды и злорадно усмехались.

— А это что такое?

Кроукер замер на месте. Кружок света высвечивал влажное пятно, темневшее на белой стене. Мужчины принялись внимательно его рассматривать.

— Похоже, что это...

— Именно, — за Лиллехаммера ответил Кроукер, — следы пота.

Он вновь ощутил во рту привкус страха, впрочем, то же, видимо, творилось и с Лиллехаммером — комната как бы наполнилась зловонным дыханием зверя, привыкшего к крови и к бесчисленным жертвам.

И хотя сейчас они находились вдали от кухни, физическое напряжение, почти болезненное, стало невыносимым.

— Что-то здесь произошло, — заметил Кроукер. — Что-то ужасное... зловещее.

— Зловещее? — лукаво взглянул на него Лиллехаммер. — Что вы имеете в виду? Что может быть ужасней того, что подвешено там, на кухне?

— Не знаю... пока.

Кроукер провел лучом фонарика по всему пространству помещения. Пятно, эллипсообразное и почти полностью симметричное, напоминало указатель, подобно тому как воткнутое в землю копье показывало древним тропу в джунглях Юго-Восточной Азии.

Луч скользнул по плинтусам, по плоскости пола. Почтя у самых своих ног Кроукер заметил еще одно пятно, на этот раз меньшего размера, но более густое и вязкое.

— А это, несомненно, сперма, — раздался голос Лиллехаммера. — Не исключено, что убийца, перед тем как обезглавить и повесить, изнасиловал Гольдони.

— Нет, — возразил Кроукер. — Как вы сами отметили, здесь дело идет о ритуальном действе в отношении Гольдони — нечто вроде жертвоприношения. — Он взглянул на Лиллехаммера. — Насиловать жертву не разрешается.

— Откуда, черт побери, такая уверенность?

— Не знаю... Просто... чувствую.

— Да. Мне приходилось бывать в джунглях. Там чувства и ощущения — это все. Какие-то призрачные предчувствия могут спасти шкуру... Впрочем, и сбить с толку тоже.

Лиллехаммер вновь улыбнулся, обнажив хорошо видимые в свете фонаря шрамы в уголках рта со следами крестообразно наложенных швов — не самая приятная улыбка.

— Мне нужен этот ублюдок, понимаете? Мне просто необходимо до него добраться.

— Необходимо? Ну, раз вы выбрали псевдоним Агав, будем надеяться, что ваше стремление осуществится.

Лиллехаммер резко, с каким-то металлическим призвуком, усмехнулся, и его немалых размеров зубы клацнули, как челюсти у крокодила.

— Sure[12], — согласился он, употребляя один из своих американизмов. — Как-нибудь я вам все расскажу.

Вот это будет денек, подумал Кроукер. Он молча наблюдал, как Лиллехаммер наклонился, открыл свой маленький черный чемоданчик, достал оттуда пару резиновых хирургических перчаток и принялся собирать сперму.

— Я отдам это на анализ. Возможно, это и пустое дело, но при нынешнем уровне лабораторного оборудования вероятность удачи нельзя сбрасывать со счетов. Может быть, лаборанты определят по сперме какое-нибудь генетическое отклонение у этого типа, и это поможет нам выйти на его след.

Лиллехаммер являл собой сплошную загадку, и именно поэтому, подумал Кроукер, он согласился с ним работать. Объяснялось это просто — Кроукер сам любил все таинственное. Убийство его отца заставило сына выбрать профессию полицейского, а его собственное обостренное желание познать самые сокровенные закоулки человеческого бытия привело его в отдел по расследованию убийств.