Пьер Леметр - Жертвоприношения Страница 26

Луи отбрасывает прядь. Правой рукой.

— Ты срочно готовишь операцию, — заключает Камиль. — Как только мне дают зеленый свет, я тебе звоню. Присоединюсь к вам по дороге, но постоянно на связи.

Камиль перед экраном монитора. Папка «Венсан Афнер».

Шестьдесят лет. Почти четырнадцать лет тюрьмы, меры пресечения на выбор. По молодости он испробовал практически все (рэкет, кражи со взломом, сводничество), но настоящее свое призвание нашел в двадцать пять, в 1972-м в Пюто, когда совершил вооруженное нападение на бронированный фургон. Они немного потеряли голову, подъехала полиция: дали восемь лет. Афнер проводит в тюрьме две трети срока и осознает: такие дела ему действительно по вкусу. Наследил он по неопытности и больше подобного не повторит. В действительности же повторил, и неоднократно, но осуждался только на небольшие сроки — два года здесь, три года там… В общем, что называется, карьера удалась.

После 1985-го ни одного ареста. Афнер в период зрелости достиг вершины мастерства. Его подозревали в одиннадцати вооруженных ограблениях, но ничего не смогли доказать: ни одного задержания, предъявления обвинения, бетонные алиби, железные свидетельские показания. Артист!

Афнер — серьезный человек, и его послужной список это подтверждает, такие не шутят. Он прекрасно информирован, нападения тщательнейшим образом подготовлены. Прибыв на место, действует без проволочек. Раненые, избитые или получившие удары по голове, последствия иногда тяжелые, мертвых они за собой не оставляют, но калек достаточно. После встречи с Афнером прихрамывают и хромают, ходят на костылях, лицевые травмы и годы реабилитации не в счет. Техника простая: заставить подчиниться себе, хватаешь первого встречного, и все тут же всё понимают, остальное — дело техники.

Вчера первой встречной оказалась Анна Форестье.

Дело пассажа Монье действительно напоминает почерк Афнера. Камиль, не переставая листать допросы по прошлым делам, набрасывает карандашом лицо Афнера на полях своего блокнота.

Многие годы Афнер черпал из одного и того же садка: человек десять молодых ребят, среди которых он выбирал тех, кто подходил ему и был свободен. Камиль быстро подсчитывает: в среднем трое тянут сейчас срок, или условно осуждены, или подвергнуты превентивным мерам. Но при налетах, как и во всех делах, трудно найти стабильных и квалифицированных людей. Ущерб даже выше в этой области, чем в любой другой подобного рода. Всего за несколько лет как минимум шесть исторических членов банды Афнера оказались за решеткой. Двое — на пожизненном за убийство, еще двое покончили с собой (они были близнецами и отправились на тот свет один за другим), пятый катается в инвалидной коляске из-за падения с мотоцикла, а последний, шестой погиб во время крушения самолета «сессна» в море близ Корсики. Просто черная полоса для Афнера. Впрочем, в течение многих месяцев он не засветился ни в одном деле. Все пришли к логическому заключению: Афнер, который должен был прикарманить уже достаточно, решил уйти на отдых. Служащие и клиенты ювелирных лавок могут поставить по свечке их святому покровителю.

Поэтому четырехкратный налет в январе прошлого года стал настоящим сюрпризом. Тем более что по своему размаху он занимает исключительное место в карьере Афнера. Конвейер у налетчиков не в чести. Трудно себе даже представить, сколько один налет требует физической силы, нервных затрат, особенно учитывая силовую методику Афнера. Нужна также безупречная организация, а если планируешь ограбить четыре заведения в один день, нужно, чтобы все четыре цели дозрели к одному и тому же часу, чтобы расстояние между ними было не слишком большим, чтобы… Нужно, чтобы все совпало, так что ничего удивительного, что все так плохо закончилось.

Камиль просматривает фотографии жертв. Сначала — жертва второго дневного январского налета. Лицо молодого продавца ювелирного магазина на улице Ренн после того, как над ним поработали настоящие профессионалы. Молодой парень, лет двадцать пять от силы, искалечен до такой степени, что… Рядом с ним Анна выглядит просто как перед первым причастием. Парень провел четыре дня в коме.

Жертва третьего налета. Клиент, судя по всему. Ему значительно больше досталось, чем клиенту из магазина «Антикваров Лувра». В деле записано: «Состояние признано тяжелым». Видя, насколько изуродована голова (его неоднократно били прикладом в лицо, как в случае с Анной), невозможно не согласиться: состояние тяжелое.

Последняя жертва. Человек плавает в собственной крови посреди магазина на улице Севр. С какой-то точки зрения лучше — две пули прямо в грудь.

Это редкость в карьере Афнера. До сих пор он обходился без стрельбы. Только на сей раз с ним уже не привычные подельники, ему пришлось работать с тем, что было на рынке. Он остановился на сербах. Не очень-то воодушевляет. Сербы смелы, но вспыльчивы.

Камиль бросает взгляд на листок из блокнота. В центре лицо Афнера — портрет сделан с антропометрической фотографии, а вокруг — моментальные наброски его жертв. Самый впечатляющий — Анна, рисунок по памяти, такой он увидел ее, впервые зайдя в палату.

Камиль вырывает страницу, комкает ее и бросает в мусорную корзину. И пишет всего одно слово, подводящее итог проведенному анализу ситуации.

«Срочно».

Потому что Афнер мог отказаться от прошлогоднего решения уйти на покой — да к тому же и со случайными подельниками — только по серьезной причине.

Кроме денег, не очень понятно, что это может быть.

Срочно еще и потому, что Афнер не успокоится на том, что вернулся в дело. Для получения максимального куша он ведь уже рискнул пойти на четырехкратный вооруженный грабеж, успех которого был весьма проблематичен.

Срочно еще и потому, что после небывалой январской добычи, когда его личная доля составила двести — триста тысяч евро, он снова возвращается. Афнер возродившийся. И на этот раз он взял меньше, чем надеялся, значит снова пойдет на дело, невинным дается отсрочка, надежнее расправиться с ним раньше.

Но здесь какая-то путаница. Камилю не понятно еще, где именно она возникает, но где-то она есть. Что-то заклинивает. Не сходится.

У Камиля достаточно опыта, чтобы понять: найти Афнера будет очень нелегко. И самое быстрое сейчас, самое надежное — найти Равика, его подельника. И может быть, с его помощью ниточка потянется и выше.

А чтобы Анна осталась жива, нужно не ошибиться в ниточках.

— Вы считаете, что это… уместно? — Судебный следователь Перейра взволнован, слышно даже по телефону. Тон весьма нервный. — Ведь вы затеваете настоящую облаву.

— Нет, господин следователь, никакой облавы.

Еще немного, и Камиль сделает вид, что готов расхохотаться. Но он выбирает более разумное решение, иначе Перейра сразу поймет, что это засада. У судебного следователя много дел. А Камиль — опытный полицейский, не проверять же всех, когда они что-то предлагают.

— Наоборот, господин судья, — продолжает доказывать Камиль, — это точно рассчитанный бросок. Нам известно несколько человек, у кого Равик мог просить помощи во время своего бегства после январского убийства, мы просто немного пошумим, и все.

— Что скажет на это комиссар Мишар?

— Она не возражает. — Верховен уверен.

Он ей еще ничего не говорил, но уверен в ее согласии. Какая древняя административная уловка: сказать одному, что другой согласен, и наоборот. Как любая полуправда, действует отлично. Если правильно использовать, даже неотразима.

— Согласен. Действуйте, майор.

Мысль, что только что прошедшая мимо него женщина именно та, охранять которую он поставлен, осеняет верзилу-полицейского прежде, чем он заканчивает раскладывать пасьянс в своем телефоне. Он быстро встает, идет следом. «Мадам!» — окликает он ее, потому что фамилию забыл, женщина, однако, не оборачивается, только ненадолго задерживается перед сестринской.

— Я ухожу.

Звучит несерьезно, как «до свидания», «до завтра». Верзила ускоряет шаги, повышает голос:

— Мадам!..

Сегодня смена молодой медсестры с колечком в губе, которая решила сначала, что видела ружье, а потом передумала — нет, ничего не видела. Медсестра быстро и решительно обгоняет полицейского, теперь она берет дело в свои руки — такой решительности их учат в училище, в принципе, полгода в больнице, и вы умеете делать все на свете.

Догнав Анну, она берет ее под руку очень нежно. Анна, ожидавшая, что не все сойдет так гладко, останавливается и оборачивается. Решительность пациентки превращает все происходящее в достаточно деликатную задачу, она неплохо держится на ногах. Медсестра действует убедительно, и это создает для Анны лишнее препятствие. Она смотрит на колечко в губе у девушки, на ее бритую голову, черты лица довольно приятные, нежные, правда лицо не выдающееся, а вот глаза домашнего животного, против таких глаз не устоишь, и девушка умеет этим пользоваться.