Стивен Лезер - Танго Один Страница 30

Один из мужчин произнес что-то по-испански, Донован не понял, что именно. Зато теперь он знал, с кем имеет дело. Колумбийцы.

Ден закашлялся и еще раз сплюнул. Он услышал шаги, появилась третья пара ног.

— Привет, — произнес голос. — Как дела?

Донован весь вывернулся, пытаясь взглянуть на говорившего. Через несколько секунд ему это удалось. Низкий коренастый парень лет двадцати пяти. Сильные руки — результат долгих тренировок. Козлиная бородка. Хесус Родригес, племянник Карлоса Родригеса, психопат. Донован несколько раз встречался с ним у Карлоса, но никогда не разговаривал. До него доходили слухи, от которых кровь стыла в жилах: затраханные до смерти проститутки, привязанные к якорям живые люди.

— Вот видишь, болтаюсь тут, — ответил Донован, стараясь придать голосу спокойствие. Он прекрасно понимал: если бы колумбиец хотел просто поговорить, его не стали бы привязывать к потолку. И то, что Дойл не позвонил ему, означало одно: он не мог это сделать. — Следовало предупредить меня, что приедешь.

— Где деньги моего дяди, Донован? — спросил Родригес.

Донован перестал вращаться. Веревка запуталась, пока он раскачивался на ней. Теперь он не видел лица колумбийца, видел только черный автомобиль. Багажник открыт. При худшем раскладе его в нем и увезут.

— Кто-то позаимствовал их у меня, — сказал Донован.

— Надеюсь, амиго, они тебе хорошо заплатили? Тебе-то этот заем будет стоить жизни.

— Я не крал ваших денег, Хесус.

Веревка стала раскручиваться, и он начал вращаться вместе с ней.

— Тогда где наши десять миллионов долларов?

— Не знаю.

— Это не тот ответ, который мне нужен, дружок.

Донован услышал металлический скрежет и звук льющейся жидкости. Он почувствовал сильный запах бензина. Потом увидел три пары ног. Один из мужчин держал красную канистру.

У Донована свело внутренности.

— Слушай, Хесус, у меня нет твоих денег.

Мужчина брызнул бензин на ноги Донована, и пленника затрясло. Умом он понимал, что Родригес не убьет его. Но он слышал столько ужасных историй об этом человеке, его жестокости, особенно под действием кокаина, что тело само продолжало вибрировать от животного страха. Родригес не только продавал наркотики, он сам употреблял их и под кайфом становился зверем.

— Если у тебя нет денег моего дяди, то нам не о чем говорить.

— Меня обокрали. Мой бухгалтер.

— Где он?

— Не знаю.

— Неправильный ответ.

Еще немного бензина вылилось на ноги Донована. Капли скатились на грудь и ударили в нос так, что глаза заслезились. Он помотал головой, моргнул, чтобы колумбиец не подумал, что он плачет.

— Я ищу его. Ради Бога, Хесус, он украл у меня шестьдесят миллионов долларов.

— Из них десять миллионов моего дяди.

— Будь у меня эти деньги, я бы отдал их ему. Думаешь, мне не известно, что происходит с людьми, которые не платят твоему дяде?

— Еще лучше узнаешь, если не заплатишь.

Мужчина с красной канистрой выплеснул остатки бензина на спину Донована. Жидкость стекла на шею, потом на волосы. Запах был такой ядовитый, что он почувствовал, как медленно теряет сознание.

— Почему ты сбежал?

— Я знал, что меня ожидает, если вовремя не заплачу.

Родригес фыркнул:

— Думал, в Лондоне безопаснее?

— Нет. Просто я надеялся, что у меня будет достаточно времени, чтобы поймать ублюдка и вернуть деньги.

Родригес скрестил руки и изучающе посмотрел на Донована:

— И как ты планируешь это сделать?

Донован выдавил улыбку:

— Я рассчитывал подвесить его вниз головой, облить бензином и наблюдать, как это подействует.

Родригес холодно посмотрел на Донована, потом его губы медленно расплылись в улыбке. Он откинул голову и засмеялся. Двое его помощников в недоумении переглянулись. Они понимали, что происходит. Родригес вытер выступившие смеха слезы, помотал головой.

— Англичанин, ты никогда не теряешь чувства юмора, независимо от того, что происходит. Хочешь произвести впечатление? Умереть смеясь?

— Если ты убьешь меня, твой дядя не вернет своих денег, Хесус. Это совершенно точно.

Родригес запустил руку в карман плаща и достал золотую зажигалку. Бензин стекал с головы Донована на пол. Родригес присел на корточки и, приподняв его подбородок, заглянул в глаза.

— Ты не учитываешь фактор страха, амиго. Хороший будет урок для других. Надуешь семью Родригесов — сгоришь в аду.

Он похлопал Донована по лицу, потом встал.

Донован запаниковал:

— Ради Бога, Хесус, я добуду деньги. Могу заплатить тебе часть.

— Сколько?

— Не знаю.

— Неправильный ответ.

Родригес поднял руку с зажигалкой.

Донован перевернулся, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Хесус, твою мать, прекрати!

— Сколько?

— Дай мне минуту. Подумать. Дай мне, твою мать, подумать!

Родригес закрыл зажигалку.

— Одну минуту. Потом наступит время барбекю.

Он отступил назад и наблюдал, как Донован медленно крутится в воздухе.

— У меня есть две книжки шпарбух-чеков. Полтора миллиона баксов.

Родригес нахмурился:

— Что за шпарбух-чеки?

Донован попытался прочистить горло, но закашлялся, поперхнувшись кровью.

— Хесус, я задыхаюсь. Опусти меня, а?

— Что за шпарбух-чеки? — повторил Родригес, щелкая зажигалкой.

— Это банковский счет, — торопливо объяснил Донован. — В Чехии. Один из тех, на которых у меня хранились доллары США.

— Отлично, значит, отдашь мне деньги.

— У меня нет наличных, только чековые книжки. Деньги — в Чехии.

— Тогда переведи их.

— Это не так легко сделать. Нужно предъявить чеки. У кого чековая книжка, у того и доступ к счету. Тебе придется показать книжку, чтобы получить деньги. Они не занимаются электронными переводами.

— Звучит как чушь собачья, — возразил Родригес, играя с зажигалкой. — Я убью тебя. Это самое плохое ругательство, которое есть в испанском.

— Слушай, поговори со своим дядей! — попросил Донован. — Я предлагаю тебе деньги. Убьешь меня, и ничего не получишь. И дядя тебя по головке не погладит, когда узнает, что я давал тебе деньги, ведь так?

— Мой дядя поручил дело мне.

— Верно. Отлично. Поэтому прими правильное решение. Позвони ему и скажи, что у меня есть полтора миллиона баксов для него. Воспользуйся сотовым, давай.

Родригес равнодушно посмотрел на Донована, потом медленно кивнул. Вытащил мобильник и набрал номер. Продолжая смотреть на пленника, сказал что-то по-испански. Какое-то время Родригес слушал, потом кивнул, потом еще что-то сказал. Донован хотя и хорошо знал испанский, но не в совершенстве. А Родригес к тому же использовал жаргонные словечки, язык испанских улиц. И все-таки Донован в разговоре несколько раз услышал слово «шпарбух».

Родригес подошел к Доновану.

— Дядя хочет поговорить с тобой. — Он поднес трубку к уху Донована.

— Что еще за шпарбух-чеки? — спросил Карлос.

— В Европе вес пользуются ими, Карлос. Они лучше, чем наличные. Деньги чистые. Они в банке. Ради Бога!

Но если мне понадобятся наличные, значит, придется ехать в Чехию?

— Туда три-четыре часа лету. Это не проблема. Но они лучше наличных. Ты пошлешь кого-нибудь, дашь ему чеки, скажешь пароль.

Последовала долгая пауза. Донован уже подумал, что связь прервалась.

— Карлос? Ты слушаешь?

— Где чеки?

— В моем отеле.

— Но ты мне должен еще восемь с половиной миллионов.

— Картины, — сказал Донован. — У меня дома есть картины стоимостью в три миллиона долларов.

— На кой черт мне картины?

— Продашь. Три миллиона. Элементарно.

— Я не торгую картинами, амиго.

— Вот черт, Карлос, соглашайся, С картинами и чеками у меня почти пять миллионов.

— Это только половина долга. Человек, обокравший тебя, кто он?

— Мой бухгалтер. Шарки.

— И ты открыл ему доступ к счетам! — хихикнул Родригес. — Не думал, что ты настолько глуп, амиго.

— Ему помогли, — сказал Донован.

Он начал понемногу расслабляться: если колумбиец разговаривает с ним так долго, значит, у него есть шанс.

— А, да, твоя жена, — вспомнил Родригес. — Выходит, она не только трахалась с твоим бухгалтером, но и помогла украсть твои денежки. Тебя предали дважды? Наверное, чувствуешь себя паршиво, а?

Запах бензина ударил Доновану в нос, глаза наполнились слезами. Дойл, должно быть, рассказал о Вики и Шарки. Перед тем как умер.

— Да, если это обрадует тебя, Карлос.

— Единственная вещь, которая меня обрадует, — мои десять миллионов.

— Убрав меня, ты не вернешь их.

— Ты уже говорил. Где сейчас твоя жена?

— Сидит дома, ждет меня... Где она, как ты думаешь твою мать, Карлос? — выругался Донован. — Сбежала, вот где она.

— У тебя есть люди, чтобы найти ее?

— Испанец.

— Роха хорош. Дорогой, но то, что нужно. Он знает, что у тебя нет денег? — Донован не ответил, и Родригес засмеялся: — Твое положение все хуже и хуже, не так ли, амиго?