Стивен Лезер - Танго Один Страница 31

Хесус Родригес не спускал глаз с Донована, злясь, что должен держать ему трубку.

— А что ты намерен делать, когда прибудет груз? — спросил Родригес. — Как собираешь оплачивать второй транш?

— Что я могу сказать, Карлос? У меня нет первых десяти миллионов, давай пока оставим вторые в покое.

— Даже если я возьму то, что ты предлагаешь, тебе не расплатиться за груз, когда его доставят.

— Если я найду этого ублюдка Шарки, ты получишь свои деньги.

— Слишком много «если», амиго. Люди, которым предназначается кокаин, заплатили тебе половину, так?

— Да.

— Пятнадцать миллионов?

— Восемнадцать.

— Думаю, они еще не знают о твоем финансовом положении, — предположил Родригес.

— На все воля Божья.

Родригес хохотнул:

— Амиго, ты в таком дерьме! Как я могу отпустить тебя? Если не я, тебя убьют они. А если убьют они, я потеряю все.

— Если я смогу доставить груз, они заплатят мне еще восемнадцать миллионов, — сказал Донован. — Ты заберешь все. Восемнадцать плюс чековые книжки и картины — больше двадцати миллионов. Ты получишь свои деньги, а они — товар. Все в выигрыше.

— Но зачем мне в этом деле ты, амиго? — спросил Родригес — Почему я должен отказать своему племяннику в удовольствии убить тебя прямо сейчас?

— Это моя сделка.

— Была твоя сделка. Кто занимается передачей груза?

Донован закрыл глаза. Он понимал, куда клонит Родригес.

— Карлос, ты не можешь так поступить со мной.

— Амиго, я сейчас попрошу племянника зажарить тебя, черт возьми, поэтому не говори мне, что я могу делать, а что нет.

Донован открыл глаза.

— Этим занимаются Рики Джордан и Чарли Макфайден, — ответил он. — Пятьдесят на пятьдесят.

— О Джордане я слышал, — сказал Родригес, — а кто такой Макфайден?

— Крупная рыба в Эдинбурге. У обоих есть несколько ребят, чтобы самим не особенно мелькать. Это их первое большое дело, но я их давно знаю. Крутые парни. Слушай, дай мне разобраться с этим, Карлос. Ты получишь свои деньги. Все до единого пенни.

— Я так не думаю, приятель. Когда разнесется слух, как тебя подставили, никто не станет иметь с тобой дело. Откроется сезон охоты. Я сам разберусь с Джорданом и Макфайденом.

— Ах ты, сволочь!

Хесус Родригес отдернул трубку от уха Донована и врезал ему по лицу.

— Говори с моим дядей уважительно.

Он снова ударил Дена, потом опять приложил телефон к его уху.

— Прости, Карлос, — извинился Донован. Он еще раз сплюнул кровью. — Твой племянник хочет поговорить.

— Он хороший мальчик. Очень энергичный. Теперь что ты скажешь?

Хесус снова начал играть с зажигалкой.

— Ладно-ладно! — крикнул Донован. — Она твоя! Сделка твоя!

— Хороший ответ, — заметил Карлос Родригес. — Дай мне поговорить с племянником.

Донован попытался улыбнуться Хесусу Родригесу:

— Он хочет поговорить с тобой.

Хесус, слушая дядю, ходил взад-вперед, при этом его ботинки скрипели. Наконец он дал отбой и подошел к Доновану.

— Тебе повезло, урод, — сказал он. — Я остановился в «Интерконтинентале». Скажи Джордану и Макфайдену, пусть свяжутся со мной. Я объясню им новые условия.

— О'кей, — измученно выдавил Донован.

— Сколько времени тебе потребуется, чтобы продать картины? — спросил Родригес.

Донован изумленно посмотрел на него:

— Послушай, ты же получишь деньги за товар, Хесус.

— Так велел дядя. Я возьму чековые книжки и деньги за картины. — Он поднял зажигалку. — Или покончим с этим.

Донован проиграл битву. Подвешенный под потолком, облитый бензином — он не в той ситуации, чтобы спорить с колумбийцем. Кроме того, Карлос Родригес — фигура такой высоты, выше которой в мире наркобизнеса не существует. Донован обещал заплатить десять миллионов, когда груз доставят в Мексику. Он промахнулся с деньгами, а в его кругу это означает смертный приговор. Он надеялся найти Шарки раньше, чем Родригес выйдет на след самого Донована. Но план провалился, и теперь приходится платить.

— Ты получишь чековые книжки вечером. Картины я могу продать через несколько дней.

— Я буду в Лондоне три дня. Принесешь мне деньги и книжки в отель. — Хесус хотел уйти, но задержался. — И не смей опять делать из меня дурака.

— Конечно.

— В следующий раз я не стану звонить дяде. И не буду напоминать тебе, что мне известно, где найти тебя и твоего сына.

— Не надо.

Родригес кивнул.

— Три дня, — повторил он и пошел прочь.

— Хесус!

Родригес обернулся.

— Освободи меня.

Родригес подал знак своим людям. Один из них вытащил из кармана складной нож и встал позади Донована. Ден почувствовал, что веревка вокруг талии ослабла. Его пальцы начали непроизвольно дрожать, пока восстанавливалась циркуляция крови. Родригес уже скрылся из виду, когда охранник перерезал веревку вокруг лодыжек. Донован тяжело ударился о землю, но онемевшее тело не чувствовало никакой боли. Тяжело дыша, Ден лежал на полу.

Он услышал, как открылись и закрылись дверцы машины, потом раздался шум мотора. Металлические ворота распахнулись, и машина выехала из гаража. Донован остался один. Он сел, растирая ноги и с трудом веря, что все еще жив. Карлос Родригес не самый жестокий из колумбийских наркобаронов, но и далеко не слабак. Одно его слово — и Хесус с удовольствием лишил бы Дена жизни.

Донован всегда был в хороших отношениях с Карлосом Родригесом, что, вероятно, и повлияло на решение колумбийца. А может, Родригес не собирался убивать Донована и все это игра? Хесус и два его головореза, должно быть, уписывались от смеха, уезжая отсюда.

Донован медленно поднялся. Он был весь в бензине, поэтому прежде всего снял почти всю одежду и бросил на стояк батареи сушиться.

А потом принялся бродить взад-вперед, обдумывая свое положение.

Марти Клэр приступил к третьему подходу. Он делал триста упражнений для пресса каждое утро, шесть подходов по пятьдесят. Его торс блестел от пота, а он кряхтел, поднимаясь вверх, сцепив руки за шеей, слегка согнув колени.

Человек, который наблюдал за Клэром, тоже вспотел, но не от упражнений. Это был высокий, можно сказать, гигантский черный мужчина лет под тридцать, с бритой головой и большим шрамом на левом предплечье. Одет он был в спортивный костюм «Адидас», правая рука сжимала в кармане остро заточенный металлический прут.

В зале находились две скрытые камеры, с помощью которых тюремные охранники следили за происходящим. Камеры были установлены в определенных местах, и мужчина знал, что не попадает в их поле. Его рука вспотела, однако он не хотел вытаскивать ее и вытирать ладонь, потому что это значило хоть на минуту расстаться с прутом. Двое мужчин поднимали гантели, но они уже заканчивали тренировку.

Клэр закончил третий подход, поднялся, вытирая лицо полотенцем. Подошел к тренажеру, взял две маленькие свободные гантели, которые лежали за лавкой. Мужчина наблюдал и ждал. Затем он подошел к велотренажеру, сел на него и медленно опустил ноги на педали. Велосипед тоже был вне зоны слежения.

Клэр несколько минут поработал над плечевыми и грудными мышцами, потом вернулся к упражнениям на пресс. Мужчина спокойно крутил педали велотренажера, рука сжимала штырь.

Двое парней закончили тренировку, чему-то засмеялись и направились к двери. Клэр тоже встал, потянулся, подобрал свое полотенце и прошел мимо тренажера, что-то бурча под нос. Мужчина в тот момент, когда Клэр поравнялся с ним, опустил голову. Потом слез с велосипеда и, вытащив прут, двинулся за Клэром. Тот обернулся, но, прежде чем жертва успела отреагировать, мужчина сделал бросок вперед, ударив Клэра в спину. Клэр выругался, попытался оттолкнуть нападавшего, но тот сумел опередить его и, взмахнув прутом, резанул Клэра по плечу. Кровь брызнула Марти на грудь, мужчина снова занес руку: на этот раз прут вошел глубоко в тело. Клэр отшатнулся и получил новый удар в живот. Он упал на спину, ударился о тренажер и завалился на бок. Мужчина поднял штырь над головой, но заколебался: Клэр лежал в зоне камер наблюдения.

Убийца повернулся и, опустив голову, вышел из зала, пряча штырь в карман.

Клэр прижал руки к ране. Кровь сочилась сквозь пальцы, он закричал:

— Эй, ублюдки! Сюда!

Одинокая линза равнодушно посмотрела на него. Клэр застонал и закрыл глаза.

Ден Донован проснулся с головной болью. Он не знал точно, что на него так подействовало: запах бензина или удар по голове. В любом случае боль растекалась по всему его телу. Он сделал себе крепкий кофе, выпил его, сидя в кровати и обдумывая свое положение. На первый взгляд дел было немного. Придется отдать две книжки шпарбух-чеков Родригесу. Нужно продать картины и вернуть деньги колумбийцу. Потом вывести его на Джордана и Макфайдена и отступить от сделки. А что останется ему? Сделка с русскими? Им тоже нужны наличные, которых у Донована как раз и не было.