Брэд Мельцер - Книга судьбы Страница 32

— Что тут за крики? Какого черта вы здесь вытворяете?! — прозвучал от порога низкий голос.

Римлянин оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как в комнату ворвались два санитара. Нико выжидал этого момента. Большего ему не требовалось.

Подобно распрямившейся пружине, Нико стремительно бросился в ноги Римлянину. Правой рукой он схватил его за коленную чашечку, поворачивая ее, как крышку на бутылке. Левая его рука нырнула в кобуру на лодыжке.

— А-а-а-а! — взвыл Римлянин, падая на спину. Впрочем, тело его еще не успело коснуться пола, как Нико уже вырвал револьвер из кобуры.

— Нико, не вздумай…. — предостерегающе воскликнул санитар с серьгой в ухе.

Но было уже слишком поздно. Подобно виртуозу-художнику, наконец-то воссоединившемуся с давно утраченной любимой кистью, Нико широко улыбнулся, когда револьвер прыгнул ему в ладонь. Все еще стоя на коленях, он слегка согнул руку в локте, отчего ствол револьвера угрожающе качнулся вверх-вниз.

— Встроенный глушитель… облегченные рукоятка и дуло, — сообщил он Римлянину, который все еще корчился на полу. — Замечательная вещичка, — с приятной улыбкой добавил он, обращаясь к санитарам.

— Нико…

Прозвучали четыре приглушенных выстрела. Оба санитара вскрикнули почти одновременно. Первые две пули пробили им кисти рук. Точно так же поступил Нико с отцом. И с Бойлом. Стигматы. Чтобы дать им почувствовать, как страдал Иисус. Оба мужчины отлетели к стене, так и не успев понять, что следующие две пули попали им прямо в сердце.

Поднявшись на ноги, Нико даже не взглянул на санитаров, безвольные тела которых оседали на пол, оставляя параллельные красные полосы на белой больничной стене. Развернувшись на месте, он направил револьвер на Римлянина, который все еще лежал на спине, прижимая что-то к груди. Смерть его была бы быстрой и безболезненной. Но когда палец Нико уже…

— Избранник Божий! — выкрикнул Римлянин, держа в вытянутой руке красные стеклянные четки Нико. Он зажал их в кулаке, и они раскачивались, подобно карманным часам гипнотизера. — Ты знаешь это, Нико. Что бы ты ни думал… Нельзя убивать избранника Божия.

Нико замер, загипнотизированный блеском четок, переливающихся в тусклом свете из окна. Четки продолжали раскачиваться в такт быстрому дыханию Римлянина. Над верхней губой у него выступили капли пота. Лежа на полу, он видел перед собой бездонный колодец револьверного ствола. А Нико не смотрел ему в глаза. Кажется, он даже забыл о его существовании. Завороженный движением четок, Нико искал в себе одному ему известные ответы, но ствол револьвера не отклонился ни на дюйм. На лоб у него набежали морщины раздумья, потом он снова разгладился, как если бы Нико мысленно раз за разом подбрасывал монетку в воздух. И вот она упала.

Римлянин закрыл глаза, когда в комнате прошипел одиночный выстрел. Пуля пробила его левую руку, прямо в центре ладони. Боль Иисуса Христа. Прежде чем он успел почувствовать ее, из раны ручьем хлынула кровь, заливая руку от кисти к локтю.

— Где он?! — требовательно спросил Нико.

— Я убью тебя за это, — прорычал Римлянин.

— Еще одна ложь. — Слегка развернувшись вправо, Нико прицелился в другую руку Римлянина. — После всех ваших обещаний… прийти ко мне ради того, чтобы защитить его. Какую власть имеет над вами Зверь?

— Нико, остановись!

Нико не колебался.

— Отвечайте на мой вопрос: где он?

— Я-я понятия не…

— Пожалуйста, поднимите их, — вежливо попросил Нико, кивком головы указав на четки, которые лежали у ноги Римлянина. Когда Римлянин взял их в руку, Нико выстрелил, и глушитель выплюнул второй выстрел. Пуля попала Римлянину в ногу. Обе раны жгло так, словно в них сунули раскаленные гвозди. Римлянин стиснул зубы и затаил дыхание, с содроганием ожидая, когда минует первый приступ боли. Но ему стало только хуже.

— Н-н-а-а-а! — взвыл он.

— Где. Сейчас. Бойл? — спокойно поинтересовался Нико.

— Если… если бы я знал, неужели ты думаешь, что я пришел бы сюда?

Нико постоял мгновение молча, обдумывая услышанное.

— Но вы видели его?

Римлянин отрицательно покачал головой, борясь с приступом дурноты, вызванным болью. Он буквально чувствовал, как раненая нога распухает, выпирает из ботинка.

— Кто-нибудь еще видел его? — спросил Нико.

Римлянин не ответил. Нико внимательно наблюдал за ним, склонив голову, словно прислушиваясь.

— У вас участилось дыхание. Надеюсь, с вами не случится удар, — любезно заметил Нико.

Римлянин отвел взгляд от кровати. Нико же смотрел прямо на нее.

На покрывале, у самого края, лежала черно-белая фотография Уэса.

— Он? — спросил Нико, протягивая руку за снимком. — Это и есть… Так вот почему вы расспрашивали меня о нем, да? Тот самый мальчик, которого я сломал… Оказывается, он видел Зверя.

— Он видел лишь….

— Для того чтобы передать… чтобы играть в одной лиге со Зверем. Уэс испорчен, не так ли? Запачкан. Нечист. Вот почему рикошет… — Нико быстро кивнул головой. — Ну конечно! Вот почему Господь направил в него пулю. Никаких совпадений. Судьба. Божья воля. Сразить Уэса. А то, что Господь начал… — Глаза Нико сузились, когда он вновь перевел взгляд на фото. — Я заставлю его снова истекать кровью. Раньше я не замечал этого, но теперь вижу… в Книге. Истекающий кровью Уэс.

Оторвавшись от фотографии Уэса, Нико поднял револьвер и прицелился Римлянину в голову. От окна над батареей парового отопления оконные рамы бросали густую тень креста прямо на лицо агента Секретной службы.

— Милосердие Господне… — прошептал Нико, опуская револьвер и поворачиваясь спиной к Римлянину. Он смотрел на огромное небьющееся стекло. Револьвер был с глушителем, но скоро здесь будет охрана. Он не колебался ни секунды. У него было целых восемь лет, чтобы обдумать свои действия. Стекло было всего лишь небьющимся, а вовсе не пуленепробиваемым.

Револьвер кашлянул еще дважды, и пули пробили правый и левый нижний углы окна, проверяя его на прочность.

По-прежнему лежа на полу, Римлянин стянул с шеи галстук, чтобы сделать жгут для раны в ноге. Он сжал кулак, и это уменьшило боль в простреленной ладони. В ботинке уже хлюпала кровь, и ему казалось, что с каждым ударом сердца раненые рука и нога постепенно немеют. В нескольких футах от него послышался глухой удар, сопровождающийся треском стекла. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нико ногой ударяет по левому нижнему краю окна. Оправдывая свое назначение, стекло не разбилось, но все-таки подалось, покрывшись мелкими трещинами и выгнувшись наружу. Итак, начало положено. Облизав губы, Нико уперся ногой в стекло, а руками обхватил батарею парового отопления, используя ее в качестве упора. Еще один толчок, и кусок сине-зеленого стекла размером с кулак оторвался от остальных. Он нажал еще раз. И еще. Почти готово. Появилась еще одна крошечная трещинка. Раздался пронзительный скрип, и оконное стекло медленно изогнулось вверх и наружу, как отстающие обои. Последний удар и… тишина.

Римлянин поднял глаза, когда порыв холодного ветра ударил ему в лицо.

Нико исчез.

Римлянин подполз к окну и, ухватившись за батарею, подтянулся на руках. Двумя этажами ниже он увидел небольшой сугроб, смягчивший падение Нико. Обдумывая возможность преследования, он бросил еще один взгляд вниз. В ботинке глухо чавкнула кровь. Никаких шансов, сказал он себе. Он едва мог стоять на ногах.

Высунув голову из окна и глядя на цепочку следов, которые начинались от сугроба и тянулись через грязное снежное месиво на дороге, он быстро обнаружил Нико: его толстовка коричневым пятном выделялась на нетронутой белой снежной целине. Нико ни разу не оглянулся.

Через несколько мгновений к коричневому пятнышку добавилась черная черточка — Нико поднял револьвер и направил его в сторону холма. С места у окна Римлянину не было видно, куда он целился. Вообще-то, у ворот был охранник, но до них добрых пятьдесят ярдов…

Римлянин расслышал приглушенное шипение. Ствол револьвера отрыгнул колечко порохового дыма. И Нико сразу же замедлил бег, перейдя на прогулочный шаг. Римлянину не нужно было искать глазами тело, чтобы понять, что бывший снайпер не промахнулся.

С оружием, засунутым за пояс и прикрытым полой толстовки, Нико выглядел как человек, у которого ни забот, ни хлопот. Он неспешно миновал старое армейское здание, кладбище, кизиловое дерево с облетевшими листьями и, выйдя за ворота, скрылся из виду.

Ковыляя к двери, Римлянин сумел подобрать с пола шприц и бритвенное лезвие.

— Эй, парни, у вас все нормально? — хрипло прокаркала женским голосом рация одного из санитаров.

Римлянин наклонился и сорвал ее с пояса мертвого мужчины.

— Все отлично, — невнятно пробормотал он в микрофон. Он обернулся и окинул комнату взглядом. И только в эту секунду понял, что Нико прихватил с собой черно-белую фотографию Уэса. Истекающего кровью Уэса.