Гвидо ди Соспиро - Запретная книга Страница 32

Колыбельная смерти умолкла. Она придала пришедшим спокойствия и сил, чтобы следовать за Анжелой к месту ее упокоения в склепе Ривьера.

Рядом с высеченным в скале порталом лежал валун, на котором, печально улыбаясь, сидел каменный ангел. Посетители кладбища мимоходом отмечали аллюзию на миф о воскрешении Христа и спешили к могилам знаменитостей. Пристальный взор отметил бы детали, принадлежащие не руке великого скульптора, а его ученика, получившего указания от главы семьи Ривьера.

Арку над входом венчали рельефные панели, изображающие знаки зодиака и подвиги Геракла. Вход закрывала решетка. В центре зала высилась колонна в форме дерева, ветви которого упирались в ребра свода. Вдоль стен выстроились саркофаги. На каменной «двери» гробницы имелись три надписи в виде сторон треугольника, на латыни: «Sideream Amplectitur Lucem»;[33]«Sol VLtimus FVlgens Radiis»;[34]«MERge CVRate In UStrinam».[35] Немногие различали в них три алхимических начала: Соль, Серу и Ртуть (Sal, Sulfur и Mercurius соответственно).

Снаружи процессию поджидала пресса. Атмосфера, созданная возвышенной музыкой Форе, была нарушена.

Орсина выплакала все слезы, барон оцепенел. Старая Марианна просто не могла этого вынести, и Бхаскар отвез ее в палаццо Ривьера.

— Requiescat in pacem,[36] — произнес архиепископ, и гроб опустили в крипту.

Гости задержались на кладбище в ожидании речных трамвайчиков и катеров, нанятых Монтекуччоли. Папарацци ликовали. Орсина и барон держались с достоинством, присущим их роду.

Среди гостей был и инспектор Гедина. Вчера он пять часов кряду пытайся расколоть мистера Макферсона, но отправил его обратно в камеру, чувствуя, что подозреваемый невиновен или замешан в убийстве опосредованно. Повторная экспертиза определила марку мыла — «Лэ дю прентан» от Даниеля Жюванса. Галлорини выяснил, что такое мыло имеется в каждой ванной усадьбы Ривьера, в комнатах прислуги и в мастерской барона. Улика никуда не привела. Инспектор повторно допросил студентов и решил отправиться на похороны, хоть это и выходило за рамки предложенных им соболезнований.

Во время службы Гедина наблюдал за приятелями Анжелы. Инспектор подошел к молодым людям, представился другом семьи (Гедина с удовлетворением отметил, что выглядит он соответственно). Благодаря отличной игре инспектора пресыщенные жизнью юноши и девушки, объединенные общей утратой, открылись ему.

Гедина разговаривал вежливо и негромко; слушал внимательно, оценивая каждого собеседника, составляя в уме список тех, кого следовало опросить официально. Помощники инспектора раздобыли фото Джерардо и Аугусто — последних бойфрендов Анжелы, известных Орсине. Инспектор решил, что их обязательно надо допросить. Через двадцать минут он сбросил маску: объяснил, кто он на самом деле, и попросил ребят явиться в полицейское управление Больцано. Словно чертик из табакерки, возник Колуччи, записал имена, адреса, номера телефонов. Юные прожигатели жизни опешили — им пришлось подчиниться пропахшему чесноком полицейскому в похоронном костюме, взятом напрокат. Колуччи напомнил, что за неявку на допрос предусмотрена уголовная ответственность.

— Нет, мы вас не подозреваем, — обнадеживающе соврал он. — Но вы можете располагать важной информацией, необходимой для поиска убийцы вашей подруги.

Транспорт прибыл, и большинство гостей отправилось в Венецию.

— Дядя, — сказала Орсина, когда они с Эммануилом уединились на отдельном катере, — не могу поверить, что все закончилось.

— Понимаю. Ужасно стыдно из-за прессы и зевак. Надо было окружить кладбище армией охранников. Полагаю, чем чаше пресса будет упоминать бедняжку-Анжелу, тем больше окажется давление на полицию, тем скорее они раскроют дело.

Орсина едва сдерживала слезы. Отвернувшись, она проговорила:

— Мне не хочется возвращаться во дворец.

— Поедем сразу в усадьбу?

— Нет, я отправлюсь в Больцано на поезде, вот только заберу сумку с вещами из вашей машины. Мне надо быть рядом с Найджелом.

— Разумеется, твое место рядом с ним. Мы отвезем тебя на вокзал.

В Венеции Джорджио пошел на стоянку, забрал сумку Орсины и доставил хозяйке на вокзал. Девушка купила билет на экспресс до Больцано. Барон подошел к вагону.

— Дядя, вы возвращаетесь в усадьбу? — спросила Орсина.

— Нет. Пожалуй, задержусь в Венеции. В Больцано ты остановишься в том же отеле?

— Да. Кстати, Джорджио, — обратилась она к секретарю, — зарезервируй для меня номер в отеле «Гриф».

— Comandi, Baronessa, — ответил секретарь.

— Орсина, позвони, если что-то понадобится, — велел барон. — Нужен будет шофер или еще что — Джорджио в твоем распоряжении.

— Спасибо, дядя. Я дам знать.

Поезд тронулся. Послав дяде воздушный поцелуй, Орсина опустилась на сиденье в купе.

Два часа она, будто в трансе, вспоминала события последних дней. Сотовый Орсина не отключала, хотя не в ее правилах было беседовать о важном в присутствии посторонних, несмотря на то что в Италии все именно так и поступают. Хотелось привести в порядок мысли перед встречей с Найджелом, но игнорировать звонки на мобильный она не могла: вдруг это полиция, адвокат, сам инспектор или дядя?..

Телефон зазвонил. Орсина, привыкшая за последнее время к звонкам незнакомых людей, глубоко вздохнула и ответила:

— Pronto?[37] Кто это?

— Орсина? Ты?

— Лео!

Услышав голос девушки, Лео ощутил дыхание жизни. Если бы он, восторженный любовник, послал Орсине букет роз, предлагая тайную встречу, то именно так в его воображении она произнесла бы его имя! Но связь прервалась.

Лео немного приболел и даже отменил занятия, однако собирался на следующий день выйти на работу. Не удержавшись от соблазна, он позвонил Орсине.

Гудки в трубке не прекращались, и мысли Лео становились все мрачнее. Может, Найджел прознал о долгих ночных разговорах супруги с тем самым американцем?

«Вполне возможно», — заключил Лео. Больше он Орсине звонить не станет. Один раз он уже нарушил запрет, и ничего хорошего из этого не вышло. Орсина, видимо, потеряла интерес и к книге, и к самому Лео. Он упустил свой шанс.

Внезапно раздался звонок. Орсина!

— Мы проезжали через туннель — сигнал пропал.

Орсина ехала в поезде где-то между Трентом и Больцано.

— Ты — поездом? Одна? Что случилось? — спросил Лео.

— Ах, ты же не знаешь! — Орсина вышла из купе в коридор, где было меньше народу. Лео был готов к плохим новостям, но совершенно не ожидал того, что услышал.

— Боже правый, Орсина! Какой ужас… у меня нет слов! Ты можешь разговаривать?

— Да, конечно. Мне надо выговориться, я не могу держать это в себе.

Сквозь шум поезда Лео услышал сдавленные рыдания.

— Давай перезвоню тебе завтра.

— Нет, поговори со мной.

— Орсина, мне так жаль… Уму непостижимо. Анжела была так молода, так прекрасна, хотела поступить в университет… Почему это опять случилось с твоей семьей? Невыносимая трагедия. Прими мои искренние соболезнования, Орсина, я так тебе сочувствую.

Банальные фразы раздражали Лео, но для Орсины они не имели значения — она слушала его голос.

Связь прервалась. Лео подумал об Анжеле и вдруг вспомнил: обнаженная Анжела в лунном свете укоризненно смотрит на него. «Это было знамение!» — промелькнула мысль.

Орсина перезвонила — поезд выехал из туннеля.

— Но это еще не все: Найджела арестовали по подозрению в убийстве. Я еду в Больцано, чтобы с ним повидаться в тюрьме.

— Найджел в тюрьме?! Боже милостивый, это невероятно! Он на такое не способен. Полиция, наверное, сошла с ума. Как погибла Анжела?

— Ее обнаружили мертвой в багажнике машины Найджела.

— Безумие какое-то.

— С этим, к сожалению, ничего не поделаешь.

Орсина пересказала все, что случилось после исчезновения Анжелы, и закончила мрачный отчет такими словами:

— Полицейские обшарили всю усадьбу, арестовали дядиных учеников — подозревают абсолютно всех. Они стараются, но зацепок нет.

— Как дядя?

— За неделю он постарел лет на десять. Выглядит совсем плохо, но на похоронах держался достойно. Папарацци невыносимы… подонки, упыри!

Как хорошо открыться, излить душу человеку, которому она полностью доверяет! Орсина поймала себя на том, что беззвучно спрашивает Лео: «Где ты был?»

Связь прервалась.

На этот раз перезвонил Лео — продолжил утешать Орсину. Она подумала, что ситуация до нелепого романтична: украдкой беседовать с человеком на другом берегу Атлантики, будущим любовником. Ах, если бы он был рядом! Что он говорит? Всю ночь напролет будет молиться за упокой души Анжелы? Милый дурачок… Что толку от молитв, если ангел-хранитель Анжелы уснул в самый неподходящий момент? Каким бы прекрасным ни рисовала рай музыка Форе, жизнь Анжелы оборвалась слишком рано.