Дэвид Моррелл - Черный вечер (сборник) Страница 34

— Да ладно, брат, валяй! — Крейн поднял банку с пивом, словно объявляя тост.

— Сегодня утром мы просматривали отснятое, и я обратил внимание на вас. Вы здорово играли, очень здорово и, думаю, просто идеально подойдете для главной роли в моей пьесе. Прочтите ее. Если понравится, я пойду на киностудию и предложу себя в качестве режиссера, а вас — как исполнителя главной роли. Если утвердят, то обоих вместе, другого варианта не будет.

— Думаете, киностудия согласится?

— Моей жене кажется, что да...

Парень засмеялся:

— Со вчерашнего дня я без работы, так что рад любым предложениям. Какая разница, кто режиссер? Да хоть и ты, брат, мне плевать!

Ничего себе заявление!

Крейн открыл еще одну банку пива.

— Слушай, мне тоже надоело плясать под чужую дудку. — Голубые глаза лукаво блеснули. — В конце концов, чем я рискую? Давай сюда свой сценарий или пьесу, мне все равно!

На титульном листе я оставил свой номер, и Крейн позвонил уже на следующий вечер.

— Слушай, это твой сценарий? Повторю то, что ты вчера сказал обо мне: здорово, очень здорово.

— Ну, там еще есть над чем работать...

— Только в месте, где погибает лучший друг того парня. По-моему, главный герой — тип довольно замкнутый, не стал бы он рыдать и вешаться всем на шею со своими страданиями. Достаточно будет показать крупным планом его глаза. Парень смотрит на тело товарища, берет автомат и прямиком на дворец! Зрителям понравится: сразу поймут, что он задумал, и будут считать себя страшно умными.

Обычно, когда актеры дают дельные советы, у меня начинаются желудочные колики. Каждому хочется больше слов, а как это отразится на сценарии в целом, никого не волнует.

Крейн же предлагает вырезать самый большой монолог своего героя... Впервые с подобным сталкиваюсь. А ведь он прав: монолог не давал мне покоя, я раз десять его переписывал и каждый раз чувствовал: что-то не так.

Ну, теперь все встало на свои места.

— Согласен, монолог вырезаю. Сцену перепишу минут за пятнадцать...

— А потом?

— Бегом на киностудию!

— Слушай, ты не шутишь? Думаешь, я действительно смогу получить роль?

— Если меня утвердят режиссером, то да. Я же говорил: или принимают обоих, или вообще ничего не будет.

— Я должен подписать какое-то соглашение?

— Это называется эксклюзивный контракт. Нет, милый!

— Давай начистоту, ладно? Если тебя не утвердят режиссером, а мне позвонят со студии и предложат роль, я должен отказаться?

— Ну, мы же не дети! Даже если бы какое-то соглашение между нами существовало, адвокаты киностудии в два счета докажут, что бедняга Уэс подписал его на крайне невыгодных для себя условиях или вообще не осознавал, что подписывает. В наше время только идиоты держат слово!

— Ну, ты даешь, брат, — захихикал Уэс. — Ладно, договорились.

В киностудии кастингом занималась высокая светловолосая девушка лет тридцати.

— У вас есть пробы актера по фамилии Крейн? Уэс Крейн?

Удивленно нахмурившись, она стала рыться в папках.

— Нашла, — с облегчением вздохнула она. — Фамилия знакомая. Да, у нас есть пробы!

— Правда? И кто их проводил? На какой фильм?

Девушка заглянула в досье.

— Здесь не сказано, — покачала головой она.

Странно... Пробы есть, а на какой фильм — неизвестно.

— А их вообще кто-нибудь видел?

— Знаете, похоже, только я...

— Вы?

— Да. Он на днях заходил получить гонорар за какую-то массовку. Парень симпатичный, без претензий, и мы разговорились. Потом он ушел, и я решила взглянуть на пробы.

— И?

— Вообще-то это я порекомендовала его для массовки в «Нарушенном обещании».

— Мне понадобится какое-то разрешение, если захочу посмотреть пробы?

На секунду девушка задумалась.

— Вы ведь до сих пор числитесь сценаристом «Нарушенного обещания»?

— Да.

— Крейн там тоже участвует, так что дополнительное разрешение не потребуется. — Она взглянула на расписание. — Через полчаса освободится зал номер четыре. Подождете? Я пришлю оператора...

В темном зале, глядя на яркое пятно экрана, я впервые почувствовал дрожь, которая скоро станет моей постоянной спутницей. Ролик закончился, а я все сидел, закрыв лицо руками.

— Мистер Слоун, вам плохо? — взволнованно спросил механик.

— Нет-нет, просто...

— Что?

— Просто задумался.

Раздираемый сомнениями, я вернулся в отдел кастинга.

— Произошла какая-то ошибка: мне не то показали!

Девушка покачала головой.

— Нет, все верно.

— Я просмотрел сцену из «Блудного сына», это фильм Джеймса Дикона, а не проба Уэса Крейна!

— Уверяю вас, это та самая проба. Крейн захотел сыграть именно эту сцену, а декорации остались еще со времен Дикона.

— Не может быть...

— И все-таки это Крейн, а не Дикон.

— Н-да, — протянул я. — Как, по-вашему, удачная проба?

— Ну, со стороны Крейна было весьма самонадеянно выбрать именно эту сцену: одно неловкое движение или неверная интонация — и он бы выглядел как клоун. Ничего подобного не произошло, значит, проба великолепная.

— Хотите помочь юному дарованию?

— Смотря чем. Если не наживу себе проблем...

— Как раз наоборот! Подниметесь в глазах руководства.

— Каким образом?

— Позвоните директору киностудии и скажите, что я просил выдать мне одну из проб. Вы, дескать, отказали, потому что на ролике не указано, кто проводил пробу и на какой фильм. Своим местом вы очень дорожите, вот и звоните уточнить, правильно ли поступили.

— Что это даст?

— Он заинтересуется и спросит, чья проба. Скажете правду, но обязательно добавите, что «парень — копия Джеймса Дикона».

— И все рано не понимаю как...

— Наберитесь терпения, сами все увидите, — загадочно улыбнулся я.

Позвонив агенту, я попросил опубликовать в «Дейли-Варайети» и «Голливуд репортер» коротенькую заметку: «Анонимный источник сообщил, что сценарист-оскароносец Дэвид Слоун готовится к режиссерскому дебюту с фильмом „Наемники“. Главную роль исполнит Уэс Кейн, как две капли воды похожий на Джеймса Дикона».

— Ты что задумал? Если нашел другого агента, лучше скажи сразу! Какие еще «Наемники»? Не хочется выглядеть идиотом!

— Лу, не дрейфь, все будет в порядке!

— С какой киностудией ты работаешь?

— Терпение, скоро все узнаешь!

— Ты, сукин сын, если думаешь меня надуть, предупреждаю сразу...

— Да получишь ты свои двадцать процентов, не бойся... Но если кто-нибудь позвонит с просьбой сообщить подробности, отсылай ко мне.

— Какие подробности, когда я знать ничего не знаю?!

— Молодчага, Лу! Именно так и скажешь...

Повесив трубку, я отправился в видеоцентр и купил кассету с «Блудным сыном».

Давно я не смотрел этот фильм, а в тот вечер мы с Джилл ставили его раз сто, вернее, не весь фильм, а одну его часть... Сцена на сеновале — именно ее выбрал для пробы самонадеянный Уэс Крейн. Под конец Джилл не выдержала:

— Ради бога, скажи, что ты делаешь? Мы не будем до конца смотреть?

— То же самое! — изумленно повторял я.

— Что «то же самое»? Дэвид, ты пьян?

— Сцена на сеновале! Она идентична пробе Уэса Крейна!

— Правильно! Тебе объяснили: во время пробы использовались те же декорации, что и в фильме.

— Дело не в декорациях, — нетерпеливо отмахнулся я. — Смотри, в фильме Дикон большую часть сцены лежит, зарывшись лицом в солому. Ты практически чувствуешь запах сухой травы... Да и вообще создается впечатление, что обращается он к сену, полу, к чему угодно, только не к стоящему сзади отцу.

— И что?

— А то, что проба Крейна идентична. Сцену снимали, опустив камеру на пол, соломинки к щеке Крейна прилипли так же, как к щеке Дикона. Все движения, паузы совершенно синхронны, даже эти ужасные всхлипы, когда кажется, что парень сейчас разрыдается.

— Знаешь, все вполне объяснимо: Крейн мог тщательно изучить сцену и воспроизвести с максимальной точностью.

Я начал перематывать кассету.

— Хватит, надоело! — взмолилась Джилл.

На следующий вечер позвонил директор киностудии:

— Дэвид, я очень на тебя обижен!

— В чем дело? Только не говори, что тебе не понравилась новая версия «Нарушенного обещания»!

— Новая версия? Ах, да... Нет, с ней все в порядке. Я, конечно, внес кое-какие исправления, но не волнуйся, в соавторы набиваться не стану! — Он мерзко захихикал.

— Ну, значит, порядок! — обрадовался я.

— Вообще-то я не поэтому звоню. Слушай, с каких пор ты у нас режиссер?

— Так и знал!.. К сожалению, пока не могу отвечать на вопросы!

— Только что беседовал с твоим агентом: он якобы никаких договоров не заключал.

— Правда, на этот раз я сам себя представляю.

— К кому ты обратился?

— Уолт, я честно не могу ничего рассказать! Я ведь новичок, шаг влево, шаг вправо уже побегом считается, тем более что переговоры еще не закончены.