Эрик Ластбадер - Возвращение в темноте Страница 36

Наконец, ему открыли, и Кроукер увидел перед собой круглолицего мужчину в инвалидном кресле — на каталке. На первый взгляд ему можно было дать лет пятьдесят с небольшим. Он был смуглокожим и почти лысым, с седым венчиком волос на затылке. У него были водянистые глаза — возможно, результат долгого сидения у телевизора. Мускулистые руки с широкими ладонями и толстыми пальцами были сложены на коленях.

Мужчина выжидательно посмотрел на Кроукера.

— Чем могу быть полезен?

За его спиной диктор взволнованно рассказывал что-то о машине «скорой помощи», желтых предупредительных флажках и покореженных машинах.

— Извините, что оторвал вас от любимого занятия. — Кроукер протянул мужчине руку. — Меня зовут Лью Кроукер. Я друг Сони Виллалобос, вашей соседки.

— Да-да, моя жена лучше знает Соню, чем я. — Мужчина в инвалидном кресле тоже протянул руку Кроукеру. — Меня зовут Пабло Лейес. Что ж, заходите, составьте мне компанию.

Его взгляд упал на биомеханический протез Кроукера, и он понимающе кивнул.

— Заходите, не стесняйтесь, — повторил он. — У меня в холодильнике всегда найдется угощение для гостя.

В отличие от дома Сони, где царили яркие солнечные краски, здесь оказалось весьма сумрачно. Окна были закрыты алюминиевыми жалюзи. Все внутреннее убранство дома было выдержано в коричневых тонах. В комнатах было тщательно прибрано, все было расставлено и разложено по своим местам. Однако мебель была явно слишком старой — твидовая обивка небольших диванчиков была сильно потерта, подлокотники кресел готовы были отвалиться в любую минуту, а ножки обеденного стола угрожающе скрипели при каждом прикосновении.

Ловко маневрируя, Лейес откатился в глубь дома по ничем не покрытым полам. Любые ковры затрудняли бы передвижение инвалидной коляски по комнатам.

На минуту скрывшись в кухне, Лейес появился оттуда с подносом на коленях. На подносе стояли большой пластиковый кувшин и два дешевых стаканчика в цветочек. Лейес весело кивнул в сторону кофейного столика.

— Не хотите отведать?

Кроукер снял со стола портативный компьютер.

— Когда надоедает смотреть спортивный канал, я люблю бродить по Интернету. — Лейес переставил поднос на кофейный столик и, взяв в руки пульт, приглушил звук телевизора. — Там много интересного...

Похоже, ему не хотелось упускать подробности автомобильных гонок.

— Впрочем, ничто не может заменить мне утерянную возможность свободно передвигаться, выходить из дома и делать все своими руками. А я всегда любил находиться при деле...

Лейес наполнил стаканы и один протянул Кроукеру.

— Выглядит как лимонад и пахнет лимоном. — Лейес подмигнул Кроукеру. — Но, скажу я вам, эта штука не для слабых.

Сделав большой жадный глоток, Кроукер упал на диванчик, сраженный неожиданной крепостью напитка. Вот это да! Надо будет спросить рецепт для Бенни.

— Это домашний ром, настоящий напиток для мужчин, — засмеялся Лейес, потирая руки. — Хотите верьте, хотите нет, но его делает моя Эстрелла! Моя жена настоящая волшебница. Она может исцелить и душу, и тело, это сущая правда, скажу я вам.

Лейес взял кувшин и снова наполнил стаканы. Потом он коснулся биомеханической руки Кроукера и спросил:

— Это правда, что говорят?

Кроукер хорошо понял, что имел в виду Лейес.

— Я до сих пор иногда чувствую мои настоящие пальцы. И мне часто снится моя настоящая рука, живая и прекрасная, как роза.

Лейес грустно кивнул.

— Я работал линейным электромонтером и однажды упал с того чертова столба... Такая нелепость! — Он ударил себя кулаком по колену. — Потом я какое-то время еще поработал контролером, но это было уже совсем не то... Вы же понимаете меня, я надеюсь? Конечно, они хотели мне добра, но я уже не мог работать по-прежнему электромонтером, а бумажная работа меня никак не устраивала. От этого бесконечного перекладывания бумажек и глядения на экран компьютера у меня просто мозги сохли! — Он снова погладил свою руку, словно это успокаивало его. — Я все спрашиваю мою Эстреллу, не хочет ли она вернуться обратно в Парагвай. Я бы с удовольствием уехал туда. Хотя я никогда там не был, но слышал очень много рассказов от Эстреллы. — Он задумчиво покачал головой. — Похоже, жизнь в Асунсьоне гораздо безопаснее, чем здесь. — Он отхлебнул рома. — У нас тут действительно становится все опаснее жить. Я даже запрещаю Эстрелле выходить из дому после наступления темноты. Говорят, в пятидесятых — шестидесятых годах можно было совершенно безбоязненно гулять по улицам хоть всю ночь. Тогда неподалеку от нас был известный ночной клуб «8600». — Его выцветшие глаза уставились на Кроукера. — Вот это было заведение, скажу я вам! Клуб работал всю ночь напролет, но в семь утра всех клиентов выгоняли на улицу на полчаса, чтобы вымести полы. — Он засмеялся. — Это не выдумка!

— Я бы хотел задать вам один вопрос, мистер Лейес. Насчет вчерашнего дня. Вы были дома весь день?

— Да, конечно! Сидел вот тут и смотрел спортивный канал. — Он улыбнулся. — Мои дни похожи друг на друга, как братья. Что же, я не жалуюсь. По крайней мере я знаю, чего ждать.

— Вы были один?

— Да, Эстрелла работает с девяти до пяти.

Кроукер чуть подался вперед.

— Вы не слышали ничего необычного? Или, может быть, что-то видели?

— Ну, мне показалось, будто я слышал что-то такое...

— Какое? Что вы слышали?

Круглое лицо Лейеса даже сморщилось от напряжения.

— Честное слово, не знаю, что и сказать. Это было похоже на шум двигателя, сначала мне даже показалось, что это начались гонки. Знаете, я люблю смотреть гонки... — Он задумчиво пожевал губами. — Но потом я подумал, что это скорее не двигатель, а генератор.

— Генератор? А не могли бы вы мне сказать, откуда доносился этот звук?

— Может, из того грузового автофургона?

У Кроукера екнуло в груди.

— Какого автофургона?

Лейес нетерпеливо замотал головой.

— Из белого автофургона, который стоял на бетонной дорожке возле дома Сони.

— В какое время это было?

— Надо подумать... — Лицо снова сморщилось от напряжения. — Кажется, между часом и половиной третьего.

— А что вы еще заметили, кроме цвета автофургона? — как можно спокойнее и отчетливее произнес Кроукер. — Год выпуска? Модель? Номерные знаки?

— Он был белый, это я уже сказал, — проговорил Лейес. — Флоридские номера, это точно. Модель... не помню точно, но это был американский автофургон, а не японский, какие сейчас можно встретить повсюду.

— Может, на нем были какие-нибудь надписи? — с надеждой спросил Кроукер. — Это был муниципальный фургон? Или на нем было написано название компании?

Лейес покачал головой:

— Нет, я не заметил никаких надписей:

— Ну хоть что-нибудь?

— Пожалуй, да, — медленно проговорил Лейес — Сейчас я припоминаю, что сзади была небольшая переводная картинка — треугольник, вписанный в окружность.

Кроукер не сразу вернулся в дом Сони. Сначала он сел в машину и отправился к Нестору, умирающему другу Сони. У него не выходили из головы слова мистера Лейеса о том, что он увидел на задней стенке автофургона — треугольник внутри крута, один из двух символов, написанных кровью на стенках холодильника, и один из четырех магических знаков целителей народа гварани. Дед Бенни посвятил братьев Бонита в магическую науку целительства хета-и, обучив их всем ритуалам, хотя они так и не стали настоящими целителями. Вместо этого они стали настоящими разбойниками.

В отличие от подавляющего большинства домов в Эль-Портале, очень аккуратных и свежевыкрашенных, дом Нестора давно нуждался в ремонте. Тут явно не хватало умелых мужских рук.

Штукатурка осыпалась, местами обнажая прутья арматуры, стены от старости приобрели цвет овсянки на воде.

На настойчивый стук Кроукера дверь открыла смуглокожая женщина.

— Таким стуком можно поднять мертвого из могилы? — недовольно сказала она. — Вы кто?

— Лью Кроукер, друг Сони Виллалобос.

Женщина колебалась, не решаясь впустить его, пока из глубины дома не донесся слабый голос:

— Все в порядке, миссис Лейес, впустите его...

Миссис Лейес была весьма привлекательной женщиной и выглядела по крайней мере лет на двадцать моложе своего мужа. У нее были большие карие глаза, высокие скулы и полные губы. Густые темные волосы, заколотые на затылке серебряной заколкой, прорезала тонкая седая прядь.

Кроукер вошел в дом, и в нос ему ударила невероятная смесь запахов — кисловатый запах болезни, освежающий аромат кедра, мяты и розмарина. Оглядевшись, Кроукер заметил на столике бронзовую жаровню, над которой поднимался ароматный дымок.

Эстрелла Лейес, женщина с завидным самообладанием, умела чудесно улыбаться.

— Прошу прощения, — сказала она, закрывая за Кроукером дверь. — Бедняжка Нестор... его атакуют кредиторы.