Эрик Гарсия - Грязное мамбо, или Потрошители Страница 37

Если на Бонни это и произвело впечатление, то виду она не подала, продолжая потягивать воду и разглядывать обстановку, — осталась спокойной.

— А в тебе что новенького? — спросил я. — Я знаю про «Воком», про уши — а еще?

— Есть кое-что, — проговорила она. Дразнит меня, что ли?

— Например?

Ее глаза сузились в маленькие щелочки. У меня возникло ощущение, будто она снова меня изучает, пытаясь отгадать, что я за человек. Готов поклясться, долю секунды я слышал едва уловимое жужжание сфокусировавшихся механических линз, тут же уехавших в обратном направлении.

— Можешь спросить о трех органах, на выбор, — сказала она.

— У тебя еще три искоргана?!

— Выбирай.

Масса органов, мало времени. Я уже знал об ушах и глотке новейших и самых дорогих вокомовских моделей, поэтому решил далеко не искать.

— Глаза, нос, рот.

И вот что она ответила.

— Оба моих глаза — «Маршодин динамикс», каждый со стандартным стократным увеличением и оптимизированным восприятием спектральных цветов. В левом имеется дополнительная линза, которая устанавливается, если я моргну три раза подряд; с ее помощью можно увеличить удаленные объекты в триста раз, но тогда у меня начинаются головные боли. В правом глазу есть функция двухсоткратного макроувеличения, позволяющая видеть как в микроскоп, но от этого меня начинает тошнить. Если применить эти функции одновременно, дело кончится тем, что я буду ходить кругами, глотать аспирин пачками и блевать. Кредит у «Маршодин» получен через Кредитный союз под двадцать девять и восемь десятых процентов годовых.

Носовой хрящ силиконовый, производства виргинской корпорации «Бун», но сенсоры и нервные проводящие пути — дженерики[19] Кредитного союза. Возможности у этой модификации скромные, но я могу блокировать определенные дурные запахи и усиливать некоторые приятные. В последнее время это просто неоценимая функция. Прямой кредит через союз по специальной ставке двадцать семь и четыре десятых процента годовых.

Мой рот — настоящий универмаг фирменных искорганов, но раз уж ты интересуешься, устрою тебе бесплатную экскурсию. Губы мои собственные, но сенсоры в них — «Кентон», под тридцать два процента; язык — регулируемый полимер, содержащий в четырнадцать раз больше вкусовых сосочков и блокировку наподобие носовой, тоже дженерик Кредитного союза, под двадцать восемь и четыре десятых процента. Искусственные зубы изготовлены ортодонтом, без процентов. Я ответила на твой вопрос?

И тут все встало на свои места. Пока Бонни долго и подробно распространялась о своих искорганах, она подалась вперед долить себе сока и нетерпеливо отбросила рукой выбившуюся прядь, упавшую на глаза. Прядь свесилась набок, впервые после нашего знакомства я наконец-то смог толком разглядеть лицо Бонни и вдруг как-то сразу понял, отчего она кажется такой чертовски знакомой.

— Номер один, — вырвалось у меня. На нас обернулся кто-то из посетителей. Спохватившись, я понизил голос: — Ты возглавляешь список…

— Не обязательно объявлять об этом окружающим, о'кей?

— Я видел перечень должников, — продолжил я шепотом. — В офисе в торговом центре. Я искал свое имя…

— Я действительно номер один в большой сотне. Или ты думаешь, я прожила столько времени, не зная элементарных вещей?

Я не успел ничего добавить — подошла официантка с нашим завтраком, грохнув на стол тяжелые тарелки. Прежде чем продолжить, я набил рот беконом.

— Сколько ты в бегах? — негромко спросил я. — Должно быть, немало, раз поднялась на такое почетное место?

— Это не из-за времени, — поправила меня Бонни. — А из-за количества. Когда-нибудь я разрешу тебе спросить о моем теле.

Мои любимые рекламные ролики Кредитного союза, в произвольном порядке:

1. «Что в тебе новенького?» Хотя эта фраза в наши дни прочно вошла в обиход, я удивлюсь, если кто-нибудь помнит саму рекламу. Это был один из первых роликов Кредитного союза, где трое детишек разных рас пели о своих недавно имплантированных искорганах. Они отбивали чечетку на фоне мировых исторических памятников, неся жизнь и любовь жителям всех стран. Новая поджелудочная у Тадж-Махала, усовершенствованный мочевой пузырь у подножия Биг-Бена, и каждый пациент демонстрировал отличное здоровье после легкой операции и быстрого восстановления. Больше, чем сам ролик, меня впечатлила легкость, с какой фраза пошла в массы. Сейчас вопрос «Что в тебе новенького?» почти заменил традиционное «привет». Уверен, за свою изобретательность сотрудники отдела маркетинга получили большие годовые бонусы.

2. Появление Гарри-Сердца и Ларри-Печени. Я знаю, что это старье, эта реклама достала и всех уже тошнит при виде мультяшных персонажей, мягких игрушек, тематических луна-парков и ресторанов фаст-фуда с навязанными в нагрузку куклами, но я обожаю приключения этой плутовской анимационной парочки. «Волшебное путешествие Гарри и Ларри» было первым шестиминутным информационным роликом, ставшим хитом на рынке и сотворившим чудеса для имиджа Кредитного союза. Лучшая часть — когда Гарри и Ларри жмут друг другу руки на боксерском ринге, огороженном бинтами, осознав наконец, что вместе они работают лучше, чем по отдельности. Еще и урок морали для детей.

3. «Спроси меня о моем мозге». Возможно, самый смешной ролик, придуманный нашим отделом маркетинга, хотя фактически это была реклама первой кентоновской ЦНС «Призрак». Там парень с невероятной памятью бегает по городу — снято ускоренной видеосъемкой в десять раз быстрее обычной, — и когда возвращается в свой офис и его спрашивают, где был, он отбарабанивает свои приключения без единого упущения. Этот ролик сделал популярным аналог фразы «Что в тебе новенького?», создав возможность для пациентов с искорганами непринужденно упомянуть обновку в разговоре. В конце концов, нет ничего постыдного в том, чтобы жить с трансплантатом.

Эти три рекламных ролика запомнились, может, потому, что остальные я забыл. Память уже не та, что раньше; вероятно, имело смысл поставить себе «Призрак», когда была возможность. На сегодняшний день я могу сказать лишь «Спроси меня о моем сердце», но теперь, спустя год после операции, гламур заметно потускнел.

Забавно, что первый рекламный ролик Кредитного союза я увидел во время повтора «Человека на шесть миллионов долларов».[20] Не оригинального сериала, конечно, и не обновленной версии, но третьего сезона второго ремейка, после того как упразднили программу. Реклама была про сердце, кажется, про уникально высокую безопасность имплантации «Джарвика». Ирония ситуации не столько позабавила, сколько испортила настроение: даже с безукоризненной кредитной историей, которой, без сомнения, отличался Стив Остин, в наши дни черта с два он выбрался бы из больницы меньше чем за двенадцать миллионов.

Ни у одной из моих жен не было искорганов, за исключением Мелинды, да и тот она вставила уже после развода. В годы нашего брака у нее было все свое, чем она немало гордилась, презрительно фыркая в адрес клиентов, в чьи дома я еженощно наведывался.

Но когда Питеру исполнилось двенадцать, как-то раз в выходные, которые он проводил у меня по пригово… в смысле предписанию суда, он проболтался, что мама легла на операцию.

— Какую? — спросил я.

— Почки, — невинно ответил он, вытаращив глаза от искреннего восхищения. — Ей вставят новые.

— Какие? — поинтересовался я по возможности равнодушно, еще не зная, что двенадцатилетним незнакомо равнодушие.

— «Гейблман», — с гордостью сообщил он. — Мне все друзья завидуют.

Вот так я узнал, что Мелинда решилась на апгрейд. Скорее это хорошо, что я узнал тогда, а не потом, но я все равно гадаю, изменилось бы что-нибудь, если бы Питер не проболтался?

Пожалуй, нет. Я все равно убил бы ее.

У Бонни было надежное место, куда мы могли пойти. Вернее, у нее имелся друг, который знал, где можно отсидеться. Я радовался и этому — у меня идеи кончились.

— Значит, ты ему позвонишь? — спросил я, когда мы отошли от кафе на несколько кварталов. Я напряженно разглядывал толпу, пристально ища на лицах застывшую улыбочку осведомителя Кредитного союза, ожидающего сигнала сканера и высветившейся информации, чтобы нас сдать.

— Телефона нет, — отозвалась Бонни. — Мы к нему съездим. Он и с коленом что-нибудь придумает.

— Нет, — взвился я, — мы не можем довериться постороннему…

— Он надежный, — заверила Бонни. — Не из союза.

«Не из союза» — обтекаемое название дилеров черного рынка, и хотя я иногда выполнял для них изъятия, мне аутсайдеры не по нутру. Обычно это бывшие кредитные инспекторы, заключившие сделку с дядей не самых честных правил на фирме-производителе; они крадут искорганы с полок и продают по сниженной цене и под небольшой процент. Порой эти типы без комплексов, но с манией величия идут к клиентам с лицензированными специалистами по возврату биокредитов, ждут, пока за них сделают грязную работу, и, так сказать, обшаривают тело изнутри в поисках оставшихся искорганов. Служащий Кредитного союза изымает трансплантат согласно наряду; аутсайдеры растаскивают остальное.