Михаил Кречмар - Центр мира Страница 38

– Не верю я в истории о «крылатых людях», – протянул Зим. – В конце концов, засевшие в твердынях тоже должны были как-то туда попасть. А кроме людей в скалах должны были оказаться съестные припасы и вода.

– Вопрос с водой в те времена решался довольно просто, – продолжала Тара, – она скапливалась во время дождей в огромных цистернах, вырубленных в скале. В некоторых случаях горные крепости намеренно сооружались прямо над небольшим водным потоком, который внутри скалы стекал с ледников. С продуктами дела обстояли сложнее. У индейцев яки все съестные припасы поднимались в их скальные гнёзда на верёвках.

– В любом случае этот вопрос так или иначе решался, – вмешался Макс. – Но гораздо больше меня интересует другое – а на хера Александру нужно было лезть во все эти дыры?

– Ну, это-то как раз легко понять – для укрепления своего господства в Азии ему необходимо было доказать, что нет ничего невозможного. Что он с успехом и сделал… Но здесь интересно другое – после покорения Согдианы широко распространилась версия, что Александр стал уже как бы не совсем человеком.

– Типа рога повырастали? – съехидничал Макс.

– Ну… Про рога есть несколько версий, – не сдавалась Тара. – Не считая классической – о шлеме в виде бараньей головы, символе Аммона. Утверждается, что Александр сперва поднялся к некоей находящейся высоко в горах твердыне, выполненной в виде символа, а затем спустился в подземелье к самой хрустальной пирамиде, помещающейся в Центре Мира. И там он прикоснулся к артефакту невероятной силы, который полностью преобразил Искандера. В том числе и внешне. Со временем человеческий облик к Александру вернулся, но внутренняя сущность изменилась столь сильно, что он никогда уже не смог стать прежним. Именно эта внутренняя перемена подорвала его силы настолько, что он умер в Вавилоне в возрасте тридцати трёх лет.

Алекс Зим, Алматы, Республика Казахстан

– На самом деле Тара кругом права, – сказал Зим, глядя на двор, в котором, несмотря на поздний час, возились ребятишки. Во дворе была детская площадка, сделанная в виде средневековой крепости, и одна группа успешно вела боевые действия против другой. – Какого чёрта вам в конечном счёте от меня нужно и как скоро ты перестанешь стоять у меня за спиной, предоставив меня моей судьбе – журналиста-международника с архипелага Туамоту?

– Далось тебе это Туамоту, – хмыкнул Макс, проверявший в это время почту на своём ноутбуке. – В Россию что, совсем не хочется?

– Если честно – нет. Ну не верю я вам ни на грош. И если играю с вами во все эти игры, то только потому, что надеюсь выиграть амнистию для людей, по чистой случайности оказавшихся рядом со мной в определённый момент жизни, – ламутских пастухов с Охотского побережья.

– Так уж только и поэтому, – с сомнением покачал головой Макс и оторвался от созерцания жидкокристаллического экрана. – А мне казалось, что ты способен играть в Большую Игру ради самой Игры. И, кстати, так кажется не только мне, но и моему начальству. Твоя ирландская подруга тоже так считает. У меня создалось впечатление, что она тебя за это и любит.

– Когда кажется, креститься надо, – уныло отозвался Зим. – И почему всякие мудаки так любят придумывать мотивацию поступкам других людей?.. И какова, по-твоему, наша задача в этой игре?

– Задача-максимум – вывезти этого так называемого Эмира, вождя синьцзянских сепаратистов, на территорию СНГ. И здесь выбить из него все сведения о связях уйгуров с чеченцами и их странными покровителями на Аравийском полуострове.

– Совсем с ума посходили, – вздохнул Зим. – Эмира им вывезти! На блюдечке с голубой каёмочкой. Как говорил небезызвестный литературный персонаж: «А от жилетки рукава? Или от мёртвого осла уши»?

– У нас уже так не только литературный персонаж, а целый президент так говорил. Но тем не менее…

Зим сокрушённо покачал головой и вышел в соседнюю комнату. Оттуда он вернулся с какой-то книжкой в руках, оказавшейся энциклопедическим словарём. «Эмир – в мусульманских государствах властитель, которому принадлежит высшая светская власть. Последним воинствующим эмиром считается ныне действующий президент Ирака Саддам Хусейн».

– Вот так, – сказал Зим, закончив чтение. – Это тебе ликбез. Последнего эмира уконтрапупил президент Соединённых Штатов Америки. А предпоследнего – храбрейший князь Барятинский. Я ничего, я не намекаю и не нагнетаю, просто ставлю тебя в известность, во что мы ввязываемся. Я способен понять многое, кроме одного: какого лешего российские спецслужбы занимаются этим сами? Неужели, раз уж нам так приспичило, нельзя локализовать местоположение этого хухрика, а потом мирно сдать китайцам? Те-то его уж точно расстреляют. А в нашей стране, пропитанной с недавних пор страсбургскими ценностями, вообще оправдать могут…

– На первый взгляд ты оказываешься прав. Кстати, мне нравится твой патриотизм по отношению к Туамоту – ты всё чаще и чаще употребляешь выражение «в нашей стране». Дело в том, что существует точка зрения – и она отнюдь не абсурдна, – что основные неприятности деятельность этого Эмира готовит как раз нам – не Туамоту, а той стране, которую ты променял на это островное государство. И мы допускаем, что китайцы вполне могут глядеть сквозь пальцы на деятельность Эмира, особенно имея с его стороны некие гарантии того, что его активность со временем переместится на просторы СНГ.

Солнце ещё только готовилось выступить из-за гряды покатых бурых холмов, образовавших линию горизонта на востоке. Лица людей, собравшихся в неглубоком овраге на окраине маленького городка Уту на северо-западе СУАР, были сосредоточены. Измаил Башири заканчивал читать молитву. Совершив последний поклон, он встал, отряхнул песок с чепана. Подбежавший мальчик-уйгур свернул за ним коврик. Все присутствующие, а их было около трёхсот, поднимались на ноги и сразу же брали в руки лежавшие рядом автоматы.

«Сегодня очень важный день в истории всего мусульманского мира, – наставлял их генерал Омар, – поэтому всем воинам необходим намаз. Он докажет колеблющимся, что они здесь имеют дело не со случайным сбродом со всех концов мира, а с истинными борцами за Веру».

Один за другим в овраг заворачивали небольшие автобусы, окна которых были задёрнуты серыми занавесками. Угрюмые бородатые люди забрасывали внутрь вещмешки и оружие, а затем садились сами. Автомобили по одному выезжали в степь и занимали позиции на окраинах городка. С возвышенности их передвижения по телефону координировал Насыр Хадири, уполномоченный на это генералом Омаром. Наконец все автобусы оказались на своих местах внутри городка. Насыр видел, как в город въехал микроавтобус иностранной телекомпании – необходимый участник действия. Без него предстоящая акция становилась ненужным самопожертвованием. Оставшаяся часть мюридов должна была обеспечивать отход основных сил и иностранных телеоператоров – если это потребуется.

Через час – не позднее чем через час – воины ислама должны исчезнуть, как рассыпается пыльный смерч посреди пустыни Такла-Макан.

В посёлке полыхнул выстрел из гранатомёта. И ему сразу же откликнулось слаженное стаккато автоматов.

Аллах акбар!

Интермедия

Полковник Шергин, Москва

«…»…Для того чтобы понять значение уйгур-синьцзянской проблемы в рамках любой геополитической концепции, необходимо уяснить себе её истинные масштабы. Синьцзян-Уйгурский автономный район (сокращённо: Синьцзян) находится на северо-западной окраине Китая, занимает срединное положение в Евразии, площадь – 1,6649 млн кв. км, или одна шестая часть территории Китая. Синъцзян имеет сухопутную границу протяжённостью 5600 км, сопределен с 8 странами. Территория Синьцзяна превышает территории таких европейских государств, как Франция, Германия, Италия, Польша, Венгрия и Чехия, вместе взятых.

Проблемы межэтнических отношений Синьцзяна слишком велики и разнообразны, чтобы полноценно освещаться в настоящем докладе. Здесь нас интересует интерпретация некоторых вопросов, имеющая популярность среди значительной части нетитульного населения территории, как реально влияющая на социальные процессы в Районе.

Уйгурский каганат был крупнейшим и могущественнейшим государством Центральной Азии в период с VII по IX века н. э., впоследствии распавшимся в результате ряда внешних и внутренних причин. Существование этого, в прошлом влиятельнейшего образования является первой доминантой, к которой апеллирует самосознание современных уйгурских националистов.

С точки зрения радикальной уйгурской интеллигенции, в современном мире нет ни одного тюркского или монгольского народа, у которого не было бы генов уйгурского происхождения. Помимо самих уйгуров и сары-югуров, прямыми потомками древних уйгуров считаются древние монголы с Амура, а также башкиры, калмыки, саха, шорцы, телеуты, теленгиты, ойраты, найманы, канглы, тувинцы.