Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса Страница 38

Мэддокс свернул направо и проскочил следующую улицу. Он даже не знал названия улицы, которую искал. Доллис-хилл-лейн как будто звучало похоже, но, когда он в Интернете наткнулся на название Криклвуд-лейн, оно тоже показалось ему похожим. Он съездил туда, к дому № 108/110, когда выяснил, что там снимали «Восставшего из ада». Узнав, что теперь там расположен один из оздоровительных клубов сети «Холмс Плейс», он сделал вывод, что раньше на этом месте находилась киностудия «Криклвуд Продакшн Вилледж», где проводились павильонные съемки.

В 1986 году Мэддокс уже приезжал сюда, в Доллис-хилл, когда Клайв Баркер снимал свой первый фильм «Восставший из ада». Съемки проходили в арендованном доме, и Мэддоксу, чтобы пройти на съемочную площадку, пришлось назваться помощником Баркера. Он собирался взять у него небольшое интервью и пойти с ним в какой-нибудь журнал. Это могло стать серьезным прорывом в его карьере. К счастью, Клайв согласился на это. Мэддоксу запомнились большие белые фургоны, припаркованные у дома, на удивление большое количество людей, слоняющихся без дела, столовая на колесах, длинный стол, пластиковые чашки, чайник. Он поспрашивал Стива Джонса, отвечавшего за связи киногруппы с прессой, и тот рассказал ему, что происходит. Снималась сцена обеда с Эндрю Робинсоном, Клэр Хиггинс, парой молодых актеров, девочкой, мальчиком и несколькими статистами. Мэддоксу пришлось наблюдать из-за камеры. Он пытался поймать взгляд Баркера, когда тот разговаривал с актерами, объясняя, что они должны делать в кадре. Контролировал все и вся. Мэддокс завидовал ему, но и восхищался. Одна гримерша напудрила лоб Робинсона, другая поправила прическу Эшли Лоуренс. Они начали снимать, и весь мир вокруг как будто замер. Все, кто находился не перед камерой, застыли, лица сделались неподвижными и сосредоточенными. Напряженность чувствовалась в воздухе. Но как только Баркер выкрикнул: «Снято!», все это исчезло. Появились улыбки, послышался смех, все вдруг задвигались. Мэддокс обратил внимание на гримершу, ту, которая поправляла волосы Эшли, но тут Стив Джонс взял его подлокоть и подвел к Баркеру. Режиссер посмотрел на него и, помедлив какую-то долю мгновения, сказал:

— Брайан.

И произнес он это таким теплым, искренним тоном, что можно было подумать, будто Клайв все утро ждал встречи с ним.

Они провели короткое интервью за обедом, расположившись прямо на полу одной из комнат в глубине дома.

— Мы окружены образами, которые имеют только сиюминутную силу и не вызывают никакого резонанса, — рассказывал Баркер со своим ливерпульским акцентом. — Реклама, видеоклипы, другие вещи — они кажутся очень важными, но на самом деле все это полная ерунда.

Мэддокс увидел гримершу с бумажной тарелкой и стаканчиком в руках. Она села, скрестив ноги, рядом с кем-то еще из съемочной группы, и они стали есть и разговаривать.

— Что пугает вас? — спросил он Баркера.

— Я боюсь неосвещенных улиц, боюсь летать на самолетах, боюсь застрять в метро в час пик. Боюсь мест, где приходится терять контроль над собой.

После интервью Мэддокс задержался и принялся слоняться по комнате, поджидая случая заговорить с гримершей. Когда случай представился (ее собеседник встал и собрался уходить), он тут же ухватился за него. Она тоже начала вставать, и Мэддокс, якобы случайно проходя мимо, остановился прямо передней, преградив путь. Извинившись, он представился.

— Я только что брал интервью у Клайва. Мы уже пару лет знакомы. Я играл в одной из его пьес.

— Линзи, — сказала она и протянула руку. — Я здесь всего на день. Одна из гримерш заболела, и я подменяю.

— Значит, мне повезло, что я пришел сегодня, — заметил он с робкой улыбкой.

Мягкий хлопковый темно-зеленый топ Линзи по цвету точно совпадал с ее глазами, каштановые с природными светлыми прядями волосы были собраны сзади в узел и скреплены деревянной шпилькой.

— Вы пока не уходите?

— Интервью я уже взял, но если меня никто не выставит…

— Не выставит, у нас тут очень спокойно.

Он остался и почти все время наблюдал за Линзи, дав себе слово, что не уйдет, пока не узнает номер ее телефона. Это заняло у него остаток дня, но он добился своего. Она написала номер в своем ежедневнике, вырвала страничку и протянула ему со словами:

— Звоните.

В темноте найти нужный дом было еще труднее, чем при дневном свете. За последние несколько недель он дважды бывал в Доллис-хилл, один раз на машине, второй раз на своих двоих. Не так давно он стал больше думать о Линзи, особенно о первых днях, до того как все пошло наперекосяк. Мэддокс достаточно вспоминал плохое, и теперь ему хотелось вернуться к хорошему. Он хотел снова увидеть дом и не мог его найти. Но для книги это было необходимо. Он пересмотрел запись, в которой здание попадало в кадр много раз. Теперь найти его, казалось бы, не составляло труда, но, сколько он ни ездил по этим улицам, здание как в воду кануло. Или оно там было, но он просто его не видел. Он начал думать, что его могли снести, возможно, даже сразу после съемки, и это объяснило бы, почему в доме разрешили снимать. В фильме на крыльце был указан номер 55. Но номер мог быть изменен специально для фильма, как, например, в картине «Представление» дом № 25 на Поуис-сквер выдали за № 81.

Взглянув на часы, он прикинул, что, если поспешить, он еще успеет съездить на Лэдброук-гроув, чтобы выпить кофе и отвезти Кристину домой, тем самым оградив себя хотя бы от какой-то части ее упреков. Все это полная ерунда, понимал он, и все же…

Утром, пока она одевалась, он делал вид, что спит. Движения ее были четкими, деловитыми. Вчера вечером, как и ожидалось, разразилась буря. Когда он с опозданием на два с половиной часа явился на обед, она лишь обожгла его взглядом, но, как только они вышли, она включилась. И как только она включилась, он выключился.

Буря не закончилась, даже когда они пришли домой, но он не слушал. Он думал о том, сможет ли воспроиз вести в себе особенность, с которой читавшая по губам Карен родилась. Мысли о Карен успокоили его внутренне, но Кристина продолжала бушевать, когда легли в постель. Избирательная глухота — лучшее оружие против истерической слепоты.

Удостоверившись, что Кристина ушла (грохот входной двери, лязг калитки), он встал и принял душ. Через полчаса, проведя десять минут перед телевизором с пультом от DVD, он уже сидел за рулем с сыном на заднем сиденье. Доехать до Тоттнема за двадцать минут днем оказалось гораздо сложнее, чем ночью, но он постарался. Час пик уже закончился (Кристина, как все, кто работает в еженедельных журналах, добралась на работу раньше, чем он выехал из дому), но все равно попадались заторы, которые приходилось объезжать.

Машину он остановил на том же месте, что и вчера. Убедившись, что Джек спит, вышел и закрыл машину. Ночью, лежа спиной к Кристине, он решил, что нужно будет сходить на чердак. Где-то на чердаке стояла коробка с его старыми дневниками, в том числе и за 1986 год. К ведению дневника он никогда не относился чересчур внимательно, но в какие-то годы делал больше записей, чем в другие. В любом случае, ради дневника стоило порыться среди дремучей паутины и старых осиных гнезд. Из-за маленького роста он мог ходить по чердаку, не боясь удариться головой о сосновые потолочные балки.

На чердаке все еще чувствовался запах формалина. Мэддокс подозревал, что этот запах будет здесь всегда, пока он не избавится от чемодана, стоящего в самой глубине. Он посветил фонариком в его направлении. Большой старомодный коричневый кожаный чемодан, извлеченный из мусорного бака и вычищенный. Прочный, массивный, две застежки, ремень с пряжкой. Такой чемодан может выдержать значительный вес.

Мэддокс перенаправил луч фонаря на несколько пыльных коробок ближе к люку. В первой коробке хранились футболки, выкинуть которые у него не поднималась рука, хотя он их давным-давно не носил. Вторая была забита старыми, отпечатанными на машинке текстами, густо измазанными «штрихом». Дневники лежали в третьей коробке. Он наклонился и принялся перебирать: 1974, блестящий черный «Карманный дневник» — в основном записи об истории крестовых походов; 1976, аномальная жара в Англии, «Дневник рыболова» — плотва и окуни, которых нужно было бросить обратно в воду, оставлены под камнем умирать; 1980 — смерть двух бабушек и дедушки, трое похорон в один год, гробы в гостиной, нескончаемые похороны; 1982 — первый семестр в университете, знакомство с Мартином, ставшим на время его лучшим другом. Мартин был старше на год, что для Мэддокса было важно. Первые глотки взрослой жизни. Разница в возрасте переставала иметь значение, все менялось. Окончание школы, жизнь без родителей в студенческом общежитии. Мартин учился на врача. Они, бывало, засиживались допоздна за кофе, Мартин курил и рассказывал ему о медицине, об анатомии и о телах, которые он вскрывал.