Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса Страница 39

Мэддокс мог слушать Мартина часами. Чем позже проходили их беседы, тем глубокомысленнее они были. Мэддокс смотрел, как Мартин затягивался сигаретой, как, казалось, на целую вечность задерживал в легких дым, а потом выпускал его идеально круглыми колечками. Когда Мартин рассказывал о телах в анатомичке, Мэддокс словно впадал в транс. Он представлял себе Мартина одного в лаборатории, в окружении десятка вскрытых трупов, как он склоняется над одним из них, осматривает, осторожно извлекает полоску мышц, отделяет сухожилие. Как он вплотную подбирается к тайнам, к загадкам, к смерти. Однажды Мартин рассказал, что, сколько бы он ни отмывал руки, они все равно пахнут формалином. Он подставил ладони под нос Мэддокса, потом нежно провел ими по его щекам.

— Ты не против? — спросил он, когда его рука опустилась на колено Мэддокса.

— А ты можешь меня туда отвести? В лабораторию? — спросил Мэддокс, качая головой и представляя себя среди тел, когда рука Мартина скользнула на его бедро.

— Нет. Но я могу тебе вынести оттуда кое-что. Что-то такое, что ты мог бы хранить.

Рука Мартина достигла паха Мэддокса, и Мэддокс не без некоторого удивления заметил, что даже начинает возбуждаться. Если это плата за то, что Мартин может принести ему из анатомички, значит, будет так.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Мартин через пару дней. — В моей комнате.

Мэддокс пошел вместе с ним в его комнату.

— Где? — нетерпеливо спросил Мэддокс.

— Не могу же я такие вещи оставлять у всех на виду. Но что за спешка?

Мартин лег на кровать и расстегнул ремень на брюках.

Мэддокс заколебался, подумывая, не уйти ли, но потом понял, что не простит себя, если останется ни с чем. Он опустился на колени рядом с кроватью и плюнул себе на ладони.

Потом Мартин выдвинул верхнюю полку стола.

— Бери, — сказал он.

Мэддокс взял сильно пахнущий пакетик, перехваченный шнурком и завернутый в полиэтилен, и начал развязывать, но узел был затянут крепко. Он спросил Мартина, что там.

— Кусок подкожного жира мужчины среднего возраста. Если будут спрашивать, я тебе ничего не давал.

Мэддокс вернулся в свою комнату на седьмом этаже. Помыв руки, разрезал шнурок и развернул пакет. Кусок жира размером четыре на два дюйма был похож на белый, бескровный коровий рубец. Исходящий от него запах формалина вызывал у него одновременно рвотные позывы и восторг. Мэддокс старательно избегал прикасаться к жиру, пока снова заворачивал его и обматывал пакет пленкой. Он открыл шкаф и достал старый чемодан, который нашел в мусорном баке на Джадд-стрит.

После этого с Мартином он стал видеться реже. Поначалу он под разными предлогами избегал его, а потом начал встречаться с Валери, девушкой с толстыми руками и широкими бедрами, которую встретил в баре во время коктейльной вечеринки. Он не был уверен, что они подходят друг другу, но в его ситуации это было удобно.

Кусочек человеческого жира, спрятанный в чемодане, пах так сильно, что ему достаточно было открыть чемодан и ощутить его запах, чтобы вспомнить чувства, охватившие его, когда Мартин вручил ему часть человеческого тела. Лежа в кровати и пытаясь заснуть (в одиночестве — роман с Валери продлился не больше пары недель), он иногда думал о том человеке, который сознательно завещал свой труп науке. Как его звали? Каким он был при жизни? Вряд ли он мог предугадать, какая судьба ждет его небольшую часть, которая теперь покоилась в шкафу Мэддокса.

Когда Мэддокс сменил комнату в общежитии на квартиру в Холлоуэй, чемодан, в котором не было ничего, кроме человеческих останков, переехал вместе с ним. Он засунул его на шкаф, где тот и пролежал два года. Перебравшись в квартиру № 15, Мэддокс поднял чемодан на чердак, где он с тех пор и оставался. Куска жира в нем давно уже не было, но запах формалина по-прежнему сохранялся.

Дневник за 1986 год оказался на самом дне коробки. Пара минут, и он нашел то, что искал. «„Восставший из ада“. 11:00», — было написано его почерком на странице за пятницу, 10 октября. Чуть ниже значился адрес: Доллис-хилл-лейн, 187.

В район Доллис-хилл он приехал через Кренли-гарденс, но в этот раз не остановился.

— И почему я раньше не додумался найти дневник, не знаешь, Джек? — сказал он, глядя в зеркало заднего вида.

Сын молча смотрел в окно.

Свернув на Доллис-хилл-лейн с Эджвер-роуд, он сбавил скорость, не обращая внимания на громкие сигналы ехавшего за ним водителя, который вильнул в сторону и, взревев двигателем, умчался вперед, не забыв показать палец. Мэддокс остановил машину на небольшой горке перед домом № 187. Заглянув в него, он почувствовал тревожное сочетание противоположных чувств. Ему как будто все здесь было знакомо, и в то же время он ничего не узнавал.

Как и большинство вещей, вызванных из прошлого, дом оказался меньше, чем ему помнилось. Однако самым главным отличием был бросающийся в глаза возраст здания. Он помнил викторианскую виллу, возможно, эдвардианскую, но перед ним стоял новый дом. Краска на фронтоне за последние годы слезла. Конструкция деревянных эркеров на первом этаже была современной, и двухстворчатое окно квартиры на верхнем, третьем этаже явно было новым. Очертания мансардной крыши казались знакомыми, но черепица, совершенно очевидно, появилась здесь только недавно. Материалы были новыми, но стиль — нет. Общий внешний облик дома остался таким же, как ему запомнилось по фильму, который он пересмотрел еще раз перед выходом, и все же производил впечатление нового. Как будто скелет оброс мышцами и плотью.

— Прямо как Фред, — вслух произнес он.

— Что, папа?

— Как Фред в фильме.

— В каком фильме?

— В этом доме снимали один фильм, и я приехал посмотреть, как они это делали. Но ты еще маленький для него.

— А о чем он?

— О человеке, который умирает, а потом возвращается к жизни с помощью подруги. Это случилось вон в той комнате наверху. — Он указал на верхний этаж. — Хотя окна не такие, — добавил он, пытаясь вспомнить, как выглядели окна третьего этажа в фильме. — Мне нужно проверить.

Единственным элементом внешнего оформления, которому попытались придать сходство с оригиналом, была входная дверь.

Два десятилетия назад, возвращаясь на метро со съемок «Восставшего из ада», он читал и перечитывал записанный на странице ежедневника номер телефона Линзи. На следующий день он позвонил ей, и они договорились встретиться и сходить куда-нибудь.

— Пап, а зачем тебе этот дом? — спросил Джек с заднего сиденья.

— Мне он интересен из-за того, что здесь случилось. И еще потому, что в нем я кое с кем познакомился. До того, как встретил маму.

Линзи жила в Ист Финчли. Встречаясь, они ходили в «Феникс» смотреть кино или шли в Масуэлл-хилл в какой-нибудь паб. Бывало, захаживали в ресторан малайской кухни в Крауч-энде. Он показывал ей дом на Хиллфилд-авеню, где он встречался с Клайвом Баркером.

— Питер Страуб жил на этой же улице, но выше на холме.

— Какой еще Питер Страуб?

— Ты слышала о Стивене Кинге?

— Конечно.

— Страуб и Кинг вместе написали книгу. «Талисман». И написали они ее здесь. По крайней мере, какую-то часть ее. Еще Кинг написал рассказ «Крауч-энд». Интересный, но это не лучшее, что у него есть.

Днем Мэддокс и Линзи встречались в «Вистерия-ти-румс» на Мидл-лейн, и там, среди горшков с цветами и посуды, Мэддокс с необычайным удивлением начал медленно осознавать, что счастлив. Медленно, потому что это чувство ему было непривычно. Они подолгу гуляли по Хайгейтскому кладбищу и по Хампстед-Хиту.

Недели сменялись месяцами. В Сесил-парке зацвели длинные прямые линии вишен, белые лепестки осыпались на тротуары. Линзи часто оставалась в квартире Мэддокса в Саут-Тоттенеме, но гадливо морщилась, глядя на его книги о преступлениях. Однажды утром, когда она еще спала, Мэддокс начал одеваться и стал искать одну футболку. Не найдя ее, полез по лестнице на чердак. Роясь в ящике со старой одеждой, он не услышал, как Линзи поднималась по лестнице, и увидел ее, только когда в люке показались ее голова и плечи.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Черт! — Он подскочил и ударился головой. — Ай! Больно! Черт! Ничего. Ищу кое-что.

— Что это за запах?

— Ничего особенного.

Он спровадил ее обратно, закрыл крышку люка на шпингалет и натянул футболку с картинкой из фильма «Голова-ластик», которую искал.

С тех пор, когда бы Мэддокс ни поднимался на чердак, хоть была Линзи дома, хоть нет, он всегда затаскивал за собой лестницу и закрывал люк. Чердак стал его частным владением.

Вернувшись в тот вечер домой, он поднялся на чердак, тщательно заметая следы, пусть и был один. Достал из чемодана маленький пакет. Крышка чемодана упала и захлопнулась, застежки старой конструкции защелкнулись без его участия. Да, раньше умели делать качественные вещи.