К Хэллоуину. Лифт: кошелёк или смерть - Christy Cher Страница 4

— Точно, точно, — усмехнулся я. — Вы здесь живёте?

— Очень смешно.

— Я не смеюсь.

— Только что смеялись.

— Смеялся над вашим именем, — ответил я честно, вытягивая ноги на холодном полу.

— И что в нём такого забавного? — Вопрос прозвучал так, будто она скорчила гримасу.

— Ну, имя довольно редкое.

— Мои родители увлекались Шекспиром.

— Ммм, — протянул я.

Кто знает, врала она или говорила правду. Голос Офелии звучал всё увереннее, дыхание восстановилось. Наверное, наш диалог сумел отвлечь её от неприятных мыслей. Впрочем, как и меня самого. Скрежет, приближающиеся шаги, удар о кабину лифта — всё это ушло в прошлое. Я убедил себя в том, что перенервничал. Но как быть с Офелией? С женщиной, которая не существовала…

— Вы ведь в курсе, что в этом здании всего один лифт? — вдруг спросил я, закрывая глаза на возможные последствия.

— Один? Забавно. Где же, по-вашему, тогда нахожусь я?

— Вам, призракам, виднее, — свёл я ответ в шутку.

— Нам, призракам? Может, это вы призрак! — разозлилась Офелия. — Придурок, — добавила она тихо, но я всё равно её услышал.

— То есть, вас не волнует то, что лифт один?

— Как думаете, мне стоит продолжать вести диалог с ненормальным? — парировала она. — Не хотелось бы заразиться.

— А вы дерзкая для призрака, — улыбнулся я.

— О, уверяю вас. Я такая. А ещё, можете быть уверены, я закатила глаза. — Голос Офелии, несмотря на сарказм, потеплел.

Я встал и снова подошёл к стене, откуда доносился голос женщины. Когда она замолчала, я постучал и, спустя мгновение, получил такой же ответ.

— Проверяете на наличие телесной оболочки? — съязвила Офелия. — Видите, я умею буянить не хуже вашего!

— Ладно. Наверное, всему можно найти достойное объяснение, — примирительно сказал я, потирая пальцами виски.

— Например?

— Не знаю, — вздохнул я устало.

— Вы здесь живёте?

— Да. На пятом этаже. — Офелия не торопилась отвечать, и я нахмурился. — Что-то не так?

— А говорите, что я призрак. Похоже, это увас проблемы.

— Что? Почему? — не понял я.

— Пятый этаж давно перекрыт.

Я непонимающе уставился в стену, по ту сторону которой сидела Офелия. Её слова больно ранили меня. Врать в таком положении бессмысленно, тогда почему она решила потратить время на ложь единственному человеку, который её слышал?

— Бред. Мы живём там много лет. Его никто ещё никогда не перекрывал. Да и зачем? — Офелия промолчала. Мне не хотелось, чтобы она соскочила с темы, поэтому я быстро спросил: — А почему, по-вашему, его перекрыли?

— Вы меня пугаете, — испуганно пробормотала Офелия. — Либо вы псих, либо просто издеваетесь надо мной! Думаете, это смешно?

— Думаете, это смешно? — спросил я практически одновременно с ней. — Я пришёл домой с работы, застрял в этом дурацком лифте, и… и вся эта бесовщина! И вы! Очень смешно! Прям обхохочешься! — Я выждал минуту, но Офелия молчала. — Этаж перекрыли! Что ж, когда нас отсюда выпустят, посмотрим, кто окажется прав.

Только я завершил свой монолог, как двери лифта неожиданно раскрылись. От такой наглости я даже опешил!

Время шло, а я всё стоял и смотрел в черноту, раскинувшуюся за пределами моего заточения. Наверное, в подъезде вырубило свет. Я достал телефон, чтобы включить фонарик, но, стоило мне его зажечь, как одна красная палочка зарядки агрессивно замигала, напоминая, что следующее такое включение завершится полной разрядкой моего единственного средства связи, и я поспешил его заблокировать.

— Эм, Офелия? — неуверенно позвал я женщину.

— Я тут. Кстати, своё имя вы мне не назвали. Это нечестно, вы так не думаете?

— Как бы вам сказать… Кажется, я свободен, — сказал я, игнорируя её вопрос.

— В каком смысле?

— Лифт заработал.

— Шутите?

— Нет. Я серьёзно. Я… Я позову на помощь. Вам помогут.

Мне не хотелось заводить ту же пластинку о том, кто из нас бо́льший шиз, поэтому я решил дать обещание Офелии.

— Постойте! — вдруг крикнула она. — Не уходите!

— Я не могу. Я должен идти, — сказал я, а сам нерешительно мялся на месте, боясь сделать первый шаг на пути к свободе. — Меня ждут. Я и так тут задержался.

— Нет, пожалуйста! Не бросайте меня! — повторяла Офелия, пока не начала задыхаться. — Я не могу дышать! Мне нужен воздух!

— Я приведу помощь. Держитесь, Офелия!

Я собрался с силами и подошёл к дверям лифта, которые почему-то не спешили закрываться. Выглянув наружу, я ничего не сумел разглядеть. Кромешная темнота скрывала от меня лестничную площадку, и я вспомнил, как однажды попал в похожую ситуацию. Во всём доме отключили свет, и Сона послала меня в круглосуточный магазин за фонарём. Пришлось поздно возвращаться домой, я сглупил, не вставил в магазине батарейки, потому, шаг за шагом, как крадущийся провинившийся ребёнок, пробирался в потёмках на пятый этаж к нашей квартире. Сона тогда так смеялась, увидев, каким перепуганным я вернулся. «Как бы смеялась ты теперь!» — подумалось мне.

Мольбы о помощи стихли, когда я всё же покинул кабину лифта. Обернувшись, я с удивлением отметил, что вся тьма ушла в неё, а свет, наоборот, вернулся в подъезд, который уже не выглядел таким, как я запомнил его прежде.

Я смотрел по сторонам, силясь определить, что именно меня смутило, но ответы ускользали, будто всё вокруг было последствием беспокойного сна. Тот же подъезд, те же пол и стены, но в воздухе повисло некое напряжение. Я сам почувствовал себя самозванцем, сменившим образ, как только пересёк черту.

— Офелия? — позвал я. — Офелия, вы…

Рядом с моим лифтом и правда был ещё один. Табличка между ними сообщала, что я ехал в грузовом, а Офелия — в пассажирском. Но этого не могло быть на самом деле! Я каждый день добираюсь на работу, хожу в магазин за продуктами, по другим делам, — неважно! Мы живём с Соной в этом проклятом доме! Я готов был поклясться хоть миллиард раз, что всё это брехня! Мир сошёл с ума, и я вместе с ним.

— Офелия?

Внутри её лифта стояла такая же кромешная тьма, как и в том, который я недавно покинул. Она не отвечала, и я испугался, что с ней что-то случилось. Но что-то внутри меня кричало остановиться и не идти дальше. Я сделал неуверенный шаг вперёд, но только лишь, чтобы затем сразу отойти назад. Тьма из пассажирского лифта тонкой струйкой полилась на лестничную площадку. Мгновение — и единственный выход был поглощён, а я остался наедине со своим страхом посреди новой ловушки, готовой в любой момент схлопнуться.

Из темноты кабины лифта показалась рука. Рука