Карин Фоссум - Не бойся волков Страница 40

— Это слишком простое объяснение. Полицейские будут тебя допрашивать. И ты должен придумать, что ответишь.

— Я — волна, — грустно сказал Эркки, — и разбиваюсь о берег лишь однажды.

— Вот так и отвечай. Тогда они сразу упекут тебя обратно в лечебницу. — Морган вытер лоб. — Нос болит, — сказал он.

Эркки пожал плечами:

— Нос можно вылечить, если немного постараться.

— Это как?

— Силой воли. Ты можешь сам излечиться, если изо всех сил сосредоточишься и остановишь воспаление.

— Я не китаец. И не верю во все эти фокусы.

— Именно поэтому тебе так плохо.

— Может, лучше ты меня вылечишь? — ехидно спросил Морган.

— У меня не осталось сил. Мое тело мягкое, словно желе. Ты должен излечиться сам.

— Вот уж не думаю, что получится, — уныло отозвался Морган. — О, слушай, — вспомнил вдруг он, — я однажды видел по телику парня, который силой воли мог разбить стакан, не прикасаясь к нему. Выглядело впечатляюще! Хотя, конечно, это все монтаж.

— Разбить стакан — невелика заслуга, — заявил Эркки, — я тоже так могу. Стекло находится в постоянном напряжении, поэтому ничего сложного тут нет.

— Вы только посмотрите на него! И чего же ты не ездишь с гастролями?

— Мне неохота.

— И где ты научился подобным штукам?

— Меня научил колдун. В Центральном парке.

— А у тебя хорошее чувство юмора. Оно нам еще пригодится.

— Знаешь, что он еще умел? — не унимался Эркки. — Он умел натягивать кожу на руках так, что она лопалась.

— Может, покажешь пару фокусов? Только смотри не разбей бутылку.

— Здесь нет стаканов, — задумчиво сказал Эркки, — только окна, но они уже разбиты.

— Ну, значит, тут успели побывать другие фокусники.

— Зато вон в том окне торчат куски стекла… — Эркки показал на выходящее во двор окно.

— Тогда разбей их, — настаивал Морган. Ему не терпелось увидеть это, но он никак не мог избавиться от какого-то мерзкого предчувствия.

Эркки медленно поднялся и, глядя на стекло в окне, опустился на пол. Он склонил голову и закрыл глаза. Морган наблюдал за ним со смесью радости и тоски. С правой стороны в оконной раме торчал большой кусок стекла, блестевший в лучах солнца. Эркки затих и сидел неподвижно, как изваяние. «Надо решить, что делать дальше», — равнодушно подумал Морган, но от жары и виски его разморило, и просто тихо дремать было намного приятнее. Он не ожидал, что судьба его сложится именно так. Но и Эркки тоже нелегко пришлось. Какой же он смешной: сидит на полу, а сам напрягся, того и гляди, лопнет. Морган вдруг увидел, насколько его спутник тощий и хрупкий, прямо как комар. А сейчас он еще и фокус вздумал показать. Моргану даже стало жаль Эркки: у него ничего не выйдет, и тот сильно расстроится. Морган уже начал обдумывать, что именно скажет в утешение. Можно, например, свалить вину на виски, сказать, что от алкоголя Эркки совсем обессилел.

В этот момент стекло разбилось. Морган представлял, что оно с громким звоном разлетится в стороны, но услышал лишь стук и увидел, как осколки падают на пол. Морган вздрогнул. От страха его сердце сжалось. Эркки сидел на полу, но потом поднял голову и огляделся. Он казался сонным, но быстро пришел в себя и изумленно посмотрел на стекло.

— Что-то не так, — сказал он, вставая и направляясь к двери.

— Что не так? Как это тебе вообще удалось? — Теперь Морган и сам напоминал сумасшедшего. — Ты куда?

— На улицу, — ответил Эркки, — надо проверить.

Канник опустил лук. До домика было метров тридцать, и он не спускал глаз с разбитого окна. Он попал в самую цель, но в этом ничего особенного нет, однако целиться в прозрачное блестящее стекло было непросто, и ему понравился звук, с которым стрела ударилась о стекло. В его придуманном мире вождь Херонимо только что прострелил генералу Круку глаз. Канник подошел поближе и оглядел дом — пустой и заброшенный, будто ссутулившийся. Канник знал, что стрела где-то в доме — наверняка она воткнулась в стену, но в колчане осталась еще одна стрела, поэтому Канник начал высматривать новую цель. Уже довольно поздно. Он не боялся, что в приюте его накажут, Канник точно знал, как с ним там обойдутся, такое случалось уже много раз — ничего страшного. Эти убогие взрослые такие предсказуемые, с фантазией у них явные проблемы. Возможно, Маргун перепрячет ключ от сейфа. Только и всего. А он покажет ей, что отыскал стрелы, и она обрадуется, потому что знает, как он переживал из-за стрел. И ее новый тайник Канник все равно найдет, поэтому бояться нечего. Он посмотрел на старый дом, на серые бревна, каменные ступеньки и окна с выбитыми стеклами. Внутри он уже много раз успел побывать. Он обшарил все шкафы и даже однажды вздремнул на старой тахте в гостиной. Канник взглянул на деревянную дверь с темными пятнами и решил, что попробует попасть в одно из них.

Он — вождь Херонимо. А дверь — мексиканский солдат. Там, под темным пятном, у него сердце. Это враг. Один из тех, кто насилует и убивает женщин и детей их племени. И Херонимо ненавидит их лютой ненавистью, как и положено индейскому вождю!

Канник решил стрелять, опустившись на колено, — именно так обычно поступают индейцы. Стрелять из такой позиции было сложнее. Встав на колено, Канник вытащил из колчана последнюю стрелу. Оперение ее состояло из двух желтых перьев возле наконечника и красного рулевого пера. Канник вставил стрелу в лук и выпрямил спину. Глядя сквозь прицел, он выровнял лук и выбрал пятно в середине двери, слева от того места, где прежде была дверная ручка. А затем Канник натянул тетиву до кончика своего носа. Рукоять лука уперлась в шею.

«The Apaches will always be!»[2]

Еще немного выровнять… вот так, и он прицелился в самую середину пятна…

Краем глаза он заметил что-то странное. Дверь открылась, и за ней показалась темная фигура. Сориентировался Канник быстро — он ослабил хватку и лук начал опускаться, однако мозг уже приступил к заданию, стрела оторвалась от тетивы и со скоростью двести метров в секунду полетела вперед.

Стрела вонзилась в цель совершенно бесшумно. От удивления Эркки замер и лишь слегка вздрогнул. Канник увидел, как желтые перья воткнулись в темную ткань брюк. Несмотря на изумление, Эркки не проронил ни слова, лишь медленно потянулся к стреле. В этот момент он увидел Канника. «Жирного мальчишку»…

Это жирное тело и старые брюки — он уже видел их раньше. И тогда Эркки понял, что́ лежало в чемоданчике. Мальчишка бежал вниз по дороге, в ужасе оглядываясь и обеими руками вцепившись в чемоданчик… Значит, в нем лежал лук… Тот самый лук, который тот сейчас опустил, — на солнце лук красновато поблескивал. А из ноги Эркки торчала стрела. Больно не было. Эркки взялся за древко там, где стрела продырявила брюки, стиснул зубы, потянул и довольно легко вытащил ее. Эркки почувствовал, будто его плоть защемили прищепкой, которая теперь вдруг отвалилась. Толстяк развернулся и побежал.

Эркки сделал то, чего не делал уже много лет. Он бросился вдогонку. По ноге потекла струйка теплой крови. Убегая от преследователя, Канник задыхался, но не издал ни звука. Спустя еще какое-то время он выпустил из рук лук, хотя, скажи ему кто о подобном прежде, он ни за что не поверил бы. Но лук мешал, а темной фигурой оказался Эркки Йорма, который теперь бежал следом! Осознав, какой опасности подвергается, Канник вдруг на мгновение ослабел, замедлил ход и зацепился ногой за ветку. «Если я сейчас упаду, все пропало», — подумал он. Он бежал, спасая собственную шкуру, и ему хотелось домой, в приют. Там Маргун и все остальные, там, за уродливыми стенами, его ждет надежная размеренная повседневность, а рядом на кровати сопит Филипп. Там Кристиан и мечты о том, как он победит на чемпионате Норвегии по стрельбе из лука, там полдник и домашний хлеб, телевизор и чистое постельное белье, которое меняют два раза в месяц. Он вдруг так полюбил такую жизнь, что решил бороться за нее, и это новое, неведомое прежде чувство одурманивало его.

В этот момент он споткнулся и, полетев вперед, уткнулся лицом в сухую траву. Но Канник не сдавался и начал искать, чем бы защититься. Нужно убить преследователя, пока тот не убил его самого! Канник шарил руками в поисках прута или палки, но натыкался лишь на выжженную траву, под которой даже камней не было. Измученный, он ощутил, как жизнь покидает его, и совсем отчаялся. Он свернулся в клубок и затих. Канник не ожидал, что умрет так рано, но собрался с силами и приготовился к смерти. Шаги Эркки раздавались все громче и громче, а потом он наконец остановился. Эркки — псих. И предугадать его действия невозможно. Это хуже всего — не знать, какая именно смерть тебя ожидает… В его голове пронеслись все истории, которые рассказывали про Эркки.

— Боишься волков — не ходи в лес, — прошептал Эркки.