Георгий Ланской - Танцы мертвых волков Страница 41

— Думаешь, ты всегда останешься молодой? — насмешливо спросила она. — Погоди, придет время, когда твой Валерочка повесит тебя на гвоздик и будет бегать по молоденьким. Вот тогда я посмеюсь…

— Тебе-то что за радость? — съязвила я. — Он же по молоденьким побежит, тебе один хрен ничего не достанется.

Милана не нашлась, что ответить, а потом снова всхлипнула. Если до сего момента какой-то слабый проблеск жалости к ней и шевелился на корке подсознания, то теперь и он улетучился. Я с отвращением смотрела на пьяную бабу, кликушествующую у забрызганного мыльной водой зеркала.

— Умеют же некоторые устраиваться, — воскликнула она. — Я вот уже третий раз замужем, а все не то. Ни любви, ни бабьего счастья. Устала я, Юлька, ой устала… Будто все против течения гребу…

Я хотела ответить, что тоже устала слушать этот бред, но не успела открыть рот. В сумке Миланы запиликал сотовый. Она сунула руку внутрь, долго раздраженно искала телефон, а потом нервно вывалила все содержимое прямо в мокрую раковину, куда хлестала вода. Схватив телефон, она мельком взглянула на номер.

— Да! — рявкнула она, покосившись на меня. — Нет! Нет, я еще тут побуду. Да! Мне тут нравится! Можешь ложиться без меня!

Я взяла свою сумочку и пошла к дверям.

— Вот урод, — пробубнила Милана. — Мало того, что весь вечер испортил, так еще бросай все и езжай домой… Как же…

Окончания этой тирады я не услышала, устремившись в танцевальный зал. Семенова нигде не было видно. Катька танцевала в центре небольшого круга из сильно пьяных людей и вроде намеревалась снять юбку. У меня же все веселье пропало. Пока я пробивалась к выходу, изрядно поддатый директор медиа-холдинга втащил меня в бешеный хоровод и закружил в танце. Вырваться удалось только спустя четверть часа. Семенов торчал в холле, демонстративно поглядывая на часы. Я кивнула ему и пошла прощаться. Одновременно со мной к выходу потянулся наш фотограф Вадик Борисов, на котором висела Милана, с мокрыми, зачесанными назад волосами.

— Вадик, ты же отвезешь меня домой? — развязным голосом попросила она. Тот скорбно кивнул, а потом, повернувшись ко мне, закатил глаза. Я рассмеялась. Милана повернулась ко мне и оттопырила средний палец.

— Пошла ты… — заплетающимся голосом выдала она. Вадик вытащил ее на улицу. Семенов робко кашлянул.

— Домой?

— Да, — досадливо сказала я. — Хватит с меня на сегодня веселья…

Всю дорогу мы молчали. На беседы не тянуло. Не знаю, как Семенов, но я мечтала только о том, чтобы скинуть каблуки, встать под душ и завалиться спать. Так что, въехав к себе во двор, я поручила Семенову закрыть ворота, а сама отправилась в летний душ мыться. Войдя в дом, я увидела, что мама и Семенов пьют чай.

— Спокойной ночи, — буркнула я и ушла спать, не дождавшись ответа. Ноги приятно гудели от усталости. Оказавшись под покрывалом, я с наслаждением сунула под голову подушку, не думая ни о чем и мгновенно уснула.

Часы показали, что поспать мне удалось что-то около получаса. В телефоне пели флейты. Несмотря на то, что звонок вырвал меня из сна, я сразу сообразила, кто мне звонит так поздно… наверное, потому что подсознательно была готова к этому. В трубке что-то здорово трещало, но этот голос я узнала сразу.

— Здравствуй, красавица, — вкрадчиво сказал он. — Ты скучала по мне?..

Игорь

Город с его суматохой, отступил назад. Здесь, в частном секторе, на высоком берегу реки, цивилизация отступала прочь, не забывая оставить в первозданном теле природы зияющие раны. Стихийные свалки, понатыканные мачты электропередач с гудящими проводами, столбики, торчащие из земли, как грибы и незавершенная стройка из белого кирпича смотрелись здесь нелепо. Полуразвалившийся домик-будку непонятного назначения, аборигены, шедшие к дачному поселку через мост, использовали в качестве туалета. Рядом валялся мусор: рваные пакеты, смятые газеты, бутылки из пластика и стекла, использованные презервативы, и прочий хлам. На берегу, свесив ножки с крутого обрыва, сидел какой-то алконавт и вкушал дешевую водку прямо из бутылки.

— И почему люди не летают, как птицы, а бухают, как свиньи? — меланхолично бросил в пространство Никита.

Я покосился на него, но ничего не ответил. Сейчас нам следовало спуститься к мосту и перейти через него на другой берег реки, но как назло по узкому железному полотну медленно двигалась какая-то баба, толкая вперед нагруженную тачку. Обойти ее не было никакой возможности, поэтому мы терпеливо ждали. По темнеющему небу неслись рваные грозовые тучи, темные снизу, с лохматым белым кантиком. Где-то далеко отчетливо виднелась золотая маковка церкви, ловившая последние солнечные лучи. Над черной водой носились жирные чайки, выискивая зазевавшуюся добычу.

— Красиво тут, — мечтательно сказал Никита, всматриваясь в торчавший из-за деревьев золотой купол. — И город рядом, не надо париться с транспортом.

— По-моему, это не очень удобно, — возразил я, мотнув подбородком на ползущую, как улитка, женщину. — К поселку с этой стороны можно только через мост пройти, а он, как видишь, довольно неудобен. Общественный транспорт туда тоже не ходит. Так что всю рассаду дачникам приходится таскать на себе.

— Откуда ты знаешь?

— Так я по всему городу езжу, товар предлагаю. Там, в поселке, тоже магазин есть, маленький, но регулярно делающий заказы. Пиво очень хорошо идет, лимонад, мороженое… Правда, мороженым я не занимаюсь… Магазин прямо у дороги стоит, но ехать туда не на чем, если сам не водишь. Поэтому я, к примеру, когда заказы принимать иду, всегда доезжаю сюда на автобусе, а потом пешком через мост.

Никита почесал нос и с тоской обернулся на город.

— Юлька, наверняка уже в кабаке гуляет. Это же рядом, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Если дворами, так и вовсе в двух шагах, — ответил я

Баба наконец-то съехала с моста и остановилась, перевести дух, с сомнением глядя на крутой подъем. Никита шагнул на мост и, пройдя несколько шагов, недовольно нахмурился, увидев, что я, подхватив тележку, помогаю женщине подняться наверх.

— Спасибо, сынок, — с благодарностью выдохнула женщина. — Быстро же ты в город вернулся.

— Когда? — не понял я, а потом, озаренный, поставил тачку на землю и бросился вниз, к нетерпеливо ожидавшему Никите.

— Она видела Олега, — выпалил я. Никита округлил глаза.

— Сегодня?

— Видимо, да. Значит, Олег сегодня точно был у своей бабы. И мы его найдем.

— Ты звонил?

— Телефон выключен. Идем?

Никита ходко потрусил по мосту. Его шаги гулко отдавались в железном покрытии. Я поспешил следом, чувствуя неприятный холодок. Целеустремленность этого парня мне не нравилась. Никита напоминал взявшую след ищейку, готовую вытащить из норы и растерзать зазевавшуюся лисицу, как бы та не путала следы. В голове назойливо зудела мысль: правильно ли я поступаю, отдавая брата на заклание? С одной стороны — Олег явно перешел все границы. С другой… Зов крови, от которого никуда не деться…

Я вспомнил холодные пальцы, вцепившиеся в мое горло, и сомнения отступили. Никита почти бежал по мосту, забыв о том, что дороги к даче не знает и ему все равно придется подождать меня. Перейдя мост, он остановился и дернул подбородком, мол, куда дальше. Я не ответил, так что назойливому журналисту пришлось потерпеть.

— Далеко дача? — нетерпеливо спросил Никита. Я почувствовал волну раздражения.

— Да шут его знает. Я там всего раз был пару месяцев назад. Только бы дождь опять не ливанул. Там дорога ужасная, сплошная глина…

— Ну, так пошли… — Никита приплясывал на месте. — Как дом хоть выглядит?

— Нормально он выглядит. Небольшой, капитальный, из красного кирпича. Ворота из листового железа, вроде бы тоже красные. Найдем. Тут таких домов немного. Я еще помню, там с одной стороны какая-то развалюшка, а с другой царские хоромы. И еще за ними сразу лес начинается, больше домов нет.

— На краю поселка что ли?

— Вроде того. Тут поселок подковой выстроен. Интересующий нас дом где-то слева…Или справа…

— Так слева или справа? — раздраженно переспросил Никита.

— Да не помню я, чего ты пристал. Я в прошлый раз сюда со стороны шоссе попал, меня привезли. А уходил я через мост. Так что могу и перепутать…

Я с сомнением посмотрел на разделявшуюся на две части тропинку. Никита замолчал и уставился в темнеющий лес. Где-то неподалеку застрекотали сороки, взвыл мотор большой, тяжелой машины. Комары истерично пищали в ушах, лезли в глаза и нос. Я сломал ветку и начал отмахиваться от насекомых.

— Ну? Идем или как? — осведомился Никита. Его голос хрустел ледяной коркой, да и взгляд бы нехороший.

— Направо, — махнул я рукой. — Точно. Я оттуда вышел. Там еще дерево должно быть поваленное.

Никита кивнул и свернул вправо, но теперь он уже не торопился, зорко всматриваясь в окрестности. Я же неожиданно для себя почувствовал невероятную ярость. Собственно, почему я должен отчитываться перед совершенно незнакомым мне человеком, поправ все законы собственной семьи? Руки против воли сжались в кулаки, а взгляд то и дело спотыкался об узловатые сучья, валявшиеся вдоль тропинки. Бильярдный шар, запутавшись в ребрах, вдруг резко взлетел вверх и ударил по темени изнутри с такой силой, что казалось, этот звук услышал и Никита. Он вдруг резко обернулся и с подозрением уставился на меня.