Саския Норт - Побег из Амстердама Страница 41

Она поднялась на ноги и стала надвигаться на меня:

— Отдай мне его, Мария, пожалуйста. Или выбрось, далеко-далеко, брось в море. Ты ведь не хочешь меня убивать. Ну, милая, иди ко мне.

Я почувствовала сигарный запах. Он приблизился откуда-то сзади, кто-то схватил меня за руку и крепко обнял за талию. Анс вдруг заплакала и упала на колени.

— Все в порядке, дорогая, отдай пистолет. Давай же, хватит неприятностей.

Это был Виктор.

Глава 43

Виктор был не один. Неподалеку на дюне стоял Ван Дейк, а с ним еще четверо полицейских. По траве мелькали страшные тени мигалок двух полицейских машин и «скорой помощи».

Я не собиралась сопротивляться и сразу отдала ему пистолет, поняв, что все закончилось. С одной стороны, мне стало легче, что кто-то положил конец нашей затянувшейся схватке. Я никогда не смогла бы выстрелить в свою сестру, а она ни за что бы не сдалась.

Закутанная в колючее, пахнущее пылью одеяло, сжимая в одной ободранной руке стаканчик с обжигающим кофе, а в другой — крепчайшую сигарету «Кабальеро», я могла только плакать. Слезы согревали мои замерзшие щеки и падали на сигарету. И это была я. Обритая наголо, трясущаяся, всхлипывающая сумасшедшая с окровавленными руками. Лучше не придумаешь.

На меня с состраданием поглядывал медбрат, марокканский парень с покрытым оспинами лицом, и теплыми карими глазами с неестественно длинными густыми ресницами:

— Мефрау? Вы не могли бы пройти к «скорой помощи»? Мы хотим осмотреть ваши раны.

Он помог мне подняться, и мы поковыляли к желтой машине, медленно переставляя ноги. Я казалась себе восьмидесятилетней старухой.

— Дать вам обезболивающее?

Он посветил мне в глаза фонариком, проверил зрачки. Я покачала головой.

— Может, чего-нибудь успокаивающего?

— Нет. Я больше не хочу никаких таблеток.

— Это необязательно, я просто думаю, что вам сейчас ужасно больно…

— Я не буду ничего пить! И я не сумасшедшая. Я не буду сопротивляться, не переживайте, но глотать я ничего не стану.

— Хорошо, хорошо…

Он тихонько постукивал мне по лицу, проверяя, где больно. Как только он дотронулся до носа, я вся сжалась.

— Ох… Этого я и боялся. Нос скорей всего сломан. Вам нужно будет сейчас проехать в больницу. Но сначала я промою и перевяжу вам руки.

Он осторожно взял меня за руки, повернул их, осматривая и отряхивая песок.

— Только порезы. Ничего страшного, зашивать не придется.

Его вежливость меня удивила. Может, он жутко меня боялся или был специально обучен обращаться с психами.

В машину забралась женщина-полицейский, а за ней Виктор, который сам выглядел так, будто только что спасся от смерти. Растрепанные ветром волосы торчали во все стороны, из-за чего он сильно напоминал профессора из фильма «Назад в будущее». Женщина наклонилась ко мне и положила мне на плечо руку.

— Госпожа Фос, вы в состоянии сделать заявление?

Медбрат тут же возмутился:

— Я не думаю. У нее сломан нос, организм обезвожен и истощен. Будет лучше, если вы снимете все показания завтра в больнице…

— Хорошо. — Она снова выпрямилась, сложив руки на поясе. Я смотрела на ее ремень, на котором висели наручники и рация, откуда раздавались голоса и треск.

— Госпожа Фос, я навещу вас завтра, возможно, с моим коллегой Ван Дейком, с которым вы уже знакомы. Вашу сестру мы увозим. Вам не надо больше ее бояться.

Я подняла глаза на Виктора, потом снова перевела взгляд на нее. Я ничего не понимала. Это была очередная хитрость? Мое сердце колотилось так, будто в груди несся трамвай.

— А кто же с детьми? Они же не могут быть одни дома? Виктор? Ты же был с ними?

Он вдруг опустился возле меня на колени.

— Мария, с Мейрел и Вольфом сейчас их отец. Они в безопасности, в отеле в Бергене, они спят, с ними все хорошо. А я так виноват перед тобой. Мне ужасно жаль. Мне так жаль. Я совершил ужасную, чудовищную ошибку…

У него задрожала щека, а голос сорвался. Мне даже показалось, что он заплачет. Он нервно провел рукой по растрепанным волосам и похлопал меня по коленке. Медбрат бинтовал мое запястье.

— Я ничего не понимаю, Виктор. Что произошло? Как вы догадались, что мы здесь?

— Долго рассказывать. Но сегодня вечером полиция нашла тело Мартина, и при обыске они обнаружили комнату, где ты была заперта.

Глава 44

Меня словно пронзило током, когда я увидела, как они растерянно, еле переставляя ноги, вошли в комнату. Две наголо обритые головки, в глазах — страх. Мейрел и Вольф испугались моего вида — повязка на голове, лицо все в синяках. Вслед за ними шел Геерт с огромным букетом красных роз.

Вольф молча положил мне на кровать рисунок, потом потянул пальцы в рот. Он грыз ногти и едва смотрел на меня. Я погладила его по голове и прижала к груди:

— Мой милый Вольф, как я скучала по тебе.

— Я тоже, мама, — пролепетал он и вырвался из моих слишком крепких объятий.

Я протянула руки к Мейрел. Она нерешительно подошла ко мне, поцеловала в щеку и осторожно положила руки мне на плечи:

— Привет, мама…

Я прижала ее к себе, и меня охватила страшная тоска, когда я почувствовала, как о мою щеку потерлась ее колючая головка.

— Ах, мои дорогие, как я рада, что опять вас вижу…

— Смотри, мама, — сказал Вольф и пальцем покачал верхний зуб, который наконец начал шататься. Как это здорово, что они, застенчиво поласкавшись со мной полминуты, снова стали вести себя как ни в чем не бывало. Начали ссориться из-за того, кому сидеть со мной на кровати. Мейрел спросила, можно ли посмотреть телевизор, Вольф захотел рисовать.

— Ты, конечно, привезла нам какой-нибудь подарок, тебя ведь так долго не было? — спросил Вольф и тут же получил тумака от сестры.

— Веди себя нормально! Мама болеет, ты что, не видишь!

Геерт сидел, сгорбившись на кончике складного стула, и смотрел в пол. Я видела, как сжимались мышцы на его скулах — он изо всех сил старался придумать, что сказать, но не знал, с чего начать. Я тоже.

— Ну, тебе хоть чуть-чуть получше? — пробормотал он хрипло и сочувственно посмотрел на меня.

— Все хорошо, — ответила я и улыбнулась ему.

Он покачал головой.

— У меня ничего серьезного. Капельница стоит, чтобы повысить уровень жидкости в организме, а повязка потому, что они наложили швы на затылке. А нос у меня сломан. Поэтому я и похожа на Майка Тайсона.

Он засмеялся, всхлипнув, и потер глаза. Закрыл щеки руками.

— Я думал, что ты умерла. Ты исчезла, нашли труп Мартина… Тогда я уже был точно уверен. Как я проклинал себя! Я думал: как я мог допустить это? Почему я не поехал к Анс? Почему я такой трус?

— Тебе не в чем упрекать себя, Геерт. Никто не мог даже представить себе такое. — Я взяла его руку и поцеловала пальцы.

Мы вздрогнули оттого, что кто-то кашлянул. В дверях стояли Ван Дейк и Виктор. Они вошли в комнату и по очереди пожали нам с Геертом руки. Виктор до сих пор был в той же одежде, что и вчера вечером: мятый коричневый вельветовый костюм поверх бордового джемпера и коричневой рубашки в клетку. На Ван Дейке был плащ цвета хаки, и выглядел он как издерганный футбольный тренер.

Геерт спросил детей, не хотят ли они мороженого: конечно, они хотели, но боялись уходить от меня.

— Я больше никуда от вас не уйду, мои милые. Можете сидеть со мной, сколько хотите, а если соберетесь уходить, я уйду с вами, — пообещала я им и себе, и они прошлепали к двери вместе с Геертом. Я заметила, как Мейрел искала его руку, и это меня растрогало.

Виктор занял стул Геерта, Ван Дейк сел с другой стороны. Виктор то и дело нервно проводил рукой по волосам.

— Да. — Он потер рукой глаза и посмотрел на потолок, как будто там были написаны слова, которые он хотел мне сказать. — Мария, прежде всего прими мои извинения. Как психиатр я еще никогда не ошибался так, как сейчас. Я даже могу сказать, что полностью раздавлен. Я все время задаю себе вопрос: как это могло произойти? На моих глазах? Как получилось, что меня обвели вокруг пальца? Я сейчас всерьез пересматриваю свою карьеру. В самом деле. Можешь мне поверить…

Сиделка принесла кофе. Мужчинам она тоже предложила по чашечке, и они с удовольствием согласились. В тишине мы сделали первый глоток, и я почувствовала огромное удовольствие от горячего, свежего кофе, который приятным теплом разлился по моему телу.

— Ты знаешь, я уже больше двадцати лет работаю в кризисном центре. Я имел дело с родителями, у которых были большие проблемы с собой, друг с другом и с детьми. Я видел наркоманов, алкоголиков, шизофреников, изнасилованных женщин и детей. На первом этапе я давал им возможность самим разобраться в своих проблемах. И только когда это не удавалось, я рекомендовал госпитализацию или постановку на учет, часто советуясь с твоей сестрой. Так мы и познакомились.