Филипп Ле Руа - Последнее оружие Страница 42

Джеймс положил трубку. Звонок не нарушил его блаженства. Его вообще ничто не могло нарушить, благодаря Дилипу, которого удача подбросила ему на пути. Он встал и пошел на поиски своего любовника. Но тот был за его спиной. Джеймс позволил прижать себя, не шелохнувшись. Не подозревая, что на сей раз его пронзит лезвие ножа.

Третья часть

Человек с дубленой кожей идет навстречу солнцу

85

Натан пролетел над Китаем, Тибетом, Раджастаном, над несколькими райскими островами Индийского океана, прежде чем приземлиться в одном из самых бедных мест планеты. Согласно сведениям, полученным Сильви в Интерполе, любовница Куамо Курумаку Эзиан Зави находилась в Сомали. И, возглавляя «Курумаку-глобал-300»-, способствовала росту престижа мафиозной династии в Африке.

Натан предпочел отправиться туда в одиночку. Это было удачно, поскольку Тайандье настойчиво требовал возвращения Сильви, а также Лин во Францию. Он собирался сопоставить добытые ею данные со своими и взять бельгийку в Рим, чтобы допросить Слоан Риччи, любовницу итальянского промышленника Эрнесто Бернелли. Для Тайандье истина уже готова была воссиять. Ведь и величайшие открытия родились из случайных сопоставлений. Так что пути Натана и Сильви разделились в токийском аэропорту. Он попросил у нее на дорожку бельгийский анекдот.

– А что я получу взамен?

– Секрет моего уговора с сестрой.

– Оба ребенка, которых она воспитывает, это ведь не ее дети?

– Я повстречался с ними полтора года назад, во время последнего расследования. Джесси была шестилетним вундеркиндом, которую насиловал ее отчим, а Томми, ее брат, шестнадцатилетним аутистом, запертым в психиатрической клинике. Я похитил их у матери-алкоголички и отчима-извращенца. Шеннея и Шиваджи согласились взять детей при условии строжайшей тайны. Это и был наш уговор.

– И ты его нарушаешь ради бельгийского анекдота?

– Ради бельгийки.

Их поцелуй был прерван Лин Ли. На посадке они оставались последними.

– Знаешь, какое чтиво взяла бы с собой бельгийка на необитаемый остров? – спросила его Сильви, чьи губы покраснели от долгих лобзаний.

– Нет.

– Тебя, с ног до головы в татуировках.

Они договорились встретиться через четыре дня в Париже.

Натан вышел в международном аэропорту Могадишо и словно попал в сауну. Рядом с грязным внедорожником поджидал, обливаясь потом, агент ЦРУ, предупрежденный о его прибытии токийским отделением Интерпола.

– Добро пожаловать в ад. Я – Алан Кулидж.

– Натан Лав.

– Наслышан о вас.

– Значит, я плохо делал свою работу.

Они сели в раскаленную «тойоту» и поехали в сторону центра. Ветер осыпал песком развороченные улицы, картонные лачуги, общественные здания, обтесанные выстрелами из гранатометов, пустынный пейзаж.

– Можете мне обрисовать вкратце, как тут обстоят дела?

– Я же сказал – ад.

– А подлиннее?

– Возращение надежды» – это вам что-нибудь говорит?

– Американское вмешательство в тысяча девятьсот девяносто третьем году.

– Речь шла о том, чтобы нормализовать положение в стране. Операция завершилась западней, и тела наших морпехов таскали по улицам Могадишо. ООН тоже попыталась вмешаться с помощью своих миротворцев, но ничего не смогла и в девяносто пятом убралась восвояси. С девяносто первого года Сомали – страна без правительства, отданная в руки боевиков и их главарей. Сущий бардак.

– Это скорее не ад, а анархия.

– По словом «ад» я понимаю разборки с помощью «Калашникова», рэкет вооруженных банд, похищение мирных граждан прямо на улице, нападения пиратов у берегов, исламистские мафии, торговлю оружием, наркотиками, туберкулез, малярию… С тех пор как вы здесь, ваша жизнь изрядно упала в цене.

Он крутанул руль на сто восемьдесят градусов, задел тележку, запряженную тощим ослом, и угодил в рытвину. Колеса буксовали, осел гнусно ревел. Кулидж высвободил свою «тойоту», подняв облако пыли, и дал тягу, не дожидаясь составления протокола.

– Понакопали канав, дороги совершенно непроезжие. Вода и электричество – не более чем старые воспоминания. Зато можете звонить по выгодной цене и играть на бирже. Для транснациональных компаний, для мафии и неправительственных организаций это рай. «Кока-кола» открыла тут новый суперсовременный завод, двенадцать тысяч квадратных метров, тридцать шесть тысяч бутылок в час. В производстве заняты сто тридцать человек, и столько же для охраны. Тарифы мобильной связи самые низкие на континенте, поскольку нет никакого государства, чтобы взимать налоги. Освещение свечное, но зато повсюду найдете интернет-кафе. Банковской системы нет, но это не мешает курсу сомалийского шиллинга колебаться по отношению к доллару. Торговцы потирают руки, и продовольствия из Арабских Эмиратов в местной диаспоре хоть завались. Всякая шушера наживается на наркотиках, на рэкете, похищениях и оружии. Что касается неправительственных организаций, то они процветают. Единственный действующий госпиталь – от Красного Креста. И еще есть ваш друг Курумаку, который вкладывает миллионы долларов в страну.

– Он мне не друг. Что вы знаете об Эзиан Зави?

– Никогда с ней не встречался. Она сомалийка по происхождению, носит покрывало и нигде подолгу не задерживается. Зато ее офис где был, там и есть.

Кулидж остановил машину перед современным зданием, поблизости от российского посольства.

– Так она сомалийка? – удивился Натан.

– Ну да, Курумаку себе чернокожую отхватил.

Натана удивил не цвет ее кожи, а национальность.

– Я вас тут подожду. Меня они не лишком любят.

– А чем вы занимаетесь в Сомали?

– У меня тут дела.

– Не опасаетесь за свою жизнь?

– Мне всего неделя осталась.

Заметив озадаченный взгляд Натана, он уточнил:

– Тут, я имею в виду. Потом сваливаю в Уганду.

– Мне надо получить от вас еще кое-какие сведения.

– Тогда приглашаю позавтракать. Рядом как раз есть тошниловка.

Они уселись за одним из двух столиков какого-то кафе.

– Попробуете местное блюдо – муффо.

– Что это?

– Овсяные колобки. Не изыск, но есть можно.

Кулидж заказал официантке, возникшей откуда-то из тени, еще два чая.

– Так что еще вы хотите узнать?

– Расскажите мне о «Курумаку-глобал-300».

– Это плацдарм Курумаку в Африке. Официально он старается развивать сельское хозяйство в пустыне. Неофициально – делает деньги. Размещает тут своих дружков – «Кока-колу», «Барклай-банк», «Дженерал моторе», «Монтесанто»… Идея в том, чтобы производить как можно дешевле, развивать рынки, прокручивать грязные деньги, завладевать природными богатствами страны, объявлять монополию на что угодно – на соль, на песок… Заодно пользоваться страной как помойкой.

– Помойкой?

– Последнее цунами выбросило на поверхность радиоактивные отходы и прочую ядовитую дрянь, которую тайком топили в море у сомалийских берегов. Стоит только посмотреть на проржавевшие бочки, которые плавают всего в нескольких сотнях метров от берега, чтобы представить себе, что ждет местное население. Даже эксперты ПОС приезжали, чтобы определить размер катастрофы.

– Что такое ПОС?

– Программа ООН по охране окружающей среды. Разродились отчетом, на который всем плевать.

– Что там говорится по существу?

– С одной стороны, имеются западные страны, которые производят токсичные отходы в гонке за собственным благополучием. С другой стороны, имеются страны-свалки, где уничтожение опасных веществ обходится в два с половиной доллара за тонну, то есть в сто раз дешевле, чем в Европе. Но должны быть еще и те, кто наладит связь между теми и другими. Сюда-то и вторгается мафия. Оружие в придачу к ядерным отходам – так они со всех сторон в выигрыше. И пока массмедиа выжимают у публики слезу, показывая вздутые животы оголодавших сомалийцев, никто не обращает внимания на кожные инфекции, на легочные заболевания, на множащиеся случаи слепоты. Я уж не говорю о бедственном состоянии окружающей среды. Съездите на морское побережье. Рыбу можно ловить просто руками – ослепла, а черепахи потеряли чувство ориентации.

Натан все никак не мог одолеть свой колобок.

– И это вам агент ЦРУ говорит, а не активист «Гринписа». Доедайте наконец, не то они обидятся.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Потому что вы меня сами спросили.

– Это же из разряда «совершенно секретно».

– Какая, к черту, секретность, если всем на все начхать? Западный человек, загнанный бешеным темпом своей сумасшедшей жизни, отстегивает немного бабок на хлеб для Африки, чтобы совесть была спокойна, и баста.

– Вы сказали, что у вас тут дела. Какие?

– Вначале я должен был изучить возможность создания правительства. Но потом осознал, что страна запросто без него обходится уже несколько лет и что частный сектор процветает. Никакого правительства, никакой коррупции, никакого государственного вмешательства в экономику, никакой диктатуры! Сомалийцам удалось создать общество, которое функционирует без главы государства. Само по себе. Чудеса глобализации.