Филипп Ле Руа - Последнее оружие Страница 43

Натан уловил цинизм в тоне агента.

– Это я к тому, чтобы вы поняли: у мисс Эзиан Зави наверняка больше власти, чем у кого бы то ни было в Сомали. Так что советую быть осторожнее.

86

Натан перешел улицу, стараясь не угодить под машину или под очередь из «АК-47». Вход в «Курумаку-билдинг» преграждали четверо вооруженных сомалийцев. Двое из них сопроводили его к некой служащей, которая поговорила с кем-то по телефону по-арабски. Вскоре явилась женщина, одетая в тунику цвета фуксии и хиджаб. Она откинула покрывало, и под ним обнаружились пышная курчавая шевелюра, большие миндалевидные глаза, высокие скулы. Ее лицо больше ассоциировалось с фото для модных журналов, чем с нуждами третьего мира.

– Это вы меня искали? – спросила она на безупречном английском.

– Вы Эзиан Зави?

– Да.

– Я бы хотел поговорить с вами.

– О чем?

– Вы в опасности.

– Здесь я в опасности каждый день.

Я добрался сюда из Токио, чтобы предупредить о гораздо более серьезной угрозе.

– Какой же?

– Мы могли бы поговорить в более спокойном месте?

– Кто вы, собственно, такой?

– Тот, кто следит, чтобы с вами ничего не случилось.

– Можете показать ваши документы?

– Я могу вернуться через час со всеми документами и разрешениями, какие только пожелаете.

– В этой стране любое удостоверение раздобыть легче, чем бутылку питьевой воды.

– Об этом я и говорю.

– Назовите мне по крайней мере ваше имя.

– Натан Лав.

Он проследовал за ней в помещение, интерьер которого состоял из картотеки, оружейной пирамиды, стола, четырех стульев, радиоприемника и керосиновой лампы. Из-за стены доносилось гудение генератора.

– Итак, мистер Лав, что же это за серьезная угроза?

– Дождь.

– Тут я ничем не рискую.

– Приближается муссон.

– Мы его ждем с нетерпением.

– Где вы получали диплом?

– В Йеле.

– Специальность?

– Экономическое право.

– Когда вы повстречали Куамо Курумаку?

– Вы вторгаетесь в мою личную жизнь.

– Тогда скажите мне, где находится Йельский университет.

– Нью-Хейвен, Коннектикут.

– Назовите его девиз.

– Что означают эти вопросы?

– Надеюсь, девиз Йеля не касается вашей личной жизни?

– Вы вынуждаете меня терять время, – сказала она, двинувшись к двери.

– У вас достаточно охраны?

– Четверо мужчин и одна женщина.

– Полагаю, что эта женщина и есть вы.

– Простите?

– Вы любите дождь, не знаете девиза Йельского университета и умолкаете, как только речь заходит о вашей личной жизни. Вы не Эзиан Зави.

– Убирайтесь!

– Эзиан собираются похитить.

– Ее уже похищали.

– Когда?

– Три месяца назад.

– Курумаку скрыл это от меня.

– Неподалеку от рынка Бакараа двое мужчин и мальчишка, вооруженные автоматами, вынудили ее сесть в машину. Похитители потребовали пятьдесят тысяч долларов. Я немедленно сообщила об этом господину Курумаку, который лично приехал и уладил это дело. Не знаю как, но Эзиан была освобождена на следующий же день после его прибытия в Могадишо. В этой стране похищения обычное дело. Боевики делают это меньше чем за две сотни американских долларов. После того случая Эзиан охраняют днем и ночью.

– Где она сейчас?

– Я передам ей ваше предостережение.

– Вы не поняли. Исчезают самые влиятельные женщины планеты. Не знаю, что с ними происходит потом, но сомневаюсь, что их судьба завидна. Эзиан обладает всеми качествами, чтобы стать одной из них. И на этот раз Курумаку ничего не сможет сделать, поскольку похитители не мальчишки, работающие за две сотни долларов.

– Позвольте мне сделать телефонный звонок.

Она заставила его прождать десять минут, прежде чем появилась снова:

– Эзиан между Джибути и Эфиопией.

87

Переборка упала. Карла очнулась среди вони и мочи. Прямо перед ней были трое крепко сложенных мужчин в анораках и вязаных шапочках. Кто-то рявкнул приказ. Она сделала шаг вперед и рухнула. Ноги совершенно задеревенели. Один из типов заорал и ударил ее по голове. Карла с трудом поднялась. Кроме нее, тут оказались и другие молодые женщины. Семь. Леа среди них не было. Все выпрыгнули из грузовика и приземлились на песок. Пляж. Одна из девушек подвернула лодыжку. Два типа криками и пинками заставили ее встать. Было холодно и сыро. Их погнали к морю. Карла не понимала зачем. Собираются утопить? Тут она увидела две лодки, качавшиеся на невысоких волнах. Женщин разделили на две группы. Та, что цеплялась за руку Карлы, спросила ее, куда их ведут. Она была итальянкой, и ее звали Алессандрой. Карла не знала, что ей ответить, у нее самой не было и малейшего представления о том, где они и что с ними происходит.

– Нас собираются погрузить на эти скафо, – сказала она.

– Скафо?

Сильный удар в спину сбил ее с ног. Падая, она увлекла за собой Алессандру. Стукнувший ее заорал, чтобы она заткнулась и встала. Скафо были плоскодонными лодками, которыми пользовались поставщики наркотиков, чтобы улизнуть от радаров. Карлу и двух других девушек бросили на дно и уложили в ряд, словно сардины. Потом закрыли сверху досками. Как в гробу.

88

Маленький самолет, который раздобыл для него агент Кулидж, летел над высокими плато бывшей Абиссинии курсом на Афарский треугольник.

Именно там рождался Рифт, шрам на поверхности планеты длиной пять тысяч километров между Эфиопией и великими танзанийскими озерами. Здесь чередовались пышные ландшафты и суровые пустыни, естественные заповедники и убежища диких животных.

Именно тут шестьдесят пять миллионов лет назад исчезли динозавры, после того как метеорит диаметром пять километров пропорол землю и поднял хребет Рифта.

Тут же появился человек – среди долин, холмов, равнин, лесов, среди антилоп, львов, зебр, буйволов, слонов. Благодаря богатой вулканической почве и обильным дождям ночной пейзаж превратился в пышный эдем. Из смерти проросла жизнь.

Самолет оставил позади зеленый рельеф Эфиопии и теперь пролегал над пустыней Данакиль, враждебной и завораживающей. Под крыльями проплывали сюрреалист четкие панорамы, похожие на картины абстракционистов ярко-оранжевые железистые впадины, кроваво-красные минеральные болота, блестящие пласты черной лавы, какие-то фиолетовые вздутия, скрученные извилины, соленосные жилы, скалистые, острые как скальпель пики, изумрудно-зеленые озера. Этот шрам, не перестававший кровоточить под свинцовым солнцем, был покрыт коростой, ожогами некрозом, пигментными пятнами. Инопланетный пейзаж казался настолько сверхъестественным, что терялось всякое представление о высоте. «Сто пятьдесят метров», – сказал Хасан, чернокожий пилот в лимонно-желтой рубашке, блестя залитыми спиртным глазами.

Они пролетели над вулканом, который еще не совсем испустил дух, и спикировали в другой кратер. Здесь все дымилось, булькало, кипело, било ключом. Тот, кто отваживался сунуться в эти места, в любой миг рисковал увязнуть в болоте серной кислоты или провалиться сквозь тонкую лавовую корку, покрывавшую расплавленную магму. Дно впадины было на сто пятьдесят метров ниже уровня моря. Преисподняя. «Какого черта такая женщина, как Эзиан Зави, тут делает?» – недоумевал Натан. Он заметил вдалеке цепочку одногорбых верблюдов, продвигавшихся по соляному морю. Караван кочевников-афаров. Единственные вестники в этих местах. Двухмоторный самолет снизился, повернул под прямым углом и пошел на посадку. Машина раскачивалась, рыскала, вставала на дыбы. Но, похоже, Хасан знал, что делает. Шасси ударилось о землю так резко, словно самолет сел на брюхо, их бросило вперед, мотор зачихал в облаке дыма, соли и пыли и умолк наконец через несколько сотен метров.

– Какие-то проблемы? – спросил Натан у пилота, вытиравшего лоб платком в пятнах масла.

– Все в порядке.

Они приземлились посреди необъятной пустоты – обжигающей, ослепляющей. Хасан постучал пальцем по термометру.

– Пятьдесят четыре градуса. Немного посвежело.

Из слепящего облака вынырнул дромадер. Потом второй, третий, четвертый, пятый, шестой. Верблюды были навьючены большими мешками и ведомы тремя пешими кочевниками. Облачение первого состояло из тряпки на талии и кривого кинжала на бечевке. Хасан сыграл роль толмача:

– Они идут с озера Азаль, доставляют свой товар в горы. Там, куда они идут, есть женщина, которую они называют Рас.

– Рас?

– Это значит «вождь» по-эфиопски.

– Далеко?

– «Далеко» для них ничего не значит.

– Есть место в этих горах, где вы можете посадить самолет?

– Мек'еле.

– Ждите меня там.

– Сколько времени?

– Пока не появлюсь. Я заплачу.

– Чем?

– У женщины, которую я ищу, хватит средств, чтобы купить вам целую авиакомпанию.

– Я столько не прошу.

– Если не появлюсь через три дня, возвращайтесь в Сомали и уладьте дело с Кулиджем.

Натан взял свою флягу и присоединился к каравану. Его смуглая кожа, черные волосы, детство в пустыне Мохаве, отшельничество под австралийским солнцем давали ему основание полагать, что он достаточно подготовлен к долгому походу через эфиопское пекло. Афары время от времени устраивали привал, двигались в основном по ночам, избегая зноя, мало говорили между собой, питались лепешками. Эти мусульмане-сунниты, рожденные среди геологических и климатических крайностей, казалось, чувствовали себя тут как рыба в воде. Натан потерял представление о времени и пространстве. Здесь все измерялось днем и ночью. Горы впереди не казались далекими, однако он шел день за днем, не замечая, чтобы они приближались. Мираж? Усталость? Солнечный удар? Он увидел, как небо заблистало ярче зеркала, как дромадеры кувыркнулись в пустоту и земля стукнулась о его голову.