Стив Берри - Измена по-венециански Страница 44

Пожар.

К небу поднимались клубы черного дыма, который, смешиваясь с висящей в воздухе влагой, становился серым. До острова оставалось плыть десять — пятнадцать минут.

— Похоже, мы опоздали, — сказал он Стефани.

Виктор стоял позади музея. Он слышал голоса и крики, раздающиеся из-за живой изгороди, которая отделяла музейный двор от сада и оранжереи. За ними тянулся канал, в котором его ожидала лодка.

Продравшись сквозь кусты, он оказался в саду. К счастью, в это время года, ранней весной, зелени здесь было еще не так много, потому Виктор без труда нашел путь к бетонному причалу. Добравшись до него, он спрыгнул в лодку.

Отвязав концы, Виктор оттолкнулся от причала. Его никто не видел и не пытался преследовать. Течение влекло лодку мимо церкви и музея, к северному выходу в лагуну. Только когда моторка оказалась достаточно далеко от причала, Виктор рискнул запустить мотор, но огни включать не стал.

Берега канала шириной в пятьдесят метров были покрыты жидкой грязью и заросли камышом. Виктор посмотрел на часы. 23.20.

Достигнув устья канала, он запустил двигатель на полную мощность и вывел лодку в неспокойные воды лагуны. Только после этого он включил бортовые огни и взял курс на главный канал, который должен был привести его в Венецию, к площади Сан-Марко.

Неожиданно он услышал какой-то звук за своей спиной — и обернулся.

Из кормовой каюты появилась женщина. В руке она сжимала пистолет.

44

Самарканд

2.30

После того как официант поставил перед ним еду, Винченти пододвинул свой стул ближе к столу. Большинство гостиниц в городе были сущим кошмаром, и лишь «Интерконтиненталь» предлагал своим клиентам сервис на уровне европейских пятизвездочных отелей, преподнося это как традиционное азиатское гостеприимство.

После долгого перелета из Италии Винченти был голоден как волк, поэтому заказал ужин в номер — для себя и своего гостя.

— Передайте Орманду, — сказал он официанту, — что мне не нравится, когда на приготовление нескольких блюд у вас уходит полчаса, тем более что я звонил и сделал заказ заранее. Впрочем, нет. Пусть он поднимется ко мне после того, как мы закончим ужинать, и я сам ему все выскажу.

Официант почтительно кивнул и удалился.

Артур Бенуа, сидящий напротив Винченти, расправил тонкую полотняную салфетку и положил ее себе на колени.

— Что это вы на них так напустились? — спросил он.

— Это ваш отель. Почему вы сами не дали примерную взбучку своим нерадивым сотрудникам?

— Потому что я не вижу за ними никакой вины. Они выполнили заказ как смогли быстро.

На самом деле Винченти было наплевать и на официанта, и на шеф-повара. Просто он устал, был раздражен, и ему было нужно сорвать на ком-нибудь свою злость. О'Коннер уже занимался делами, проверяя, все ли готово, а сам Винченти решил поесть, немного отдохнуть и обсудить кое-какие связанные с бизнесом вопросы за полночной трапезой.

Бенуа взял вилку.

— Я полагаю, ваше приглашение объясняется не тем, что вам захотелось насладиться моей компанией. Давайте не будем тратить слова понапрасну, Энрико. Что вам нужно?

Винченти принялся за еду.

— Мне нужны деньги, Артур. Точнее говоря, деньги нужны «Филоген фармасьютик».

Бенуа положил вилку на скатерть и сделал глоток вина.

— Пока у меня не случился заворот кишок, скажите, сколько вам нужно?

— Миллиард евро. Может, даже полтора миллиарда.

— Всего-то?

Винченти улыбнулся сарказму собеседника.

Бенуа сколотил состояние в банковском секторе и до сих пор контролировал многие банки в Европе и Азии. Вот уже много лет он являлся мультимиллиардером и членом Венецианской лиги. Гостиничный бизнес был его хобби, а «Интерконтиненталь», построенный им совсем недавно, предназначался для того, чтобы принимать и обслуживать на высшем уровне членов Лиги, которые все в большем количестве посещали Федерацию, и других VIP-гостей. За последние несколько лет Бенуа уже неоднократно ссуживал деньги, которые были столь необходимы для стремительного взлета «Филогена».

— Вы, очевидно, хотите получить ссуду под проценты значительно ниже тех, которыми оперирует международный финансовый рынок?

— Совершенно верно, чем ниже, тем лучше. — Винченти положил в рот кусок фаршированного фазана и принялся энергично пережевывать яство.

— Какая же цифра вас устроит?

— Два процента.

Банкир хмыкнул и покрутил головой.

— В таком случае почему бы мне просто не подарить вам эти деньги?

— Артур, я одалживал у вас миллионы и каждый раз аккуратно возвращал долги с процентами. Поэтому — да, я рассчитываю на определенные преференции с вашей стороны.

— Насколько мне известно, в настоящее время за вами уже числятся два займа, причем довольно значительных.

— И все эти деньги активно работают.

Судя по лицу банкира, ему было известно и это.

— Что от этой сделки выиграю я?

Вот это уже разговор, подумалось Винченти.

— Сколько акций «Филоген фармасьютик» принадлежит вам в настоящее время?

— Сто тысяч. Я купил их в соответствии с вашей рекомендацией.

Винченти нацепил на вилку еще один кусок дичи.

— Вы просматривали вчерашнюю котировку?

— Нет, не удосужился.

— Курс наших акций поднялся на шестьдесят один с четвертью процента, то есть вырос в полтора раза. Это очень выгодное вложение. Я сам на прошлой неделе купил еще почти пятьсот тысяч акций. — Он обмакнул кусок фазана в густой сырный соус. — Анонимно, разумеется.

Банкир заинтересованно вскинул брови.

— Намечается что-то крупное?

Пусть Бенуа и увлекался строительством отелей в свободное время, но основным его делом все же по-прежнему было зарабатывать деньги. Поэтому Винченти лицемерно потупился и сказал, изображая смущение:

— Видите ли, Артур, закон об операциях с ценными бумагами на основе конфиденциальной информации не позволяет обнародовать подобные сведения. Поэтому вам должно быть стыдно задавать подобные вопросы.

Этот упрек вызвал у Бенуа улыбку.

— Здесь закон об операциях с ценными бумагами не действует. Не забывайте, тут мы сами пишем законы. Поэтому хватит ломаться. Расскажите лучше, что вы замышляете!

— Я не могу этого сделать, — уперся Винченти. Ему хотелось выяснить, одержит ли, как всегда, жадность верх над здравым смыслом.

— Когда вам понадобится этот миллиард? — спросил Бенуа. — Или, как вы говорите, полтора миллиарда?

Винченти запил еду глотком вина.

— Самое позднее через два месяца.

Бенуа подумал и задал новый вопрос:

— Срок займа?

— Двадцать четыре месяца.

— Вы намерены полностью выплатить основную сумму кредита и проценты по нему в течение двух лет?

Винченти ничего не ответил. Он продолжал молча жевать, предоставив банкиру время для того, чтобы дозреть.

— Ваша корпорация уже имеет крупные долги. Миллиардный кредит под столь низкий процент едва ли найдет понимание у нашего совета директоров.

Наконец Винченти произнес то, что Бенуа так жаждал от него услышать:

— Вы смените меня на посту председателя Совета десяти.

Лицо Бенуа выразило удивление.

— Как это возможно? Глава Совета десяти выбирается случайным образом из членов Лиги. Это чистой воды лотерея.

— Со временем вы узнаете, Артур: ничто не происходит случайно. Мое время подходит к концу. Скоро начнутся ваши два года.

Винченти знал: Бенуа отчаянно хочет попасть в Совет десяти или — тем более! — возглавить его, а ему самому были нужны друзья в Совете. Друзья, которые были бы ему обязаны. Пока таковых насчитывалось пять. Только что он купил еще одного.

— Договорились, — сказал Бенуа. — Но мне понадобится несколько дней, чтобы уладить этот вопрос с несколькими моими банками.

Винченти ухмыльнулся и продолжал поглощать фаршированного фазана.

— Сделайте одолжение, — проговорил он с набитым ртом. — Но доверьтесь мне, Артур, и не забудьте позвонить своему брокеру на предмет покупки акций «Филогена».

45

Зовастина посмотрела на свои часы от Луи Вуитона, полученные в дар от министра иностранных дел Швеции во время ее визита в эту страну несколько лет назад. Это был обаятельный мужчина, и он даже отважился флиртовать с нею. Она всячески поощряла пожилого дипломата, хотя и находила его малопривлекательным. Таким же был и папский нунций Колин Микнер, которому, похоже, доставляло удовольствие постоянно злить ее. Они все так же стояли в нефе собора, дожидаясь, как полагала Зовастина, пока будет вскрыта гробница.

— Что заставило вас согласиться на вашу нынешнюю должность в Ватикане? — поинтересовалась она. — Раньше вы были секретарем Папы, а теперь — простой нунций.