Джеймс Гриппандо - Когда сгущается тьма Страница 44

— Да.

— В таком случае ты знаешь, что сказал отец по твоему поводу. Я имею в виду заверения, которые он якобы получил от тебя относительно того, что мне не придется разговаривать с Фэлконом ни при каких условиях.

— Я слышал каждое слово.

— Так ты сказал ему это или нет?

— Нет. И шефу Ренфро я тоже никогда подобных заверений не давал.

Он услышал, как она вздохнула, а потом опустилась на стул.

— Теперь, если мне придется разговаривать с Фэлконом, все в полиции решат, будто ты нарушил слово, данное шефу Ренфро и мэру. Почему, интересно знать, он стремится связать тебе руки таким образом?

Винс чувствовал, что она опечалена всем этим, но нисколько не сомневался, что его ответ опечалит ее еще больше. Более того, может даже показаться оскорбительным. И решил не говорить напрямую.

— Я рассказывал тебе о своем сне, который видел после того, как ты пригласила меня на джазовый фестиваль?

Алисия на секунду задержалась с ответом, и Винс предположил, что она в это время окидывала его испытующим взглядом.

— Может, лучше сосредоточимся на теме, которую я затронула?

— Это тоже важно, и мне нужно рассказать тебе об этом.

Она шумно выдохнула, и Винс расценил это как вынужденное согласие.

— Ладно, — сказала она, — выкладывай, что там тебе привиделось.

— Если разобраться, той ночью я видел этот сон дважды. Что довольно странно, поскольку с тех пор, как я ослеп, сны мне снятся довольно редко. Ну так вот: в этом сне мы с тобой были семейной парой.

Он замолчал. Не для того, чтобы создать драматическую паузу, просто на мгновение подумал, что пересказывать Алисии этот сон не такая уж хорошая идея.

— Семейной парой? — переспросила она.

— Да. И гуляли с нашей дочерью в парке. Ей было годика четыре. Вокруг бегали дети. Я слышал, как они смеялись и кричали, играя и возясь друг с другом. До меня долетали обрывки чьих-то разговоров и звуки далекого оркестра. Помнится, я устал и решил присесть на скамейку. Потом, совершенно неожиданно, откуда-то появился ребенок и уселся мне на колени. Точно помню, что это девочка, потому что у нее были длинные волосы. Она хранила молчание, и я не знал, что делать. Подумал было, что это наша дочь, но, поскольку не слышал ее голоса, не был уверен. И боялся спросить у нее напрямую. Представляешь, если бы девочка поняла, что ее не узнал родной отец, у которого она сидит на коленях? Итак, мы просто сидели — она у меня на коленях, я на лавочке — и молчали. И я по-прежнему не знал, кто она и что мне с ней делать.

Он сделал паузу, и в командном пункте, где, кроме них, никого не было, повисло тяжелое молчание. Винс думал, что, поведав ей эту историю, сможет облегчить лежавшую на душе странную тяжесть, но ничего подобного не произошло, поскольку с ее стороны не последовало никакой реакции. Его просто с ума сводило то, что он не видит ее лица.

Наконец она произнесла:

— Эта девочка заговорит с тобой, только если ты ей позволишь.

— Во сне, помнится, я хотел, чтобы она заговорила.

— Нет. Она так и будет молчать, пока ты не созреешь для разговора. Пока не решишь, чего хочешь. Относительно нас с тобой.

В помещении снова установилось молчание, а потом он услышал шаги и чуть ли не воочию увидел, что она стоит перед ним и смотрит ему в лицо. Он хотел было протянуть руку и коснуться ее, но не был уверен, что ей хочется этого. И что-то внутри помешало ему до нее дотронуться. А потом ее руки легли ему на плечи и оплели их, а он, повинуясь инстинкту, сжал ее талию, и так, совершенно неожиданно, они заключили друг друга в объятия. Такой реакции он не ожидал и даже не смел на нее надеяться. И ему стало очень хорошо.

— Винс, я рада, что ты поделился этим со мной. — Алисия пыталась контролировать ситуацию, но в ее шепоте проступило истинное чувство, когда она отступила, высвободившись из его объятий.

Он коротко улыбнулся, стремясь помочь ей совладать с эмоциями.

— Эй, я не для того тебе все это рассказывал, чтобы мы оба расчувствовались и упали друг другу в объятия.

— Действительно, время не самое подходящее.

— У меня была причина.

— Какая?

— Я пытался объяснить, что мои чувства к тебе не изменились, но — извини за каламбур — это меня не ослепило.

— Прости, но я не очень хорошо тебя понимаю.

Улыбка исчезла с его губ, словно ее и не было, лицо стало серьезным.

— Попытайся не обижаться на мои слова и не говори, что я схожу с ума.

— Ну же, выкладывай, не тяни! — поторопила она, испуганная сосредоточенным, даже суровым выражением его лица.

— Полагаю, я только сейчас начал понимать, почему меня назначили ответственным здесь за все.

Глава 40

Тео в который уже раз считал патроны, пытаясь определить, сколько пуль израсходовал Фэлкон с того момента, когда выстрелил в первый раз, разнеся ветровое стекло в машине Джека. Рано или поздно Фэлкону понадобится перезарядить свое оружие. Но общеизвестно, что именно в такую минуту вооруженный преступник оказывается в наиболее невыгодном положении. Тео требовалось также придумать, как освободиться от провода, стягивавшего его запястья и щиколотки. Если бы ему удалось это сделать, он мог бы нанести Фэлкону неожиданный удар, когда тот, израсходовав все патроны, будет вставлять в свой пистолет запасной магазин. Стандартный магазин вмещал максимум тринадцать патронов. Некоторые стрелки даже вынимали один патрон во избежание заклинивания оружия при выстреле. Однако сосчитать пули, выпущенные из пистолета Фэлкона, оказалось не так просто, как могло показаться. Кажется, вторым выстрелом Фэлкон ранил девушку, находившуюся в ванной комнате. Потом выпустил две пули, ранив двух офицеров, вступивших с ним в перестрелку. Итого, четыре. После этого он израсходовал еще один патрон, стреляя по прожектору на полицейской машине. Или же два? Тео точно не знал, поскольку не всегда можно было отличить выстрелы Фэлкона от полицейских.

— Где ты научился так хорошо стрелять? — спросил он.

Фэлкон отошел от занавешенного шторой окна.

— Не твое чертово дело.

— А какой у тебя пистолет? Браунинг? — Тео полагал, что у Фэлкона «Браунинг хайп Пауэр» — излюбленное оружие военных во многих странах мира.

Тот не ответил.

— До сих пор ты весьма рационально расходовал боеприпасы, — продолжил Тео. — Сначала ранил девицу, потом подстрелил двух копов и расстрелял прожектор. Сколько же тебе понадобилось для этого пуль? Пять, а может, четыре?

Фэлкон ухмыльнулся, словно наивность Тео его позабавила.

— Не беспокойся. У меня осталось достаточно патронов, чтобы уделить один тебе. Персонально. Впрочем, к чему лишние разговоры? Мы можем избавиться от всех сомнений на этот счет прямо сейчас.

На долю секунды Тео показалось, что Фэлкон его пристрелит. Но вместо этого тот нажал большим пальцем на кнопку извлечения магазина, который выскочил из рукояти и упал на пол. Одновременно Фэлкон левой рукой достал из кармана пальто новую обойму, вставил ее в пистолет и легонько хлопнул по нижней части ладонью, убедившись, что очередные тринадцать патронов заняли свое место. На полную перезарядку оружия у него ушло около двух секунд.

Определенно этот парень умел обращаться с пистолетом.

— Можешь считать выстрелы снова, — предложил Фэлкон, поднимая с пола старую обойму.

Громкий стук в дверь заставил всех вздрогнуть.

— Что это? — спросил предсказатель погоды.

— Молчать! — гаркнул Фэлкон, рывком поднял предсказателя с пола и прикрылся им как щитом. Если бы парни из СВАТа вломились сейчас в комнату, стреляя на ходу из своих пушек, тот первым поймал бы пулю.

— Не надо мной прикрываться. Прикрывайтесь здоровяком, — заныл предсказатель дрожащим голосом. — За ним можно укрыться, как за стеной.

Тео не преминул мысленно присудить ему последнее место в конкурсе «Профили мужества».

— Всем сидеть тихо, — приказал Фэлкон.

Заложники замерли, и только Фэлкон, казалось, никак не мог определиться: направить ли пистолет на дверь или приставить к голове предсказателя. Некоторое время находившиеся в комнате люди напряженно прислушивались, дожидаясь нового стука в дверь или иного звука, объяснившего бы им, что происходит снаружи.

В следующее мгновение со стороны парковочной площадки послышался громкий сигнал включенного динамика, затем щелкнул пробудившийся к жизни мегафон и прозвучал усиленный рупором голос Пауло:

— Фэлкон, у тебя за дверью лежит сложенная кольцом веревка. За нее можно подтащить к номеру тележку. В ней находятся продукты и напитки.

Тео наблюдал за Фэлконом, пока тот решал, как поступить при сложившихся обстоятельствах. Со стороны казалось, будто каждое движение его мысли сопровождается гримасами и лихорадочным блеском глаз.

Снова включилась громкая связь, и Пауло добавил: