Лорел Гамильтон - Голубая Луна Страница 47

– Натаниель под моей защитой. Я – его Нимир-ра, ведь так?

Шерри по-прежнему ползла ко мне. Зейн опустился на четвереньки и присоединился к ней. Мускулы двигались под кожей их плеч, их рук, мускулы, которых там быть не должно. Они приближались, в волне грациозной и мускулистой энергии, как будто под их кожей таилось хищное насилие. Но не Натаниель. Он остался на месте, ссутулившийся и неподвижный, как будто ожидал специального сигнала.

Я посмотрела поверх приближающихся верлеопардов на Джейсона.

– Что происходит?

– Они хотят понять тебя.

– Нечего тут понимать, – сказала я. – Колин причинил Натаниелю зло, потому что мог, как могут ударить собаку, которая не вызывает симпатии. А моим друзьям никто не может нанести вред. Это запрещено.

Шерри подождала Зейна, чтобы двигаться ко мне синхронно, почти идеальная пара. Они уже почти достигли меня, были почти в пределах касания руки, и я не хотела, чтобы они ко мне притрагивались. Что-то происходило, и мне это не нравилось.

– Натаниель тебе не друг, – произнес Джейсон. – Совсем не дружба заставила тебя рисковать Ашером.

Я нахмурилась в его сторону.

– Перестань мне подсказывать.

Зейн и Шерри смотрели на меня, и я думаю, что они прикоснулись бы ко мне, но не были уверены в доброжелательном приеме.

– Габриэль говорил, что он заботится о нас, – сказал Зейн, – но он ничем не рисковал. Он ничем не жертвовал. – Он поднялся на колени, достаточно близко, чтобы его иномирная энергия пробежала по моим голым ногам, как теплый ветер. – Ты вчера рисковала своей жизнью из-за одного из нас. Почему?

Шерри поднялась на колени, вторя ему как эхо. Их сила прижалась ко мне как большая теплая рука. Их необходимость, их настойчивая потребность заполнила их глаза. И я впервые поняла, что страдал не только Натаниель. Они все. Им не хватало дома, любви, заботы.

– Это не дружба, – сказал Зейн. – Волк прав.

– И ты не занимаешься сексом с Натаниелем, – добавила Шерри.

Я смотрела на них, в их жаждущие лица.

– Иногда делаешь что-то только потому, что это правильно, – ответила я.

– Ты рисковала Ашером и Дамианом, а после – собой, – настаивал Зейн. – Зачем? Почему?

– Почему ты защищала меня вчера ночью? – спросил Джейсон. – Почему ты стояла между мной и Барнаби?

– Ты – мой друг, – сказала я.

Джейсон улыбнулся.

– Ну да, но ты не поэтому меня защитила. Ты сделала бы то же самое и для Зейна.

Я нахмурилась.

– Какого ответа ты от меня хочешь, Джейсон?

– Настоящую причину, по которой ты меня защищала. Ту же причину, по которой ты так многим рисковала ради Натаниеля. Не дружба, не секс, и не любовь.

– Тогда что? – спросила я.

– Ты знаешь ответ, Анита.

Я перевела взгляд с него на двух стоящих на коленях верлеопардов. Мне очень не хотелось выражать это словами, но Джейсон был прав.

– Натаниель теперь мой. Он находится в списке людей, которых я буду защищать. Он мой, и никто не может причинить ему вред, не ответив передо мной. Джейсон – мой. Вы все – мои, и никто не трогает то, что мое. Это никому не позволено.

Вслух это звучало так высокомерно. Это звучало по-средневековому, и все же было правдой. Некоторые вещи просто существуют; о них не нужно говорить, они просто есть. Где-то на своем пути я начала собирать людей. Мои люди. Обычно это означает друзей, но в последнее время это значило больше, или меньше. Это означало людей, подобных Натаниелю. Мы, конечно, не были друзьями, но, несмотря на это, он был моим.

Я смотрела вниз на лица Зейна и Шерри, и, казалось, могла видеть все разочарования, маленькие предательства, эгоизм, мелочность, жестокость. Я видела, как все это наполняет их глаза. Они видели так много злого, что просто не могли понять доброту или честь; или хуже, они не верили этому.

– Если ты действительно имеешь это в виду, – сказал Зейн, – мы – твои. Ты можешь иметь нас всех.

– Иметь? – переспросила я.

– Он имеет в виду секс, – объяснил Джейсон. Теперь он не улыбался. Я не совсем понимала, почему. Он наслаждался шоу еще за миг до этого.

– Я не хочу заниматься сексом с вами, ни с кем из вас, – добавила я торопливо. Недоразумений мне не хотелось.

– Пожалуйста, – сказала Шерри, – пожалуйста, выбери одного из нас.

Я уставилась на них.

– Почему вы хотите, чтобы я переспала с кем-то из вас?

– Ты любишь некоторых волков, – произнес Зейн. – У тебя с ними настоящая дружба. Ты не чувствуешь к нам ничего такого.

– Но ты чувствуешь вожделение, – продолжила Шерри. – Натаниель тревожит тебя, потому что ты находишь его привлекательным.

Камешек упал ближе к огороду, чем хотелось бы.

– Послушайте, ребята, я не сплю с людьми только потому, что я нахожу их привлекательными.

– Почему нет? – спросил Зейн.

Я вздохнула.

– Я не увлекаюсь случайным сексом. Если вы этого не понимаете, я не уверена, что смогу объяснить.

– Как мы можем доверять тебе, если тебе от нас ничего не нужно? – спросила Шерри.

Мне нечего было ответить. Я посмотрела на Джейсона.

– Ты не поможешь мне с этим разобраться?

Он оттолкнулся от стены.

– Наверное, но тебе это может не понравиться.

– Поконкретнее, – попросила я.

– Проблема состоит в том, что у них никогда на самом деле не было Нимир-ра, я имею в виду, настоящей. Габриэль был альфой, и он был силен, но он тоже не был Нимир-раджем.

– Один из вервольфов назвал Габриэля lionpassant, спящий леопард, тот, кто имеет власть, но не защищает, – припомнила я. – Пард назвал меня lеopardelionne, тем, кто защищает, прежде, чем они сочли меня Нимир-ра.

– Мы называли Габриэля leopardlionne, – сказал Зейн, – потому что другого мы не знали, но волки правы, он был lionpassant.

– Прекрасно, – заметила я, – так что все в порядке.

– Нет, – возразила Шерри. – Если Габриэль и научил нас чему-то, так это тому, что нельзя доверять никому, если он ничего от тебя не хочет. Ты не обязана нас любить, но выбери из нас партнера.

Я покачала головой.

– Нет. Я очень благодарна за предложение, но нет, спасибо.

– Тогда как мы можем тебе доверять? – Шерри почти перешла на шепот.

– Вы можете ей доверять, – сказал Джейсон. – Это Габриэлю нельзя было доверять. Это он убедил вас, что секс так чертовски важен. Анита даже не спит с нашим Ульфриком, но Зейн видел ее вчера вечером. Он видел, что она сделала, чтобы защитить меня.

– Она сделала это, чтобы защитить своего вампира. Того, о котором она заботится, – сказал Зейн.

– Я не чувствую к Дамиану того, что чувствую к Ашеру, но вчера рисковала своей жизнью ради него, – возразила я.

Леопарды нахмурились.

– Я знаю, – произнес Зейн, – и не понимаю. Почему ты не позволила ему умереть?

– Я попросила, чтобы он рискнул жизнью, чтобы спасти Натаниеля. Я никогда не прошу от других того, что не стану делать сама. Если Дамиан рисковал жизнью, то я не могла сделать меньше.

Леопарды растерялись. Это было видно по их лицам, по напряжению, проявившемуся в их силе, касавшейся моей кожи своим дыханием.

– Я – твой? – спросил Натаниель. Его голос звучал тонко и потерянно.

Я посмотрела на него. Он все так же сидел на корточках посреди пола, обхватив себя руками. Его длинные-длинные волосы обернулись вокруг него, скрыли лицо. Его глаза цвета лепестков фиалок смотрели на меня сквозь этот занавес из волос, как будто сквозь мех. Я видела, как такое делали другие ликантропы – прятались за волосами, и следили из-за них. Он внезапно показался мне диким и смутно нереальным. Он отбросил волосы с одной стороны, обнажив линию руки и груди. Лицо вдруг оказалось юным, открытым, и беззащитным в его нетерпении.

– Я никому больше не позволю причинить тебе вред, Натаниель, – сказала я.

Одна-единственная слезинка скользнула вниз по его лицу.

– Я так устал быть ничьим, Анита. Так устал быть мясом для каждого, кто меня хочет. Так устал бояться.

– Тебе не нужно больше бояться, Натаниель. Если в моих силах обеспечить тебе безопасность, я это сделаю.

– Я теперь принадлежу тебе?

Мне не понравилась эта фраза, но глядя, как он плачет, как падает одна прозрачная слезинка за другой, я понимала, что не время обсуждать семантику. Я надеялась, что не подписываюсь на более близкие и личные отношения, чем хотелось бы, и кивнула.

– Да, Натаниель, ты принадлежишь мне. – Одни слова редко производят впечатление на оборотней. Как будто какая-то их часть не понимает слов.

Я протянула ему руку.

– Иди, Натаниель, иди ко мне.

Он двинулся ко мне, не с той дикой, мускулистой грацией, но опустив голову, роняя слезы и пряча лицо за волосами. Он рыдал в голос к моменту, когда достиг меня. Он протянул мне руку вслепую, не поднимая глаз.

Зейн и Шерри сместились в стороны, позволяя ему приблизиться ко мне.

Я взяла руку Натаниеля и не знала, что с ней делать. Пожать – было маловато, поцеловать – казалось неправильным. Я насиловала свой мозг в поисках чего-нибудь подходящего для леопардов и находила только пустоту. Единственное, что леопарды делали чаще всего – лизали друг друга. Больше в голову ничего не лезло.