Дэвид Моррелл - Повелитель игры Страница 5

Этот могучий рыжеволосый мужчина с лицом, усыпанным веснушками, был шефом полиции Эсбёри-Парка. Два года назад, перед тем как уйти из полиции и самому заняться поисками пропавшей жены, Бэленджер работал у него в подчинении.

— Капсулы времени?

— Это последнее, что я запомнил. — Бэленджер помассировал ладонью шею у основания черепа, пытаясь унять головную боль. — Послушай, нельзя бросать поиски на берегу. Аманда, может быть, еще…

— Там уже начали повторный осмотр. Обещаю, будет сделано все, что в моих силах. Когда, говоришь, вы пошли в этот клуб историков?

— В субботу. Сегодня. — Свет ламп, горевших под потолком, резал глаза.

— Нет, вчера. Уже перевалило за полночь.

— Суббота… — Бэленджеру понадобилось сосредоточиться, чтобы вспомнить дату. — Второе июня?

— Совершенно верно. Знаешь, похоже, ты наелся чего-то такого, что вывело из строя твою память. Вроде той наркоты, которую подсыпают девчонкам при дружеском изнасиловании.

— В кофе и сэндвичах?.. — Бэленджер помотал головой, отчего она разболелась еще сильнее. — Но ведь все там пили и ели. Эта женщина… Как же ее звали? Минуточку-минуточку… Карен! Да, именно так она и представилась. Карен Бейли принесла нам кофе. Значит, вот когда все это было проделано.

— Ты говорил, что она задернула занавески и выключила свет.

— Да. — У Бэленджера мерзко засосало под ложечкой. — Чтобы профессор… Мердок? Да, Мердок. Чтобы он мог читать лекцию и показывать слайды на экране. Через некоторое время люди начали уходить, а в зале как будто сделалось темнее.

— Почему ты все время трешь левую руку? — спросил Кокрэн.

— Чешется. — Бэленджер снял ветровку и закатал рукав рубашки. Посреди предплечья вздулась красная опухоль. В ее центре виднелся след от укола.

— Тут все ясно, — заметил Кокрэн. — Добавочная доза наркотика, чтобы ты не успел очухаться, пока тебя везли сюда.

Трясущимися руками Бэленджер обшарил карманы и заметил:

— Бумажник на месте. Часы тоже не взяли. Это не ограбление.

— Сотовый телефон?

— Я не брал его с собой. Мне некому было звонить, кроме Аманды. Мы же пошли вместе, вот я и решил, что вовсе незачем таскать его с собой.

Кокрэн через стол пододвинул к нему свой служебный телефон и спросил:

— А у нее мобильник был?

Тщательно нажимая кнопки, Бэленджер набрал номер. Он почувствовал, как вспотела ладонь, которой он держал аппарат около уха.

— Абонент временно недоступен, — сказал электронный голос.

Кокрэн хорошо расслышал ответ.

— Теперь звони домой, — посоветовал, даже приказал шеф полиции. — Может быть, она сидит дома, ждет тебя и места себе не находит от беспокойства.

— Но если нас напичкали наркотиками, какой смысл везти меня сюда, а Аманду — домой?

— Пока я ни в чем не вижу никакого смысла. — Звони домой, — повторил Кокрэн.

Бэленджер поспешно набрал номер. Его ладонь вспотела так сильно, что он с трудом удерживал мобильник в руке.

— Алло, — раздался голос Аманды.

«Слава богу», — подумал Бэленджер, но, услышав и осознав следующие слова, снова пал духом.

— Оставьте, пожалуйста, сообщение после гудка. — Автоответчик замолчал.

Бэленджер все же заставил себя заговорить.

— Я не знаю, что случилось, — сказал он и сам испугался того, как сильно дрожал его голос. — Если ты получишь это сообщение, позвони в управление полиции Эсбёри-Парка. — Он продиктовал номер телефона. — Спроси шефа Кокрэна.

— Раз такое дело, посмотрим, чем нам сможет помочь полиция Манхэттена. — Кокрэн протянул руку, и Бэленджер пододвинул к нему телефон.

11

Кокрэн свернул на Восточную Девятнадцатую улицу. Голова у Бэленджера продолжала раскалываться. Воскресным ясным утром движения на улицах почти не было, и от яркого света у Франка начали слезиться глаза, покрасневшие от усталости. Часы на приборной доске показывали 8.11.

— Следующий квартал, — сказал он Кокрэну. — Сюда. Вот этот дом, посередине.

Возле подъезда Бэленджер увидел высокого мужчину лет за тридцать, испанской внешности, в спортивном пиджаке, но при галстуке. Рядом с ним стояла очень худая женщина с платиновыми волосами, одетая в брючный костюм. Яркая помада и густо подведенные глаза не позволяли с первого взгляда определить ее возраст.

Кокрэну удалось припарковать машину лишь в конце квартала. Бэленджер быстро зашагал к нужному дому.

— Шеф Кокрэн? — осведомился испанец.

— Это я, — ответил тот, догоняя Бэленджера.

— Детектив Ортега. — Мужчины обменялись рукопожатием. — Это Джоан Дэнбридж.

— Франк Бэленджер. Вчера этой вывески тут не было. — Все глубже и глубже проникаясь мрачными предчувствиями, Бэленджер указал на площадку на крыльце, где стоял прислоненный к двери плакатик «Продается». Ниже, буквами помельче, было напечатано: «Никербокер риэлти» и телефонный номер.

— Это моя компания, — сообщила Джоан, бросила сигарету на тротуар и решительно наступила на нее.

Бэленджер перевел взгляд на пустой квадрат над дверью.

— Здесь была бронзовая табличка.

— Что? — неожиданно резким голосом спросила женщина.

— Над дверью, с надписью «МАНХЭТТЕНСКИЙ КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ИСТОРИИ».

Джоан взбежала по ступенькам, вынула очки из сумки и уставилась на кладку над дверью.

— Боже мой! Там действительно видны следы от шурупов, которыми была прикреплена табличка. А ведь он обещал не причинять дому никаких повреждений.

— Он? — вскинулся Кокрэн.

— Хозяин дома приобрел его не подумавши, а теперь запрашивает слишком много, — пожаловалась риелторша. — Я уже устала объяснять ему, что бум прошел и цена, которую он хочет, нереальна. Так что когда кто-то позвонил и попросил сдать ему этот дом на один день, я уговорила хозяина согласиться. Мне удалось выторговать очень хорошую цену.

— Сдать на один день? — Бэленджеру показалось, что у него выбили почву из-под ног.

«Аманда!» — повторял он про себя и не мог дождаться, когда же наконец его впустят внутрь.

— Да, чтобы устроить прием. Этот человек сказал, что жил здесь подростком, пока его родители в восьмидесятых не продали дом. Мол, случайно проезжал мимо, увидел, что здание выставлено на продажу, и решил устроить сюрприз своему отцу, который всегда сожалел, что пришлось продать дом, — устроить здесь прием по случаю его дня рождения. Я еще пошутила: «Нисколько не возражаю против того, чтобы сдать дом на день. При условии, что ваш отец потом купит его насовсем». Он рассмеялся и ответил: «Никакая ностальгия не стоит четырех миллионов долларов».

— Как он выглядел? — поспешно спросил Бэленджер.

— Я его не видела.

— Как это?..

— Все переговоры мы вели по телефону. Контракт он прислал по электронной почте. Чек оказался в полном порядке. Я получила гарантийный депозит, сумму за аренду и больше ни о чем не волновалась. Ведь я же ничего не подозревала, хотя и проверила, кто владел домом в начале восьмидесятых. Виктор Эванс. Человека, с которым я заключила контракт, звали Филип Эванс. Фамилия одна и та же. Так что у меня не было никаких сомнений в законности всего этого. — Она вынула из сумочки ключ, досадливо поморщилась и вновь посмотрела на красовавшиеся над дверью дыры. — Это же исторический район! Боюсь, что для оплаты ремонта гарантийного депозита не хватит.

Женщина отперла дверь.

— Подождите здесь, — сказал Ортега.

— Но я должна убедиться, что они не испортили ничего другого внутри.

— Сначала мы удостоверимся, что там никого нет.

Ортега, Бэленджер и Кокрэн вошли в дом. В вестибюле пахло затхлостью.

— Здесь стояла тренога, — сообщил Бэленджер. — На ней был закреплен плакат с портретом профессора.

Они прошли по коридору. Старинных фотографий с видами Грамерси-парка на стенах не оказалось.

— Лекция проходила здесь. — Бэленджер указал направо.

Они вошли в длинный зал. Складных кресел тоже не было. Как и фотографий, гардин, кафедры, экрана и столов для кофе, чая и сэндвичей.

Ортега осторожно приоткрыл дверь в дальнем конце комнаты и выглянул.

— Никого.

Бэленджер внимательно вслушивался в тишину, стоявшую в здании, потом крикнул:

— Аманда!

Эхо разнеслось по коридорам и замерло. Никто не ответил.

Потирая предплечье, он вернулся в коридор и посмотрел на лестницу. Ступеньки, покрытые темной ковровой дорожкой, вели во мрак.

— Аманда! — И опять ответа не последовало.

Бэленджер шагнул на заскрипевшую лестницу.

— Я пойду с тобой, — сказал Кокрэн.

— Лучше пропустите вперед меня, — вмешался Ортега.

— Я знаю, как себя вести, — ответил Бэленджер. — Сам служил в полиции.

— Разве вы вооружены?

— Нет.