Кирилл Григорьев - Галатея Страница 5

Немченко с хрустом размял шею.

— Мы можем освежить тебе память, — вкрадчиво предложил он. — Болью. Очень сильная боль часто помогает при такой запущенной амнезии.

— Как скажите, я готов, — спокойно ответил Палтус и добавил, помолчав. — Дядя.

Вадим рывком поднялся из кресла.

— Посиди-ка здесь, — бросил он племяннику на ходу.

Захлопнув за собой дверь кабинета, Вадим несколько мгновений постоял, прижавшись спиной к надежному и крепкому косяку. Его колотило от злости.

В приемной сидела одинокая секретарша Леночка и что-то быстро печатала на компьютере — только клавиши щелкали. Она подняла на Немченко удивленные глаза.

— Что-то нужно, Вадим Дмитриевич? — озадачено поинтересовалась секретарша.

— Все в порядке, — отозвался Вадим. — Я отойду на пару минут, пригляди за Палтусом. Он в кабинете сидит. Кофе ему сделай или, там, чаю.

— Конечно, Вадим Дмитриевич, — с готовностью поднялась Лена. — Сейчас я у него узнаю.

— Ага, — кивнул Немченко. — Обязательно узнай.

Дима Стременников был на месте.

Он сидел в кресле, закинув ноги на стол и целиком погрузившись в созерцание чего-то на большом мониторе. Беспроводная клавиатура лежала у него на коленях.

— Дима, — закрыв за собой дверь, позвал Вадим.

— Ну, надо же! — удивился Дима, оторвавшись от созерцания. Клавиатура немедленно оказалась на столе. — Какими судьбами?

— Трудными, — ответил Вадим. — Есть у тебя что-нибудь выпить?

— Тебе же врач запретил, — озадачился Дима, поднимаясь.

— Да пошел он… Так есть?

— Есть, — растерянно ответил Дима. — Вискач с Нового года остался. Будешь?

Немченко махнул рукой и рухнул на широкий диван. Вытер холодный пот со лба. Стременников задумчиво разглядывал содержимое маленького холодильника в углу.

— Виски нет, — огорченно сообщил он через плечо. — Все выдули. Водку будешь?

— Плесни мне на пару пальцев, — кивнул Вадим.

Через мгновение в его руке оказался стакан.

— Ну, давай, — махнул им Немченко и залпом выпил.

Водка неприятно обожгла гортань. Вадим поморщился.

— На-ка, запей, — заботливо притянул ему Дима стакан пузырящейся колы.

— Ага, — кивнул Немченко.

— Не сорвись опять, — предупредил Дима, убирая водку в холодильник.

— На пьянку времени совсем нет, — пожаловался Вадим. Он глотнул колу и поставил стакан на стол. — Никогда не понимал, как в штатовских фильмах люди водку из стакана цедят. Смакуют, блин!

— Может, они никогда настоящей водки не пробовали? — предположил Дима.

— Не знаю, — Вадим пожал плечами. — Может быть, — он посмотрел на Стременникова снизу вверх. — Прикинь, у меня сейчас в кабинете сидит живой Андрюха Палтус.

Дима вытаращил глаза.

— Это как? — не поверил он. — Целый и невредимый?

— И невредимый, — поддакнул Вадим. — Понимаешь, живой!

— Это добрый знак, — сказал Стременников. — Может быть, и Машка…

— Дима! — оборвал его Немченко. — Хватит! — он покрутил в руках пустой стакан и продолжил после паузы:

— Ума не приложу, что мне теперь с ним делать.

Дима молча встал, вернулся к холодильнику и налил водки в освободившийся стакан. Только теперь себе. Залпом выпил, сморщился, сдерживая дыхание, и приложился к бутылке с колой. Пластиковая бутылка возмущенно захрустела.

— И что, — выдохнул Дима. — Что он говорит?

— Что ничего не помнит.

— А ты ему веришь? — прямо спросил Стременников.

Вадим полез за сигаретами.

— Нет, — подумав, твердо ответил он.

— Но он твой племянник, — напомнил Дима.

— Он мой племянник, — с горечью подтвердил Немченко, закуривая.

Стременников в затруднении почесал затылок. От этой дурацкой привычки он пытался избавиться уже несколько лет.

— Палтус опасен, — после паузы сказал Дима. — Он очень опасен, но убирать его пока нельзя. Возможно, он что-то знает.

Немченко молча кивнул.

— Возможно, он приведет нас к…, — Стременников замялся на мгновение. — К Тензору. Но как вытащить то, что у него в голове?

Вадим поднял голову. Оба понимали, что имелось в виду совершенно другое. И Немченко был благодарен другу за эту заминку.

— Может, гипноз? — с надеждой предложил он.

— Надо пробовать, — ответил Дима. — Нам нужен хороший специалист. А Палтуса пока необходимо изолировать. Надежно, с постоянным наблюдением и охраной.

— У тебя есть кто-нибудь из врачей? — поинтересовался Немченко.

— Найдем. Это не проблема. Проблема в том, чтобы в закрытой клинике разместить наших людей.

— Это решу я, — решительно поднялся Вадим, хлопнув себя по коленям. — Ты найди хорошее местечко, а я разберусь с охраной. Договорились?

— Постой-ка, — нахмурился Дима. — А сегодня?

— А сегодня Палтус переночует на складе, — ответил Немченко. Он несколько раз быстро затянулся и кинул сигарету в недопитый стакан. — И завтра, если что, тоже переночует. Я ребят сейчас же отправлю, пусть его отвезут, сдадут Васе и выставят караул.

— Больше упускать Палтуса нельзя, — подытожил Стременников.

Максим Дронов

Утро выдалось не из легких.

Сыворотка не стабилизировалась и распадалась на четвертой минуте, Сережа Моисеев опять заболел затяжным гриппом, а секретарша Катя, перепутав файлы, распечатала и, не проверив, отдала шефу вместо недельного доклада сборник интернетовских анекдотов.

Ближе к обеду Максиму позвонила мама.

На работу ему она звонила чрезвычайно редко и всегда по каким-нибудь экстраординарным поводам. Поэтому, услышав ее голос в телефоне, Максим непроизвольно напрягся.

Как выяснилось, не зря.

Сбивчиво и нервно она поведала о телефонном разговоре с тетей Олей. У Андрея, судя по всему, совсем поехала крыша. Обвешав комнату Натальиными фотографиями, обставив свечами, иконами и крестами в человеческий рост, он объявил, что собирается оживить свою любимую. Что, мол, он сумеет исправить ошибку Господа, которую тот в отношении Натальи допустил. Что мир не без добрых людей и многие готовы ему в этом начинании помочь. И что, наконец, в Интернете он уже организовал коллектив «воскресителей». Сообщил все это своей матери друг Андрюха, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения и, расплакавшись после, как ребенок, уснул сном праведника. Все это Андрей проделал в первой половине дня сразу же после ухода Максима. А сейчас он, поспав и слегка вернувшись на нормальные рельсы, поднялся и исчез в неизвестном направлении, оставив лаконичную записку: «Ушел оживлять». Тетя Оля, естественно, немедля позвонила Максиму домой.

— Ты, Максик, не знаешь ли, часом, где он? — закончила мама свою историю.

«Максиком» она, наверное, будет меня и в шестьдесят лет называть, подумал Максим удрученно.

Заверив ее, что постарается найти друга Андрюху во что бы то ни стало, он завершил разговор. Откинувшись в кресле, задумался.

Он прекрасно понимал состояние Андрея. Тот был человеком слишком эмоциональным и для него потерять любимую означало трагедию всей жизни. Вообще-то, поправил Максим себя, для любого человека это стало бы трагедией. Даже для самого тупого и черствого. А для меня?

На мгновение он представил, что его Алена вдруг умерла, и ощутил озноб по всему телу. Бедный Андрюха! Дружище, как же тебе сейчас плохо! Но что он такое выдумал про оживление…

Может быть, Андрей тоже трудится на нашу контору?

Дронов придвинулся к селектору.

— Катя, — нажав кнопку, сказал он, — соедини меня, пожалуйста, с Тарасом Васильевичем.

— У него совещание, — памятуя о недавней ссоре, холодно ответила секретарша.

Максим тоже вспомнил о проклятом докладе. Выволочка Кате неожиданно получилась основательная.

— Тогда с Тополевым, — отчасти виновато попросил он.

— Минуту.

В селекторе что-то щелкнуло, и через мгновение послышался густой бас Антона Тополева.

— Да?

— Антон, это Дронов.

— Слушаю, Макс.

— Не подскажешь, кто у нас занимается вопросами оживления?

Молчание.

— Вообще-то, этим у нас никто не занимается, — медленно произнес Тополев. — А что случилось?

— А Вепрь?

— Да что стряслось — то?

Максим покусал губу.

— Так… проблемы…

— У тебя?

— Мои проблемы разрешены давным-давно, — усмехнулся Максим, сразу вспомнив, как они были разрешены. — Проблемы у моего друга.

— А… Что с ним? — Антон всегда очень близко к сердцу воспринимал чужие неприятности. За это его и ценили. Хотя, конечно, не только за это.

Максим замялся, подбирая слова.

— У моего друга умерла девушка, — сказал он. — Глупый несчастный случай. А он… Он заявил своей матери, что собирается ее оживить. Понимаешь? Ее уже дней пять, как похоронили. А он — оживить! Вот я и подумал, может он про эти оживления от кого-нибудь из наших услышал. Может даже работает на нашу контору в качестве какого-нибудь компьютерщика. Здорово он в компьютерах разбирается. Вот я и решил выяснить.