Валерий Прохватилов - Снайпер должен стрелять Страница 52

На все эти вопросы точнее всех должен был бы, разумеется, ответить не кто иной, как сам Инклав. Непонятно только — перед кем? Перед шефом?.. Перед ребятами своего и других отделов?.. Или перед судом присяжных?..

К сожалению, в данном случае инспектор почему-то не был склонен к самоанализу. Он привык действовать по обстоятельствам, посему его действия не всегда подчинялись абстрактным законам логики. И пока что, кстати, особых осечек не было.

Тем не менее сегодняшние события на Рейн-стрит, 16, развивались далее так.

Возвратившись в дальнюю комнату, где в том же кресле, будто бы и вправду пришибленная несчастьями, сидела Силена Стилл, Инклав, глянув на ее бескровное лицо, которое еще так недавно очаровало его в машине, в первую очередь подумал, насколько странная в общем-то штука — жизнь. Не прикажи ему Доулинг несколько часов назад подбросить свидетельницу до дома, он бы сейчас и понятия не имел об этом тихом коттедже на тихой улице, а тем более, конечно, о юном, как Силена выразилась, оболтусе, что спал на прекрасной своей тахте, тут же в комнате, вечным сном. Не имел бы понятия о начатой бутылке бордо, привлекающей взгляд входящего, о разгроханном зачем-то телефонном аппарате (по идее, надо было крушить и второй, на кухне!), о лежащем на полу, возле свесившейся хладной руки, бокальчике и о крохотном пузыречке с круглой блестящей пробкой, что валяется тут же, рядом… Не говоря уже, разумеется, о грязной одежде в ванной, о брезентовом чехле, в котором так хорошо прощупывается разобранная винтовка, и о дурно пахнущих ботинках, где имеются на рифленых подошвах частички почвы, способные, когда надо, сказать о многом. Так что очень даже возможно, что «новоявленный Вильгельм Тель», провалившийся как сквозь землю, вот он, рядом. И зовут его Жан Бертье…

Поскорей бы прошло это время — ровно двадцать одна минута!

Разумеется, Доулинг на ходу, из машины, уже вызвал ребят и дал знать Рикардену. В управление, где сейчас — средоточие версий, сведений, фактов, догадок и даже слухов…

И вот тут-то на Инклава сразу и налетела, будто озорная трепетная волна, абсолютно справедливая мысль о том, что во всех телефонных переговорах, в бульварной и светской прессе, в отчетах, сводках и, конечно же, в докладе, представленном в министерство внутренних дел, будет вскоре фигурировать имя человека, обнаружившего убийцу наследного графа Бэдфула в считанные часы после совершения преступления. Имя скромного инспектора полиции из Бэдфул-каунти…

«Совершенно верно, сэр, — тот самый инспектор Инклав!..»

«Разумеется, сэр! Он и раньше, как всем известно…»

Это — взлет. Это, стало быть, звездный час. И естественно — новый виток спирали, по которой и делаются карьеры…

Инклав вновь подошел к Силене, посмотрел на нее совершенно спокойным взглядом сыщика. На какую-то долю секунды и она подняла на него опухшие провалившиеся глаза, затем веки опять сомкнулись.

«Господи, — с пробежавшим тут же по спине холодком подумал Инклав, — что же я находил в ней лишь каких-то пару часов назад? Беззащитность — и только?..»

Он почувствовал минутную жалость к несчастной женщине, но, скорее всего, это было сожаление игрока, опоздавшего сделать ставку.

И вот тут-то он совершил непростительную ошибку, от которой, кажется, был застрахован всем предыдущим опытом. Так бывает, когда вместо того, чтобы оказать поддержку, ставят подножку.

Суть просчета заключалась в том, что инспектор решил за минуты, оставшиеся до прибытия шефа, получить от Силены Стилл еще хоть какую-то информацию, хоть самую дохлую, но которая в общем-то могла бы помочь ходу следствия. Принцип старый как мир: подстригай овец, пока волки сыты. Не учел же он одного: в данном случае метод грубого штурма был не просто не годен — он был опасен. Ибо перед ним сейчас была отнюдь не какая-нибудь, допустим, входная дверь, сквозь которую можно было пройти, как ветер, — перед ним была почти насмерть перепуганная женщина, сорока с лишним лет, и коленки у нее подгибались от ужаса, и, когда она отпускала подлокотники кресла, заметно дрожали руки.

На Силену посыпался град вопросов: кто такой Жан Бертье? откуда сюда приехал? приходил ли к нему кто-нибудь? кто звонил? кому звонил он? почему разбит только этот аппарат, а тот, в кухне, цел?..

Нет, нет, нет! Не знаю! Не звонил! Ничего не знаю! Нет, нет!

Говоря короче, он опять довел ее до истерики. Бедная женщина то рыдала, то тихо всхлипывала, то впадала в оцепенение, за которым, казалось, грядет бесчувствие.

А инспектор Инклав все больше злился: нечего будет добавить сегодня к делу! А ведь как прекрасно могло бы выйти — шеф с ребятами примчится, а у него здесь не только тело, пусть даже вместе с мокрым шмотьем, с ботинками, и чехол с винтовкой, но и детали… В этом пока непонятном случае именно детали могут повернуть следствие так и этак! Именно от них, от деталей, ход следствия и зависит!

Миссис Стилл прошептала что-то, но Инклав ее не понял… Сама мысль о деталях дела, о возможных косвенных уликах словно вдруг что-то остановила в его сознании… «Шеф с ребятами…» Вот что!

А вдруг шеф не свяжется с Рикарденом из машины, зная, что, в принципе, это обязан был сделать Инклав? Ведь по правилам каждый, кто занят в деле, обнаруживший нечто новое, прежде всего обязан дать сообщение в центр! Если этого не сделал, оправданием признается одно: физическая невозможность… То есть надо срочно перепроверить!

Силена Стилл опять привлекла внимание Инклава. На этот раз он расслышал ее слова.

— Дайте мне что-нибудь выпить, — как сквозь сон, сказала она. — И покрепче. У меня совершенно нет сил…

Инклав ей ободрительно кивнул и пошел на кухню. Прошлый раз сквозь прозрачную дверку бара он заметил там знакомые очертания бутылки с рифленым горлышком. В самом деле пришла пора привести в норму — к приезду шефа — эту нервную мадам, состоявшую на побегушках у какого-то там французишки. Может быть, и впрямь перебравшегося сюда с другой стороны Ла-Манша с единственной целью — натворить тут дел… Да и самому неплохо бы теперь пропустить стаканчик!

На кухне он сразу подошел к бару, достал бутылку виски, поставил ее на стол. Потом закурил — впервые в этих подозрительно чистых стенах — и с сомнением глянул на телефон… Надо все же перепроверить, вызвал ли шеф бригаду…

Инклав ткнул сигарету в первое попавшееся пустое блюдце, снял трубку и стал набирать телефон Рикардена. И тут же услышал, как в дальней комнате с очень ясным коротким всхлипом что-то твердое раскололось, скорее всего бутылка. Бросившись к дверям, он услышал второй характерный звук, от которого сердце прыгнуло вверх и остановилось где-то у горла.

К его вящему ужасу, это был звук упавшего на пол тела.

Стоя на пороге, инспектор сразу подумал о Боге, дьяволе, о собственном Рыжем Черте и, кажется, о конце карьеры. Миссис Силена Стилл неподвижно лежала на спине, головой к дверям. Запах пролитого бордо ощущался как неуместный в мирной своей навязчивости.

Инклав выбрал сухое место, опустился на колени, попытался прощупать пульс.

В этот же момент от дверей раздался тот самый рычаще-усталый голос, от которого порой дребезжали стекла:

— Интересно, чем это вы тут заняты, инспектор Инклав?

Точность официального обращения была убийственной.

Обернувшись, Инклав увидел в дверях Сэмьюэла Доулинга, Рудольфа, кого-то еще из ребят спецгруппы и, поднявшись с колен, кажется, впервые в своей безалаберно-строгой жизни развел руками.

Глава пятая

«Клуб по средам»

Каждую среду Мари исчезала из дому по вечерам с пунктуальностью сиделки, торопящейся к изголовью безнадежного, а потому особо щедро оплаченного клиента. Ровно в шесть она выводила свой черный блестящий «бьюик» из гаража и, закрыв за собой ворота, словно растворялась в прохладных сумерках.

Тем печальнее, что именно нынешняя среда — в силу известных теперь событий — все поставила как бы с ног на голову.

Ранним утром уехав сегодня в налоговое управление, Мари рассчитывала вернуться домой к обеду.

Не получилось.

Все заказанные документы, сказали ей в управлении, будут готовы не раньше чем к четырнадцати часам. Если мисс Монд спешит, она может получить их завтра, в любое время.

Лучше подождать, решила Мари, не любившая лишних пустых поездок. Дело терпит. Да и в магазинах, кстати, она уже не была лет сто.

Только села в машину, как грянул ливень, показавший всем, кто был в этот час на улицах, что второй потоп запланирован был точно на эту среду. Режущая мощь прямых беспощадных струй отдавалась внутри машины жестяной непрерывной дробью. Стало темно, как ночью.

Вспомнив о том, что с утра ничего не ела, Мари бросила машину возле первого попавшегося кафе, где и заказала горячий завтрак. Милях в двадцати от родного дома она с долей удовольствия вдруг почувствовала себя туристкой, раз в году позволяющей себе не планировать день, а строить его по случайной прихоти. Свет в кафе был мягок, тихонько играла музыка. Создавалось впечатление, что грохочущая за окном стихия — это некий четкий контрастный фон, на котором личные проблемы жизни все же слегка тускнеют.