Вильям Кобб - Клуб Мертвых Страница 54

— И потом, хотите ли, я вам скажу всю правду? — прибавил Мюфлие. — Вы оба мне нравитесь! Я вижу, что вы презираете меня, но я не сержусь за это! Вы оба — добрые малые, и я вас люблю… Не так ли, Кониглю?

Кониглю был взволнован. Он опустил голову и прошептал:

— Они мне тоже нравятся…

— Ну и отлично! Если вы обращаетесь к добру, то из вас постараются сделать что-нибудь…

Кониглю с изумлением поглядел на Арчибальда.

— Значит, надо будет делать добрые дела?

— Может быть…

— Дело в том… что у нас нет никакого опыта…

— Ба! Приобретете!… А теперь, друзья мои, я попрошу вас оставить меня наедине с моим другом…

— Идем, Кониглю!

Оба раскланялись и направились к двери.

Но прежде чем выйти, они еще раз обернулись.

— Вы знаете, — сказал Мюфлие, — с нами не надо церемониться… и если вам понадобится дать кому-нибудь добрый удар, то не стесняйтесь…

— Благодарю, — сказал Арчибальд.

Дверь закрылась.

— Странные союзники! — заметил Арман.

— Э! Боже мой! Раскаявшиеся негодяи зачастую бывают гораздо лучше лицемеров…

— Вы правы, и мы не можем обнадеживать себя, что борьба уже завершена.

— Вы тоже думаете, что Бискар жив?

— Я почти убежден в этом. Скажу больше, я желаю этого…

— Почему?

— Разве вы забыли, что этот человек держит в своих руках тайну маркизы Фаверей… и что с его смертью она теряет всякую надежду найти своего ребенка?…

— Это правда…

— Ах! Если бы вы видели ее отчаяние, когда она поверила в исчезновение этого негодяя!… Кроме того, разве мы это обещали ей?…

— Все, что вы говорите, вполне справедливо… но, тем не менее, этот человек должен быть наказан…

— Конечно… но его надо сначала заставить говорить… А теперь я должен вас оставить. Я замечаю на вашем лице следы усталости. Задам вам только один вопрос… Он необходим. Я хочу знать, как вы спаслись из заключения, в котором вас держал Бискар… Может быть, этот рассказ выведет меня на способ, которым я должен лечить сэра Лионеля…

— Рассказывать почти нечего, — печально улыбаясь, ответил Арчибальд. — Этот злодей провел нас, как дураков… Под нашими ногами открылось отверстие в полу, и мы упали с высоты нескольких метров в погреб, где царила полнейшая тьма. Это неожиданное падение оглушило нас, но мы скоро пришли в себя. Темнота не позволяла нам осмотреть место, где мы находились. Мы шепотом обменялись первыми впечатлениями. Действительно, мы считали себя погибшими. Что касается меня, то я не считал возможным выбраться из этой могилы, но энергия Лионеля несколько ободрила меня…

— «Одно из двух, — сказал он, — или из этой ямы нет выхода и мы осуждены погибнуть от голода, или же этот негодяй Бискар явится с несколькими сообщниками, чтобы с нами покончить. Положение представляется отчаянным, но мы еще живы, сильны и не должны ждать ни истощения, ни убийства. Поищем и осмотрим местность.

— Без огня?

— Разве я не курю?»

Минуту спустя была зажжена спичка и мы могли оглядеться вокруг. Это был погреб со сводами. С первого взгляда казалось, что в нем нет другого отверстия, кроме того, через которое мы в него попали.

Спичка погасла, и мы снова погрузились во мрак. Мы молчали и думали. Признаюсь, со своей стороны я не сомневался, что пришло время умирать. Вдруг сэр Лионель схватил меня за руку — «Слушайте», — сказал он. — Я стал прислушиваться и различил слабый, но постоянный шум, причину которого я не мог определить.

— «Это что такое?» — спросил я. — «Это вода», — просто отвечал Лионель. — «Вода?» — Лионель зажег вторую спичку и поспешно обошел погреб, имевший около шести квадратных метров… — «Я не ошибаюсь», — сказал он. — «Подойдите. Видите эту часть стены, она влажная». — «Какое же заключение вы из этого делаете?» — «То, что по ту сторону стены течет Сена. Вы слышите шум ее волн». — «В таком случае мы рискуем быть потопленными, если случайно стена уступит напору воды… это только новый шанс смерти для нас». — «Или спасения!» — «Я вас не понимаю». — «Дорогой Арчибальд, — продолжал Лионель, голос которого был так же спокоен, как если бы он говорил в гостиной, — тот, кто сдается без борьбы, недостоин звания человека. В нашем положении можно решиться на самое безумное предприятие, и нет такого плана, на котором бы не следовало остановиться. Если уж умирать, то я предпочитаю умирать в борьбе. Я не принадлежу к числу барашков, протягивающих шею под нож. В минуту смерти я все-таки буду бороться… Вам, может быть, покажется смешным то, что я вам предложу… Но я не вижу пока иного выхода…» — «Говорите! — сказал я. — Ваша уверенность передается мне, и знайте, что вам не придется за меня краснеть…» — «Слушайте же. Я тщательно изучил стену. Она довольно массивна, но сложена из камней, соединенных цементом, сильно пострадавшим от сырости, так что нам без большого труда удастся выломать камни!…» — «Но тогда вода хлынет в погреб, и мы утонем…» — «Это весьма возможно, но не обязательно. Вот в чем дело: свод довольно высок, а мы станем ломать стену вверху. Как только нам удастся сделать отверстие, вода хлынет в погреб, и в то же время сила ее напора поможет нам расширить отверстие. Весь мой план состоит в том, чтобы сделать отверстие достаточно большим и проникнуть в него раньше, чем вода зальет погреб доверху. Вода подхватит нас и вынесет наверх. В этом случае, если только останемся живы, мы увидим своих друзей, если же нет… то будь что будет…»

Его голос звучал так убедительно, что хотя я и не совсем ясно представлял себе, на какие шансы мы можем рассчитывать, но отвечал, что я готов на все.

Мы тотчас же подошли к стене. Один из нас по очереди держал зажженную спичку, а другой разрыхлял цемент лезвием большого перочинного ножа. Сначала я боялся слишком быстро уничтожить все спички, но сэр Лионель заметил мне, что, во всяком случае, они нам в будущем уже не пригодятся.

Вдруг Лионель радостно вскрикнул. В ту же минуту мне прямо в лицо ударила сильная струя воды. Я пошатнулся, но устоял на ногах.

— «Ну, что?» — спросил я Лионеля. — «Настала решительная минута, — отвечал он. — Вода льется в погреб, но до сих пор отверстие еще слишком мало для того, чтобы мы могли пролезть в него. Вода наполняет погреб, она доходит уже до щиколоток и скоро достанет до колен. Если она покроет голову раньше, чем нам удастся выбраться отсюда, тогда все кончено».

Я стоял рядом с ним и видел, как он делал отчаянные попытки расширить отверстие, но, к несчастью, стена была сделана из очень больших камней, которые, казалось, невозможно было сдвинуть…

Вода продолжала наполнять погреб с глухим шумом. Она поднималась уже нам до пояса. Поток ее был так силен, что мы с трудом сохраняли равновесие.

— «Еще две минуты и все будет кончено, — сказал Лионель. — Кажется, придется покориться судьбе. Во всяком случае, этот способ смерти не хуже всякого другого».

Едва он успел проговорить эти слова, как я, в свою очередь, вскрикнул. Сквозь щели в крышке люка, через который мы попали в погреб, я увидел яркий багровый свет.

— «Пожар! — закричал я. — Здесь! В доме Бискара! Над нашими головами!»

В ту же самую минуту возле нас произошел какой-то обвал. Где? Как? Каким чудом? Этого я не могу сказать. Я почувствовал себя увлеченным течением в какую-то пропасть, где меня бросало во все стороны, как мячик… Ночь… Ужасный шум… Мое тело ударялось о какие-то предметы… Теперь я понимаю, что стена обрушилась, уступив усилиям Лионеля. Но каким чудом мы были увлечены в реку? Этого я не знаю… Я потерял сознание… Тогда вы и нашли нас. Я отделался горячкой. Что же касается моего бедного друга, то я в отчаянии от вашего известия. Он спас нас обоих!… Теперь вы должны спасти его!

Волнение, с которым Арчибальд говорил, истощило его силы. На лбу у него выступили крупные капли пота.

— Выслушайте меня, друг мой, — сказал Арман. — Ваше выздоровление несомненно. Не пройдет и недели, как вы снова будете в состоянии продолжать борьбу. Нечего говорить, что она будет жестокой. Негодяй Бискар исчез только для того, чтобы успешнее бороться. Надо ожидать какого-нибудь ужасного удара. Нам не хватает Лионеля, но у нас есть новый товарищ, на которого я рассчитываю.

— О ком вы говорите?

— О молодом человеке, которого братья Мартен спасли от самоубийства. Это человек решительный и преданный. И я тем более верю ему, что убедился в одном… Марсиаль — сын человека, которого я нашел убитым в одном из моих последних путешествий по Камбодже. И я убежден, хотя это может вам показаться странным, что к этому убийству причастен один человек, которого мы знаем и который играет в Париже весьма таинственную роль…

— Кто это такой?

— Де Белен.

— А! Этот португальский метис… Неужели он убийца?

— У меня нет доказательств… их может предоставить только один человек.