Тесс Герритсен - Телохранитель для невесты Страница 6

— Ты уже поговорила с Робертом?

Нина напряглась. «Я тебя умоляю, мама, — взмолилась она про себя. — Пожалуйста, не надо так поступать со мной».

— Я уверена, что все уладится, — заявила Лидия. — Вы с Робертом сядете и честно обсудите все то, что его беспокоит…

Нина резко отпрянула.

— Я не собираюсь ничего обсуждать с Робертом, — заявила она. — Что касается честных объяснений, то я не уверена, что у нас такие вообще когда-либо были.

— Дорогая, нет ничего удивительного в том, что ты сердишься…

— Но ты ведь не сердишься, мама? Ты ведь не можешь сердиться на меня?

— Конечно, не сержусь, но я не вижу причин так резко отвергать Роберта только потому…

Кажется, пора напомнить о своем присутствии, решил Сэм и нарочито прокашлялся. Лидия тотчас бросила взгляд в его сторону. Он по-прежнему стоял возле двери.

— Я детектив Наварро из полиции Портленда, — представился он. — Вы миссис Кормье?

— Моя нынешняя фамилия — Уоррентон, — нахмурившись, ответила Лидия. — В чем дело? Что полиции нужно в моем доме?

— В церкви произошел несчастный случай, мэм. Мы занимаемся расследованием.

— Несчастный случай?

— В церкви взорвалась бомба.

— Вы шутите! — Лидия удивленно выгнула брови.

— Я серьезен, как никогда. Взрыв прогремел в два часа сорок минут пополудни. К счастью, никто не пострадал. Но если бы свадебная церемония состоялась…

Лидия мгновенно побледнела и отпрянула назад, явно лишившись дара речи.

— Миссис Уоррентон, — продолжил Сэм, — я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Нина не стала дожидаться этих вопросов. С нее хватит, сегодня она и без того наслушалась их. Она поднялась по лестнице в свободную спальню, где несколько часов назад оставила свой чемодан, приготовленный для свадебного путешествия на остров Сент-Джон. В нем лежали купальные принадлежности и пляжные платья, лосьон для загара и прочие мелочи. Все, что, по ее мнению, могло пригодиться для недели в курортном раю.

Она сняла свадебное платье и осторожно повесила его на спинку кресла. Почему-то платье показалось ей мертвенно-белым и безжизненным. И абсолютно ненужным. Нина посмотрела на содержимое чемодана, на свои разбитые мечты, размещенные ровными рядами и переложенные папиросной бумагой. В это мгновение последние остатки самообладания покинули ее. Одетая лишь в нижнее белье, она села на кровать и дала волю охватившему ее горю.

Ей было не перед кем притворяться, и она разрыдалась.

Лидия Уоррентон оказалась полной противоположностью своей дочери. Сэм это понял сразу, как только она открыла входную дверь. Безупречно одетая, элегантно причесанная, достоинства фигуры прекрасно подчеркивает зеленое платье. Лидия, как никакая другая женщина, идеально соответствовала классическому облику матери невесты. Внешнее сходство, разумеется, было. У Лидии и Нины одинаковые черные волосы, пушистые ресницы. Но если в Нине заметна некая мягкость, уязвимость, то Лидия держалась чопорно-отстраненно, как будто между ней и окружающим миром был возведен защитный экран силового поля, отталкивающий любого, кто осмеливается приблизиться к ней. Она определенно притягивает к себе взгляды окружающих, подумал Сэм, и при этом богата, если судить по комнате, в которой он сейчас находился.

Дом представлял собой что-то вроде музея или роскошного антикварного магазина. Только что он успел заметить стоящий на подъездной дорожке «мерседес». Из окна гостиной, в которую его провела хозяйка, открывался живописный вид на океан. Вид на миллион долларов. Лидия изящно опустилась на обтянутый парчой диванчик и жестом предложила гостю старинное кресло. Оно было обтянуто тканью столь безупречного вида, что Сэм испытал желание проверить чистоту собственной одежды, прежде чем сесть.

— Бомба, — пробормотала Лидия, покачав головой. — Поверить в это не могу. Кому нужно было взрывать бомбу в церкви?

— Это не первый взрыв, который произошел в нашем городе.

Лидия удивленно посмотрела на гостя:

— Вы имеете в виду склад? Взрыв, прогремевший на прошлой неделе? Я читала в газетах, что это связано с какими-то криминальными разборками.

— Это лишь теоретическое предположение.

— А сегодня — церковь. Какая связь может быть между этими случаями?

— Связь между ними мы пока еще не установили, миссис Уоррентон. Мы пытаемся выяснить, есть ли вообще такая связь. Может быть, вы поможете нам в этом. Вам известна какая-либо причина, по которой кто-то мог взорвать бомбу в церкви Доброго Пастыря?

— Я ничего не знаю об этой церкви. Я хожу в другую. Это была идея моей дочери, она сама выбрала это место для бракосочетания.

— Похоже, вы не слишком одобряете ее выбор.

Лидия пожала плечами:

— Нине нравится поступать так, как ей вздумается. Я бы выбрала более… респектабельное место. И составила бы более обстоятельный список гостей. Но это же Нина. Она пожелала, чтобы все было как можно камернее и скромнее.

Скромность явно не является стилем жизни Лидии Уоррентон, подумал Сэм, обводя взглядом гостиную.

— Отвечу на ваш вопрос, детектив. Я не вижу никакой причины для взрыва бомбы в церкви Доброго Пастыря.

— В какое время вы уехали из церкви?

— Почти сразу после двух часов. Когда я поняла, что не смогу ничего сделать для Нины.

— Пока вы находились там, вы не заметили никого подозрительного в храме?

— Там были лишь те, кого пригласили. Флорист. Священник. Гости.

— Имена помните?

— Начнем с меня. Моя дочь Венди. Шафер, не помню его имени. Мой бывший муж Джордж и его последняя жена.

— Последняя?

Лидия презрительно фыркнула:

— Эту особу зовут Даниэла. Его четвертая.

— А ваш муж?

Хозяйка дома на мгновение замолчала.

— Эдвард опоздал. Его самолет из Чикаго задержался на два часа.

— Так он еще не добрался до города?

— Нет. В церковь он не успевал. Собирался прямо на банкет.

Сэм снова огляделся по сторонам. Впечатляюще.

— Могу я спросить вас, миссис Уоррентон, чем занимается ваш муж?

— Он президент фирмы «Ридли — Уоррентон».

— Лесозаготовительной фирмы?

— Именно.

Теперь понятно, откуда и шикарная обстановка дома, и «мерседес», подумал Сэм. Фирме «Ридли — Уоррентон» принадлежали обширные лесные угодья северной части штата Мэн. Ее разнообразная продукция, от сырой древесины до высокосортной писчей бумаги, экспортировалась во многие страны мира.

Следующий вопрос Сэма Наварро напрашивался сам собой.

— Миссис Уоррентон, — спросил он, — у вашего мужа есть враги?

Ответ поверг его в замешательство. Лидия Уоррентон рассмеялась:

— У любого богатого человека, детектив, есть враги.

— Можете назвать кого-нибудь конкретного?

— Вам нужно спросить об этом самого Эдварда.

— Непременно спрошу, — сказал Сэм, вставая с кресла. — Как только ваш муж вернется, попросите его позвонить мне, договорились?

— Мой муж — очень занятой человек.

— Я тоже, — парировал Сэм и, коротко кивнув, вышел из дома.

Сев в «таурус», он несколько мгновений сидел неподвижно, глядя на особняк. Пожалуй, это был самый впечатляющий дом из всех, в которых ему когда-либо доводилось бывать. Впрочем, с особняками он был знаком не слишком хорошо. Сэмюэль Наварро был сыном бостонского копа, отец которого тоже был бостонским копом. Когда ему было двенадцать лет, только что овдовевшая мать привезла его в Портленд. Жизнь у них была нелегкая, но мать принимала это как данность и не роптала.

В отличие от матери смирение было не в его духе. Его подростковый возраст состоял из пяти лет нескончаемого бунтарства. Драки на школьном дворе. Курение тайком в ванной комнате. Знакомство с дурной компанией, бесцельно слонявшейся в районе Моньюмент-сквер. В его детстве особняков не было.

Сэм завел двигатель, и автомобиль покатил в город. Расследование только-только начиналось. Их с Джиллисом ждала долгая ночь. Предстояло допросить священника, флориста, шафера, подружку невесты и жениха.

Прежде всего жениха.

Доктор Роберт Бледсоу, тот самый человек, который отменил свадьбу. Его решение, будь оно случайным или преднамеренным, спасло жизнь десяткам людей. Неужели это просто счастливое совпадение? Верится с трудом. Что, если Бледсоу получил какое-то предупреждение? Что, если главной целью террориста был именно он?

Какова же истинная причина, вынудившая его бросить невесту прямо у алтаря?

Перед мысленным взором Сэма моментально возник образ Нины Кормье. Ее лица ему никогда не забыть. И дело не в огромных карих глазах и сочных губах, которые так и тянет поцеловать. Больше всего его впечатлила ее гордость, обостренное чувство собственного достоинства. Та самая гордость, которая заставляет ее высоко держать подбородок и ровную спину, пусть даже если на глаза наворачиваются слезы. Сэм искренне восхищался этой женщиной. Никаких рыданий, никакой жалости к себе. Ее унизили, бросили, оскорбили. И все же она не желала сдаваться и время от времени взбрыкивала. Сэма этот ее наивный кураж одновременно и забавлял, и раздражал. Для женщины, которая выросла в тепличных условиях, Нина Кормье была на редкость стойким бойцом.