Георгий Ланской - Танцы мертвых волков Страница 6

— Ну, тогда я вам тоже не святой дух, — обиделся Жора. — Милости прошу в морг, там и узнаете все подробности. Жмурка в холодной воде пролежала ночь и полдня. Я в причине смерти то не уверен, а вы у меня время спрашиваете… Сталина на вас нет…

Мне на мгновение стало весело. Когда Жора, коему не исполнилось еще и сорока, поминал Сталина, это выражало крайнюю степень его раздражения. Сейчас он замкнется и перестанет пояснять противной следовательнице все, что успел увидеть. Его заключение она увидит в самую последнюю очередь, как бы не наседала и не уговаривала. На все случаи жизни у Жоры была универсальная отговорка: вас тут много, а я у себя один. В любом случае, перемена Жориного настроения ничем хорошим не закончилась бы ни для следствия, ни для оперов, которые тоже были в этом заинтересованы. Поэтому я сделал шаг вперед и уже хотел вмешаться в диалог, как вдруг веселенькая мелодия откуда-то неподалеку, заставила его притормозить.

— Ответьте, — буркнула ему прокурорша. — А то будет тут орать под ухом…

— Это не мой, — сказал я, на всякий случай коснувшись мобильного. Впрочем, мог бы этого и не делать. Мне бы никогда в голову не пришла мысль поставить в качестве рингтона рыжеволосую певичку, под песни которой сходила с ума молодежь от тринадцати до восемнадцати лет. Жора дернул бровями, даже следовательница оторвалась от протокола. Назойливая песенка звучала совсем близко и откуда-то сверху. Я поискал глазами и увидел в глубине куста висевший на ветке прозрачный полиэтиленовый пакет. Внутри трепыхался розовенький телефончик. Кроме него в пакете виднелся какой-то цветной прямоугольник.

— Это что такое? — удивилась следовательница. — Это что — ее?

— Похоже, — ответил я и потянулся к ветке, но был остановлен Миловановым.

— Не залапай там мне все. Веточку обломи подальше и прямо с нею давай сюда.

Я залез в куст поглубже, и с трудом отломил неподатливую колючую ветку. Мобильник замолчал. Я осторожно передал Жоре ветку, тот бегло взглянул на узел, а потом скальпелем вскрыл мешок у дна. Полиэтилен тут же был упакован в пакет, а мобильный и прямоугольный кусочек картона стали объектом пристального внимания со стороны Милованова и прокурорши.

— Неужели просмотрели? — укоризненно спросила она в пространство.

— Ну, как видите, нашли, — пожал я плечами.

— Нашли они… — фыркнула женщина. — Прошляпите все царствие небесное. Если бы телефон не зазвонил… Что там с отпечатками?

— Да погодите вы, — злобно ответил Милованов. — Что я вам тут — реактивный что ли? Сейчас вообще все заберу к себе в отдел, и пока отчет не напишу — ничего не узнаете!

— Жора, да мы ж не против, — торопливо вмешался я. — Нам бы только узнать, кто ей сейчас звонил. Личность же надо устанавливать, сам понимаешь…

Милованов злобно зыркнул на меня, неприязненно покосился на прокуроршу, и снова стал производить загадочные манипуляции с телефоном. Спустя несколько минут он разочаровано произнес.

— Нету пальчиков на телефоне. Нате, исследуйте.

— Совсем нету?

— Совсем нету. Стерты.

— А это что там еще такое? — спросил я. Прокурорша смотрела вниз со странным выражением лица. Я удивленно уставился на упакованную в пакетик игральную карту. Сквозь целлофан отчетливо виднелась десятка бубен.

— На карте отпечатки есть? — бесцветным голосом осведомилась женщина.

— Ни единого, — буркнул Жора. — У меня только на пакет надежда, но его я в лаборатории посмотрю.

— Ну, что там, в телефоне? — нетерпеливо спросила прокурорша. — Кто ей звонил?

— Это не звонок был, а смс, — медленно ответил я. — Записывайте номер. Некий Никита с регулярностью в полчаса прислал ей три сообщения. Первое в десять утра: "Привет, я приехал". Второе через час, в одиннадцать ноль две: "Почему не отвечаешь?" И последнее только что: "Перезвони, я дома". От него же поступило четыре не принятых вызова в этом же промежутке времени. Еще один не принятый звонок от мамы… так, хорошо, значит мама есть… Теперь посмотрим набранные номера…

Я несколько раз нажал на кнопки и прищурился. Очень, очень интересно…

— Жора, во сколько, ты говоришь, она умерла?

— Между двенадцатью и четырьмя утра, — вместо Жоры ответила следовательница, торопливо и как-то лихорадочно, стараясь скрыть нарастающее возбуждение. На ее бледных щеках выступили два красных пятна.

— В три ноль три с этого телефона был сделан звонок на один номер. Разговор продолжался минуту двенадцать секунд. Спустя еще три минуты была сделана еще одна попытка соединиться, но там не ответили. Через две минуты еще одна и снова безрезультатно. Абонента в базе данных нет. Семенов!!!

Запыхавшийся практикант прибежал через минуту. Я сунул ему бумажку с номером последнего абонента и неизвестного Никиты.

— Пробей по базе, кто такие. И ее номер тоже.

— Будет сделано, — козырнул Семенов и убежал. Я повернулся к следовательнице, торопливо переписывающей номера в протокол.

— Скажите, — осторожно спросил я, — почему вас так взволновала эта карта?

Следовательница не ответила и даже глаз не подняла. Она торопливо дописала строчку и, захлопнув папку, решительно поднялась со стула. На свидетеля она не обращала внимания, пока тот не попытался забрать свой складной стул. Только тогда заметив его, она быстро переписала его паспортные данные, всучила повестку и стала подниматься наверх, увязая в глине.

— Зверь баба, — прокомментировал Милованов, собирая свою амуницию.

— Ты ее знаешь?

— Да видел пару раз. Противная, занудная и, судя по слухам, не очень профессиональная. Не хвалят ее, в общем. С области она. Неужели в город перевели?

— Чего она на карту так среагировала?

— Да кто его знает? Может, выпала ей дальняя дорога и казенный дом, — захихикал Жора. — Вон, твой Семенов летит, щас споткнется и разобьется насмерть.

Практикант Семенов действительно летел со всех ног, но вряд ли потому что торопился передать начальству информацию невероятной важности. Просто спускаться по склону медленно у него не получалось. Вытаращив глаза, он тщетно пытался притормозить, но получалось плохо. Опрометчиво выбрав между спуском по глине и траве, заросшей склон, Семенов скользил вниз с бешеной скоростью.

— Все, щас в реку влетит, — вздохнул Милованов. — Пошли, поймаем его.

Семенова удалось стабилизировать у самой кромки воды. Ухвативший его за руку Милованов укоризненно поцокал языком.

— Семенов, ну, что ж ты бежишь, как на свадьбу? А нас тут не случись, мы бы тебя потом тоже вылавливали, как вот эту?

— Так скользко, — попытался оправдаться Семенов. — Тормозишь если, ноги сами вперед выпрыгивают…

— Ладно, не тормози, — прервал я. — Кто у нас потерпевшая?

— Телефонный номер зарегистрирован на имя Марии Тыртычной, — затараторил Семенов. — Два других номера принадлежат Никите Шмелеву и Юлии Быстровой.

— Только этого мне и не хватало, — вздохнул я.

— Мажоры? — осведомился Милованов.

— Хуже, — ответил я. — Журналисты.

Юлия

— Никогда ее не видела, — произнесла я и отодвинула от себя фотографии. Видеть то, что на них запечатлел фотограф, было выше моих сил. Раздувшееся лицо с провалами бессмысленных кукольных глаз, синими прожилками вен и страшными черными пятнами на шее. С раннего утра такое вот…. зрелище натощак. Впрочем, хорошо, что натощак. Хотя в жизни приходилось видеть всякое, но кто знает, не вывернуло ли бы меня прямо тут, в этом гадком кабинетике с облезлым линолеумом на полу, умирающим сингониумом на подоконнике и мерзкой бабой за обшарпанным письменным столом.

— Вы уверены? — с ядовитой иронией осведомилась мерзкая баба с погонами майора на плечах. Я вздохнула.

Хозяйка кабинета, следователь по особо важным делам Лариса Земельцева, приятного впечатления не производила. Она была тусклой, как пыльная лампа, несуразной и нездорово-тощей. На лоб свисали тонкие жирные пряди, которые было бы неплохо покрасить или хотя бы вымыть. На ногтях облупился лак, неухоженные пальцы радовали глаз непрополотыми заусенцами. Лицо тоже было так себе: среднестатистическая физиономия давно махнувшей на себя усталой женщины, у которой в перспективе одинокий вечер в компании с телевизором, плюшка с вареньем и затертый роман о любви в розовой обложке. Я даже специально посмотрела на руки. Обручального кольца на пальце не было.

После того странного звонка мне и в голову не могло придти, что речь действительно идет о чем-то серьезном. Нам, публичным персонам, ежедневно встречающимися с не самыми адекватными на планете людьми, не привыкать ни к странным звонкам, ни к пугающим заявлениям. Сколько раз мне угрожали расправой, сколько признаний в неземной страсти и любви я слышала. Сколько кликуш обрывало телефон редакции, утверждая, что я разбила их семью. Отвечать за всех ненормальных я не желала. Но тут…