Голубая Луна - Гамильтон Лорел Кей Страница 60

– Слезай, Джейсон, – мягко сказала я.

Он отодвинулся так, что мы могли видеть глаза друг друга. Я посмотрела направо, на того, что с винтовкой. Коснулась своей груди и посмотрела на брата Мэла. Я пыталась сказать ему, что винтовка была его проблемой, а двустволка – моей. Надеюсь, он понял. Видимо, все-таки да, или у него был собственный план, потому что он очень медленно поднялся и остался на коленях. Я села, не слишком быстро, но и не слишком медленно. Левую руку оставила в листьях, сжимая рукоять ножа.

– Руки за голову, мальчик, – сказал тот, что с винтовкой.

Джейсон не стал спорить. Он сложил руки за головой так, словно ему уже приходилось делать это раньше.

Мне никто не велел убрать руки за голову, так что я и не стала. Если нам повезет, они будут обращаться со мной как с девчонкой. Мужчина с винтовкой был без сознания, когда я вырубила Мэла. Тот, что с двустволкой, вообще там не был. Но что им рассказал Мэл?

– Помнишь меня, сволочь? – спросил мужчина с винтовкой.

– Вы спрашиваете его или меня? – спросила я и придвинулась чуть ближе к парню с ружьем.

– Не умничай, цыпочка. Мы пришли за вами обоими, но сначала разберемся с ним.

Джейсон подмигнул мне.

– Теряешь свою привлекательность, Анита. Он предпочел меня.

Винтовка была непоколебимо нацелена в середину груди Джейсона. Если она заряжена серебром, он пропал.

– Чак, – коротко сказал тот, который держал винтовку.

Чак, тот, что с ружьем, схватил меня за левую руку. Я раскрыла ладонь и выпустила нож прежде, чем он вытащил мою руку из листьев. Винтовка слишком твердо уставилась на Джейсона, чтобы я попыталась заколоть Чака. Если повезет, у меня будет другой шанс. Если нет, дух мой вернется и будет преследовать Джамиля.

Рука Чака была большой и мясистой. Толстые пальцы впились в мою руку так, что, если я выживу, то останется синяк.

– Не будешь делать то, что я говорю, и твоя подружка пострадает.

Мне захотелось спросить “кто пишет вам диалоги?”, но я промолчала. Дуло ружья застыло в паре сантиметров от моей щеки. Надраенное до блеска. Я чувствовала запах масла из стволов. Его недавно чистили. Приятно узнать, что Чак заботится о своем оружии.

Другой мужчина почти одновременно сделал две вещи: шагнул вперед и перевернул ружье. Приклад врезался в подбородок Джейсона. Джейсон покачнулся, но не упал.

Он снова ударил, целя в скулу. Кровь брызнула черной струйкой.

Видимо, я дернулась, потому что внезапно к моей щеке прижался ствол.

– Не делай этого, сука.

Я сглотнула и очень осторожно сказала холодному металлу у своего лица:

– Не делать чего?

– Ничего не делай, – сказал он. Рывком отбросил мою руку, царапая дулом мою щеку.

– Врач сказал, что ты мог сломать мне позвоночник, – сказал мужчина с ружьем. – Что мне повезло. Я тебя изобью, козел, а потом убью. Если будешь вести себя как мужчина, я отпущу девчонку. Закричишь – и я убью обоих.

Он ударил Джейсона винтовкой в губы. Хлынула кровь и что-то более тяжелое, блестя в лунном свете. Избиение началось по-настоящему.

Я видела, как люди дрались на татами. Я ходила на турниры боевых искусств. Меня даже пару раз всерьез поколотили плохие ребята. Но я никогда не видела такого. Это было последовательно, тщательно, профессионально.

Джейсон не сделал ни малейшей попытки защититься. Не вскрикнул ни разу. Он просто стоял на коленях в листьях и принимал удар за ударом. Его лицо покрылось кровью. Я знала, что он близок к потере сознания. Я должна была предпринять что-то, прежде чем это произойдет.

Вдобавок ко всему, Чак так прижимал дуло к моему лицу, что на моей коже остался отпечаток. Он ни разу не шевельнулся, не дал мне ни малейшего шанса. Я начинала думать, что он не был любителем. Я больше не рассчитывала на Джамиля и остальных. В темнеющем лесу были только мы. Только винтовка, бьющая плоть. Человек, хрюкающий от усилий заставить Джейсона закричать.

Джейсон наконец упал на бок. Он попытался подняться на руках, но не смог. Он лежал на листьях. Его сотрясала мелкая, но заметная дрожь. Он изо всех сил старался встать.

– Умоляй меня перестать. Умоляй, может, тогда я тебя просто пристрелю. Умоляй меня, или я забью тебя насмерть.

Я поверила ему. Думаю, Джейсон тоже, потому что он просто помотал головой. Он знал, что если поддастся, тот его просто прикончит.

Я почувствовала что-то, покалывающую волну тепла. Это был Ричард. Он был где-то поблизости. Он открыл метку внутри моего тела. Это омыло мою кожу и задело руку Чака.

– Что это было, черт побери? – спросил он.

Я не шелохнулась и промолчала.

– Отвечай, сука, ты пробовала на мне свое магическое дерьмо? – он сильнее нажал на ружье. Если он продолжит в том же духе, то проткнет мне щеку.

– Это не я, – сказала я.

Он толкнул меня на колени, и дуло больше не утыкалось в мою щеку. Оно было направлено в темноту – всего лишь секунду. Это был один из таких моментов, когда все вокруг замедляется, словно у меня было все время мира, чтобы вытащить из-за спины большой нож. Он выскользнул из ножен. Ружье и Чак поворачивались обратно ко мне. Я продолжила движение лезвия и направила его вниз и наискосок. Я почувствовала, как острие задело горло Чака и знала, что это был не смертельный удар. Что-то свалилось на нас с дерева. Тень лишь ненамного более плотная, чем прочие. Стволы ружья были словно два темных туннеля, направленных мне в лицо.

Я слышала выстрел из винтовки за спиной, но оглядываться на Джейсона не было времени. Было только дуло, нацеленное мне в лицо, тень и не было времени озираться.

Тень упала между нами. Тень была покрыта мехом. Выстрелило ружье – с другой стороны этой тени. Ликантроп пошатнулся, но не упал. Ружье снова выстрелило, из обоих стволов. Прежде, чем затихло эхо, я обогнула оборотня. Глаза у Чака были дикими, побелевшими, но он держал ружье в левой руке и заряжал его. Выбросил гильзы и уже почти вставил патроны. Он был хорош.

Я вонзила лезвие как раз над большой блестящей пряжкой его ремня. По его телу пробежала дрожь, но он втолкнул заряды в патронник. Я налегала на нож до тех пор, пока он не заскрежетал о кость, то ли позвоночник, то ли таз, кто знает. Я вытащила лезвие из его тела в потоке крови.

Он упал замедленным движением, прямо на колени. Я взяла из его рук заряженное ружье, и он не сопротивлялся. Он стоял на коленях в листве и щурился в темноту. Кажется, меня он больше не видел.

Кто-то кричал, высоким и диким голосом. Я оглянулась. Это был человек с винтовкой. Он сидел на земле, одна рука выхвачена лунным светом. Ниже локтя ее не было. Джейсон неподвижно лежал на листьях. Зейн сидел рядом, и спина его желтой футболки была в крови.

Я поднялась и пошла прочь от Чака. Он упал лицом вниз. В нем было достаточно жизни, чтобы повернуть голову вбок, но не подставить под себя руки. Вервольф, что спас меня, лежал на спине, тяжело дыша.

У него в животе была дыра размером больше, чем два моих кулака. Запах был мерзкий, как от рвоты, даже хуже. У него поврежден кишечник, вот что означал этот запах. Рана в живот его не убьет. Даже если бы пуля была серебряной, не убила бы.

Вторая рана была выше, в грудь. Его черная шерсть была мокрой на ощупь, сочащейся кровью. Я могла погрузить обе руки в темную влажную дыру, но ни хрена не видела. Я не могла разглядеть, задето ли сердце.

Его дыхание было влажным, хриплым, почти задыхающимся. Я слышала, как в ране лопались пузыри. По крайней мере одно легкое пробито. Он все еще пытался дышать, значит, его сердце работало, не так ли?

В жизни вервольфы смахивают на человеко-волков из фильмов, но пленка никогда не могла передать их полностью. Он, совершенно определенно он, лежал на спине и задыхался. Это было словно наблюдать за дыханием спящего, только он был умирающим. Я подумала, что это был один из волков Верна, ведь я его не знала. Потом я заметила остатки белой футболки на одном плече – словно клок позабытой кожи. Я осторожно потянула за него и увидела на нем улыбающуюся рожицу. Я уставилась в желтые волчьи глаза. На Джамиля. Он сделал то, что полагается телохранителю. Заслонил меня от пули. Я сорвала с себя рубашку и засунула ее в рану на его груди. Понадобились обе мои руки, чтобы прикрыть ее, попытаться запечатать так, чтобы он снова мог дышать. Чтобы не истек кровью.