Сара Лотц - Три Страница 63

Бетси сказала, что присмотрит за Бобби, пока я буду писать заявление. Я понимала, что уже слишком поздно беспокоиться о том, что она узнает все о Рубене. Чуть позднее в тот же день меня навестил лично комиссар полиции. Он сказал, что мне следовало бы подумать о круглосуточной охране, может быть, нанять частного телохранителя, но я не хотела посторонних людей в своем доме.

Когда я закончила общаться с полицейским, то сразу поняла, что Бетси заметила перемены в Рубене и хотела бы поговорить об этом. У меня не было другого выхода, как все ей рассказать. Так что кого мне винить в случившемся, как не себя?

Соседка Лилиан Смолл, Бетси Кац, согласилась поговорить со мной в конце июня.

Что меня больше всего расстраивает, так это то, что я же все время была осторожна со всеми этими репортерами. Эти газетчики… Они могут быть умными и очень изобретательными в своем вынюхивании. Звонят мне, задают всякие наводящие вопросы, как будто я вчера родилась и не вижу все их хитрости насквозь.

— Миссис Кац, — говорили они, — а это правда, что Бобби ведет себя немного странно?

— Это вы ведете себя странно, — отвечала я им. — Не хлопотно быть такими тупыми?

Если бы не Бобби, даже не знаю, смогла бы Лили найти в себе силы продолжать жить после смерти Лори. Лори была славной девочкой, с претензией на тонкую художественную натуру, конечно, но все же она была хорошей дочерью. Не знаю, смогла бы я двигаться дальше с такой раной в сердце. А Бобби! Какой очаровательный ребенок! Никогда не было никаких сложностей с тем, чтобы оторвать его от рук Лили. Он приходил ко мне в кухню, помогал готовить печенье и вообще вел себя непринужденно, как будто был членом моей семьи. Иногда мы с ним усаживались перед телевизором и вместе смотрели викторину «Своя игра». Он был хорошей компанией, славный мальчик, жизнерадостный, всегда с улыбкой на лице. Я переживала, что он мало общается с другими детьми. Ну какому ребенку хочется проводить свободное время с пожилыми дамами? Но его это, похоже, не волновало. Я много раз говорила Лили, что семья раввина Тоба открыла хорошую еврейскую школу в Бедфорд-Стайвесант, однако она даже слышать об этом не хотела. Но разве я могу осуждать ее за то, что она хотела держать его поближе к себе? Бог не дал мне детей, и, когда мой муж Бен умер от рака — в сентябре будет уже десять лет, — для меня это стало как удар ножом в сердце. Лили и так уже слишком много потеряла. Сначала Рубена, потом дочь.

Я чувствовала, что Лили старается что-то скрыть от меня, но сама бы в жизни не догадалась, что именно она утаивала. Лили врать не умела, она была для меня открытой книгой. Я не давила, чтобы она мне все рассказала, потому что решила, что в конце концов она сама придет и все выложит. Если ее попросить, она отдаст последнюю рубашку. К тому же она видела меня в тяжелые времена, когда я поскользнулась на льду в Проспект-парк и сломала запястье, после чего пришлось идти к Бет Израэль на рентген. Буквально сразу после переезда к нам она стала мне как сестра. Рубен — это другая история; он мог быть раздражительным, но в итоге мы привыкли друг к другу. До болезни он всегда сидел, уткнувшись в книгу. А когда у него проявились первые симптомы слабоумия, куда Лили пошла в первую очередь? Ко мне. И это случилось еще до того, как она рассказала об этом остальным родственникам. Даже до того, как об этом узнала Лори.

В тот день я убирала в кухне, когда услышала крики Лили. Первой моей мыслью было, что что-то случилось с Рубеном. Я сразу же побежала в их квартиру. Когда я увидела этих странных мужчин с глазами фанатиков и в одинаковых костюмах, которые отирались у двери, то тут же вернулась к себе и вызвала полицию. Я поняла, кто они такие. Откуда? После того как эти фанатики начали шататься по нашему району, я могла узнать любого из них за километр. Даже тогда, когда они, считая себя большими умниками, переодевались в бизнесменов. Эти оказались сообразительными и смылись до приезда копов. Пока Лили делала заявление, я вошла в квартиру присмотреть за Бобби и Рубеном.

— Здравствуйте, Бетси, — сказал Бобби. — Мы с По-По смотрим «Отсюда — в вечность». Это старый фильм, где все раскрашено только в белый и черный цвет.

И тут Рубен очень отчетливо сказал:

— Старые фильмы самые лучшие.

И как, вы думаете, я на это отреагировала? Я чуть из собственной кожи не выскочила от неожиданности.

— Что ты сказал, Рубен?

— Я сказал, что сейчас уже не делают такое кино, как раньше. Ты что, плохо слышишь, Бетси?

Мне нужно было сесть. Я помогала Лили ухаживать за Рубеном с того момента, как Бобби выписали из больницы, и за все это время не слышала от него ни единого связного слова.

Вернулась Лили и сразу же поняла, что я все знаю. Мы с ней пошли в кухню, и она налила нам бренди. Потом все мне объяснила. Что ни с того ни с сего однажды вечером Рубен вдруг взял и заговорил.

— Чудеса какие-то, — сказала я.

Когда я вернулась к себе, то никак не могла успокоиться. Мне нужно было с кем-то поговорить. Я попыталась позвонить раввину Тоба, но его не было дома, а мне, тем не менее, нужно было облегчить душу. Поэтому я позвонила своей невестке. Племянник ее лучшей подруги, Элиот, хороший парень, — по крайней мере, тогда я так думала! — был доктором, и она сказала, что мне следовало бы побеседовать с ним. Я просто пыталась помочь. Я думала, что смогу получить для Лили мнение о случившемся еще одного компетентного человека.

Когда я рассказываю все это сейчас, то понимаю, что звучит это так, будто я — законченная дура.

Уж не знаю, заплатили ему или что еще там они могли сделать, только я уверена, что это он рассказал все репортерам. На следующий день, когда я выходила из дома в магазин, — просто купить немного хлеба, потому что на вечер у меня был суп, — то увидела, что вокруг их квартиры крутятся газетчики. Ничего необычного в этом не было. Они попытались заговорить со мной, но я их сразу отшила.

Перед булочной я увидела заголовок на листовке: «Это чудо! Дряхлый дедушка Бобби внезапно начал разговаривать!» Меня чуть не вырвало прямо на месте. Да простит меня Господь, но у меня первым делом промелькнула мысль, что во всем этом нужно винить тех религиозных придурков, которые хитростью проникли к ним в квартиру. Но из статьи ниже становилось понятно, что информация эта поступила «из источника, близкого к Лили Смолл».

Я забеспокоилась. Я понимала, что это может означать для Лили. Все психи, с самым опасным из них во главе, наверняка слетятся на это, как мухи на дерьмо.

Я сразу же побежала домой и сказала Лили:

— Я не думала все это разглашать, но так получилось.

Она стала вся белая, и я ее понимаю.

— Ну вот опять, — только и сказала она. — Ну почему они не оставят нас в покое?!

Лили мне этого никогда не простила. Она не вычеркнула меня из своей жизни, но с тех пор всегда вела себя со мной очень настороженно.

Я все думаю — правда, думаю! — не стало ли это частью того, что повлекло за собой все последующие события. Да простит меня Господь!

Часть 8

Конспирология: апрель-июнь

Эта статья появилась 19 апреля на makimashup.com — сайте, посвященном «всему удивительному и таинственному со всего мира».

В первом видеоклипе показана красивая японская женщина, которая стоит на коленях на циновке татами посреди элегантной комнаты с приглушенным освещением. Она поправляет ярко-красное кимоно, закрывает глаза и начинает декламировать отрывок из «Похищенная» — японского бестселлера мемуаров, написанного Аки Кимурой, которая была изнасилована тремя американскими морскими пехотинцами на Окинаве в 90-е годы. Во втором клипе эта женщина двадцать минут очень подробно рассказывает о похищении людей инопланетянами. В третьем она же детально объясняет, почему выживший при катастрофе самолета «Сан Эйр» Хиро Янагида является национальным достоянием, символом японского своеобразия и стойкости.

Эти клипы, появившиеся сначала на японской видеообменной платформе «Нико Нико Доуга», стали виральными, с рекордным в истории этого сайта количеством просмотров. То, что сделало их такими привлекательными, имеет отношение не к эклектически подобранным темам ее монологов, а к личности самой этой женщины. Видите ли, все дело в том, что эта женщина — не человек. Это сурработ — андроидная копия Айкао Ури, которая была поп-идолом, достигнув пика популярности в 90-х годах, прежде чем вышла замуж за политика Масамару Ури. Айкао не ленится, когда речь заходит о возможности заработать сомнительную славу. Практически постоянно фигурируя в сводках новостей, она ввела маниакальную моду на бритые брови в начале 2000-х, пылко настроена против американцев (поговаривают, что объясняется это ее неудачей закрепиться в Голливуде в середине 90-х), всегда носит только японскую традиционную одежду, отвергая идеалы западной моды, и, что вызывает больше всего дискуссий, недавно сообщила, что начиная с детских лет ее несколько раз похищали инопланетяне.