Антон Фарб - Глиф Страница 65

Да, точно, дворняги. Двуногие дворняги с помойки. Голодные и злые. Отвисшие челюсти, кривые зубы, подернутые бельмами глаза. Негнущиеся ноги, сутулые спины. И негромкий то ли хрип, то ли рык из дюжины ртов…

Зверолюди доктора Моро. Вот на кого они были похожи.

С момента первого визга и до этого умозаключения Ники прошло едва ли больше пары секунд. Но Вязгин успел выбраться из машины через заднюю дверь, и пистолет был у него в руке.

— Не надо! — успела сказать Ника, прежде чем Вязгин дважды выстрелил в ближайшую тварь.

Выстрел из пистолета с глушителем мало похож на киношное «пффт!» — скорее, он напоминает громкий (по-гусарски!) хлопок бутылки шампанского. Сдвоенный, он грохочет не намного тише обычного выстрела.

Лицо у Влада в этот момент было задумчиво-сосредоточенное, как у человека, который решает сложную математическую задачу.

Зверочеловек (тот самый, с рябым лицом) упал, как подрубленный. Стая шарахнулась назад — но недалеко, готовая броситься обратно при первой же возможности.

— Ты цела? — спросил Влад, обводя стволом остальных противников, маячивших на самой границе видимости.

— Да.

Ника шагнула вперед и посмотрела на подстреленного зверочеловека. Тот был еще жив: лежал на самом краю ямы и сжимал скрюченными пальцами дырочки в груди. Вместо крови из дырочек выплескивался черный гной.

Он захрипел, глядя на Нику белыми от ужаса глазами — и умер.

— Стой здесь, — Влад снова выстрелил, на этот раз в воздух.

Тени опять отшатнулись на пару шагов.

— Можно, Романыч, — сказал Вязгин. — Только быстро.

В опрокинутой «Тойоте» грузно закопошился Радомский.

— Да что ж это за еб твою мать! — пропыхтел он, вытаскивая свою обтянутую спортивным костюмом (но далеко не спортивную саму по себе) тушу наружу. — Какого хера тут происходит?

Вязгин переложил пистолет в левую руку, а правую протянул шефу.

— Быстрее, — сказал он.

Рядом с импровизированной могилой «Тойоты» была закрытая на ночь пиццерия. Небольшое крылечко с лестницей на две стороны, неоновая вывеска и козырек из плексигласа.

С этого-то козырька и метнулась еще одна, не замеченная прежде ни Владом, ни Никой, и дьявольски быстрая тень.

Существо, лишь отдаленно похожее на человека, сшибло Вязгина с ног (пистолет брякнулся на асфальт и отлетел в сторону), оттолкнуло в сторону Нику и с утробным рычанием бросилось на Радомского. Тот заверещал еще пронзительнее, чем Ника, и упал вместе с тварью в яму.

Ника, каким-то чудом не упав, умудрилась вытряхнуть из рукава монтировку и метнулась к ним. Но смысла в этом уже не было. Прыгучая тварь оказалась вожаком стаи. Словно по команде зверолюди бросились в атаку, подминая под себя Влада; вожак впился в шею Радомского и пару раз дернул головой, как собака, треплющая добычу. Фонтаном ударила кровь.

Ника дважды махнула монтировкой наобум, отгоняя от себя тварей, и как-то очень отстраненно подумала: ну вот и все. Вот и финиш.

— Назад! — заорал кто-то совсем рядом, срывая от натуги горло: — Назад!!!

Она обернулась. По бульвару бежал (мчался!) Белкин, которого Ника последний раз видела в инвалидном кресле. Бежал, орал и… раздевался?! Прямо на ходу он сорвал с себя курточку, сдернул через голову свитер, оставшись лишь в какой-то пестрой тельняшке, перемотанной желтыми бинтами поперек груди.

При виде этого нелепого зрелища даже твари замерли на секунду.

— Назад!!! — опять выкрикнул Белкин, отшвырнув свитер в сторону и судорожно пытаясь вытащить что-то из кармана джинсов.

Это не тельняшка, рассмотрела Ника. Он был голый по пояс, просто весь разрисованный. Какие-то мелкие закорючки по всему телу. Плечи, руки, живот — все было покрыто… ну да, глифами. И большое бурое пятно проступало сквозь бинты прямо в центре груди.

Зверолюди встретили его жадным рычанием. Белкин наконец-то справился с карманом джинсов: в его руке появилась зажигалка. Дешевый одноразовый «Бик».

Дрожащими пальцами Белкин крутанул колесико.

Щелк. Ничего. Щелк. Опять пусто. Стая пока еще осторожно двинулась в сторону новой еды. Щелк. Вспыхнул маленький огонек.

И вместе с ним на лице Белкина вспыхнула гримаса злорадства. Он отжал рычажок подачи газа, превратив зажигалку в мини-факел и вытянул вперед левую руку.

Стая заворчала в недоумении. Ника почувствовала, как на ее плечи легли чьи-то руки. Вязгин. Выкарабкался, бродяга. Он обнял Нику и выставил перед собой складной нож. Ладонь Влада и клинок ножа покрывал слой черной слизи…

— Назад! — еще раз сказал Белкин и поднес зажигалку к своему левому предплечью.

Пламя жадно лизнуло кожу. Запахло горелым, лицо Белкина исказилось от боли. Глифы, подумала Ника, он сжигает глифы!..

Стая взвыла. Обезумев от ужаса, твари прыснули в разные стороны, а из ямы, где вожак завалил Радомского, раздался чудовищный рев.

— Что за хрень?! — просипел Влад прямо в ухо Нике.

Вожак — прыгучая тварь! — вылетел из ямы, будто подброшенный катапультой. Его одежда и волосы (шерсть?) тлели алыми точками. Еще до того, как он приземлился на асфальт, Белкин вскрикнул от боли — и вожак полыхнул, как бочка с бензином.

Объятый пламенем силуэт успел пару раз дернуться в короткой агонии, а потом Белкин, не выдержав боли, выронил зажигалку, и зверочеловек тут же погас, превратившись в черный, обугленный, скрюченный в позе боксера труп.

И наступила тишина.

— Однако… — сказала Ника.

— Как там Романыч? — заволновался Вязгин, отпуская ее плечи.

— Не ходи, — попросила Ника.

(Ей сразу вспомнился байкер с обглоданным лицом во дворе Анжелы).

— Надо, — Вязгин пошел к яме.

Оттуда донесся стон, а через мгновение — мат. Жив, олигарх хренов. Везет же некоторым…

— Привет, Ника, — криво улыбнулся Белкин, держа обожженную руку на весу.

— Привет, — машинально кивнула Ника, разглядывая глифы на его теле.

— Рад тебя видеть.

— Взаимно.

— Мне надо идти, — сказал Белкин. — Но мы еще увидимся!

— Подожди, — попросила Ника, и, вторя ей, сзади гаркнул Радомский:

— Стоять, сука!

Вязгин выкарабкался из ямы первым. В одной руке он держал подобранный пистолет, а другой помогал вылезти Радомскому. Правого уха у олигарха больше не было, и вниз по шее тянулась рваная рана. Хлестала кровь, заливая спортивный костюм, но Радомский был в сознании и очень-очень зол.

— Держи его, Влад! — приказал он, и Вязгин послушно поймал на мушку Белкина. — Никуда ты уже не денешься, хмырь, пока все не объяснишь…

Они успели отойти от ямы на пару шагов, когда там что-то громко хрустнуло, и многострадальная «Тойота» окончательно провалилась в тартарары. Затрещал, осыпаясь пластами, асфальт, и из ямы ударил фонтан пара.

5

Хрущ отвалился от Илоны и, довольно хрюкнув, вытянулся на матрасе. Сердце у него колотилось где-то в горле. Илонка, голая, потная и горячая, закинула на него ногу и потерлась передком.

— Еще! — похотливо промурлыкала она. — Хочу еще!

Ну чисто кошка, подумал Хрущ. Мысль была вялая, как его член. В голове и во всем теле царила пустота и легкость.

— Отвали, — он отпихнул Илону.

Илонка сделала вид, что обиделась, надула губки «уточкой» и свернулась клубочком, сунув руку себе между ног. Сколько же ей надо? — поразился Хрущ. Я два раза, Макар — трижды, и Свисток, покойничек, перед смертью успел оприходовать ее в машине… А она все трется. Вот ведь потаскушка…

Но даже при воспоминании о Свистке легкость в башке сохранялась. Хруща после хорошего траха всегда пробивало на хавчик и на поговорить; жрать пока не хотелось, а вот позвездеть… Хотелось, но где-то так же, как в третий раз трахать блонду: в принципе, не прочь, но не стоит. Ни член, ни мозги.

Пусто в голове. Пусто…

Все высосала, сучка. До капли. Помру — и не замечу.

Как Свисток.

Да, Свисток. Не повезло пацану. Поймал из двустволки прямо в рожу. Аж кувыркнулся. А с другой стороны — и хер с ним. Наглеть стал. На мое место метил, гаденыш. Командовать захотел. Вот и сдох…

Хрущ прогнал мысли о Свистке и попытался что-то сказать, и по ходу забыл, что. Вот так вот взял и забыл. Слов не было. Слова куда-то ускользали. Вроде хотел отправить Илонку на кухню за пивасиком… или нет?.. А может самому сходить?..

Не, ни хера. Башка вообще не соображает. Затрахала она меня.

Или… или не затрахала?

Может, заколдовала?

В животе появился неприятный холодок. Как тогда, у ведьмы.

…Они подъехали на «Тойоте» у убогому домику на Мануильского, и только-только вылезли из машины, когда из калитки им навстречу выбежала маленькая, коренастая тетка, похожая на бульдожку — причем выбежала с таким видом, будто давно их ждала, и начала ругать за опоздание, а потом стала командовать, отдавать какие-то дебильные распоряжения, и Хрущ собрался было послать ее на три буквы, когда тетка вытащила из кармана блокнот на пружинке, полистала его, взяла одну страничку и медленно, с садистским выражением на лице принялась ее сминать и комкать — а Хрущу показалось, что это его нутро сминают и комкают ледяные пальцы… Он тогда блеванул прямо на асфальт, а Свисток высунулся вперед, типа он главный, и стал выслушивать и выполнять распоряжения бульдожки.